Когда жертвоприношение завершилось, стая потеряла еще одного воина.

— Не только ты имеешь аномальное исцеление, Клиф. — Ардюк хрипел, ему было больно, но он как ни в чем не бывало снова поднялся на ноги. — Спасибо, брат, за твою жертву, Бахир это ценит. — Легкая скорбь над мертвым, и снова он смотрит на меня. — А вот твоя жертва была бессмысленна… — Харкая кровью, Ардюк старался восстановить дыхание. — И вот ради чего все это?

Я не слушал его. Старался пошевелиться, но только сильнее вяз в снегу. Культи беспомощно шевелились, не в силах найти опору.

— Ради чего, волк?! — сорвался на крик Ардюк.

Вставай, Клиф…. Вставай, сука…

Приподняв морду, я снова падаю камнем. Почему? Почему? Нова!

— Убить его?

— Да, нас ждет Амелия…

Эта грусть в его голосе, как же она бесит. Кусок дерьма!

Оборотни подходили ближе, с каждым шагом быстрее. Но резко остановились.

— Держись! — Повалив дерево, из чащи выбежал разъярённый медведь. Радагон?

— Это что, дух? — успел озадаченно спросить один из последних бойцов, получив стремительный удар лапой.

Я все еще старался сделать хоть что-нибудь. Зрелище, наверное, жалкое.

— Клиф! Клиф! Как же это? Нет! — Маленькая девочка-волчонок опустилась на колени возле меня. Её ручки дрожали, глаза мокрые.

— А-Ави? — Я не мог говорить. Не закрывай глаза, ты должен смотреть.

— Не умирай, не умирай! Клиф! — Детские ладошки пачкались в крови, она слегка тормошила меня. — Подскажи, что делать?! Как помочь? — Шмыгая носом, она не переставала плакать. Так жалобно, так грустно. — Не бросай, ты обещал…

Медведь отгонял волков все дальше. Не могу… Это что? Все? Это все, Клиф? Это весь твой гонор? Весь твой дух? Маленькие слезинки капали на мою кровь, эхом отдаваясь в памяти. Глаза предательски закрылись.

— Это было шикарно! — Радостный хриплый голос пробудил меня.

Я стоял в уже знакомом лесу. Туман, деревья. И, как бы странно это ни звучало, мой бог был прямо передо мной.

— Что? Нет, какого?

— Он мой, Калахад! — Как бы я хотел больше никогда не слышать этот мерзкий голос. Но позади стоял он, Всепожирающий.

— Уйди, зверь! Я слишком долго искал такого берсерка и не намерен его уступать! — В этот раз получеловек-полуволк был очень возбужден и каждое слово сопровождал движением рук. — Уходить в забвение и снова возвращаться! Вот оно! Вот оно, Клиф! Сотни лет поисков! И сама судьба подарила мне странника из другого мира!

— В моих руках это будет неостановимая сила, то, чем волки и должны быть! — Брызжа черной жидкостью из пасти, рычал разлагающийся.

— Ты так говоришь про всех, а в итоге они становятся бесполезными и тупыми псами, прекрасной дичью для человеческих охотников!

— Все твои берсерки в последние мгновения своей жизни стали моими! Сколько у тебя волков, три? У меня их сотни! — рассмеялся темный бог.

— Вот только каждый из моих охотников уничтожит твое убожество, даже не вспотев…

— Как ты смеешь?!

— Может, вы оба закроете свои рты?! — зарычал я. — Верните меня обратно! Немедленно!

— Дерзкий щенок…

— Видишь ли, Клиф, у нас тут небольшая проблема, — облизнулся Калахад. — Вы со своей подружкой заводите наши негласные законы в тупик. Всё на Черной земле имеет порядок, подчиняется законам природы. И твое появление ставит много интересных вопросов, но сейчас мы не об этом. Вначале ты поддался зову этого монстра, — Всепожирающий зарычал, — и смог справиться, потом принял мою кровь. И сейчас этот шипучий напиток бьется в твоих венах, и вот опять ты на грани, ты уже лапой в бесконечной черноте. — Калахад поднял палец. — Но ты еще можешь выбраться. И это завораживает и ужасает одновременно. Поэтому мы не можем решить, чья кровь будет пульсировать в твоих жилах.

— Он! Мой! Зачем оттягивать неизбежное?!

— Бред! Он берсерк!

— Он всепожирающий зверь!

— Пусть он сам скажет. — Спокойный женский голос остудил спорящих богов. Серая проводница, улыбаясь, смотрела в мои глаза. Повисла тишина.

Они спрашивают меня, кто я? Интересный вопрос… Теперь, когда я думаю об этом, воспоминания рисуют не меня, нет. Они рисуют нежную улыбку ведьмы, плохие шутки маленькой пацанки, хмурые брови Мелони, грустный взгляд перебинтованной девочки, принцессу, смотрящую в окошко, которая хочет увидеть чуть больше, игривую девчонку-волчонка, которая плачет, пачкая свои белые волосы кровью. Губы, целующие меня. Кто я? Хех.

— Я Клиф, меня назвали в честь персонажа любимой сказки маленьких детей, меня призвали… чтобы я помог, и… И простите, боги, за мою грубость, мне насрать, какая кровь течет по моим жилам, все, что сейчас мне нужно, это вернуть свою руку и ногу. Встать и довести этот бой до конца.

— Ха! Хороший ответ! — оскалился Калахад.

— Тогда решим так: в этот раз ведьмы тебе не помогут, это будет только твой выбор. Твоя воля против голода, твоя выносливость против зова, — блеснули желтые глаза.

— Согласен…

— Ты не справишься, — продолжал хохотать Всепожирающий.

— Готовься, Клиф, это будет такая боль, какую ты никогда не испытывал в своей жизни. — Все так улыбается Калахад.

— Ну… Я так понял, в вашем мире по-другому просто нельзя.

В последний раз мы посмотрели друг на друга.

Темнота. Одно мгновение. Нова обняла меня со спины. Один вдох.

Израненный медведь больше не мог сражаться на равных с Кровавыми оборотнями, но и они также валились с ног от усталости. Радагон думал, что ему нужно спасти хотя бы Айвори. Заряжая эссенцию для очередного удара, он услышал, как девочка вскрикнула. На месте, где лежал Клиф, грохнул паровой взрыв. Откуда этот пар?! Поняв, что происходит, медведь испугался.

— Малявка, отойди от него!

— Но…

— Ра-а-а-а-а-а! — Из глотки берсерка валил пар. Хруст костей сопровождался движением мускул. По земле ударила костяная лапа, медленно обрастающая мясом.

— К-клиф? — тихонько пробормотала Айвори.

Святящиеся красные глаза смотрели прямо в душу.

— Детки, детки, как конфетки. — Кровавый оборотень чувствовал свое абсолютное превосходство.

Его коготь царапал стену, оставляя на родных досках шрам, и, когда он добрался до полки, склянки, книги и детские поделки попадали вниз. Девочки смотрели на окровавленное чудовище. Старые, забытые страхи выходили наружу. Теплый домик был разрушен. Их крепость, твердыня… её больше нет. Жизнь снова нанесла удар, отдаваясь кровью в сердце, но кроме страха теперь было кое-что еще… Что-то, чего девочки пока не поняли.

— Рифа, убери б-барьер, я запущу молнию! — Мелони дрожала, но уже достала из надетого подсумка свою ткань.

— Нет… — тихо ответила Рифа.

— Я-а могу его усыпить, — на выдохе произнесла Аннет.

— Нет, успокойтесь… — не повышала голос пацанка.

Мур продолжала сидеть с закрытыми глазами. Она боялась, но не за себя, а за девочек. Ведь если она потеряет контроль, умрут все…

— Рифа…

— Да что с вами?! Включите голову! — крикнула защитница. — Аннет нельзя сейчас читать заклинания, иначе она не сможет ходить. Мелони, если вдаришь тут молнией, накроет нас всех! Лучше успокойте Мур, ей сейчас тяжелее всего!

— Но…

— Алька сказала держать барьер, и я буду его держать, пока Рита или Клиф не придут сюда! Точка! — Девочка поджимала нижнюю губу, ей хотелось плакать, утонуть в этом горе. Но она продолжала смотреть на вервольфа, продолжала защищать.

— Ха… Ах-ха-ха! — Волк приблизился вплотную. Искажения полупрозрачного барьера делали его мерзкую морду еще более чудовищной. — Вот это представление! Та дохлая ведьма научила вас так разговаривать?

— Закройте свои рот! — Аннет сжала подол своего сарафана.

Мелони, присев, обняла Мур, прижимая её к себе как можно крепче.

— Ну ладно, я очень устал и голоден, — облизнулся он. — Однорукая, снимай эту чепуху и можешь идти.