— В маленьком краю жили пять девочек, — проявлялись образы прошлого. — Они жили уединенно, боясь покинуть свой домик. — Пеле заворожило, глазки следили за мягким светом. — Но однажды к ним на порог пришел большой и страшный волк.

— М! — одеяло натянулось до лица.

— Он действительно пугал, был злым, обозленным на весь мир. — Фигура оборотня начала уменьшаться. — Но на самом деле он был одинок, ему было очень грустно, он искал смысл. — Новое движение пальцев, новые картины. — Сначала девочки боялись, считали его чужаком, — приблизил я карикатуры друг к другу. — Но потом, со временем, они разглядели в нем то, что волк так сильно отрицал, и нашли в этом чудовище то, что искали сами. — Слабая улыбка. — Друга, защитника, отца.

Мой голос звучал, как колыбельная, мягко, плавно. С каждым словом я нес эту историю все дальше. Рассказывал о приключениях этой странной семьи. О потерях, о моментах тишины, триумфах и падениях. Помимо историй о златовласом мальчике этот рассказ также отдается в моей душе. Заставляет вспоминать, что, как ни крути, она все еще есть у меня. Глупая сентиментальность… И такая прекрасная одновременно.

— Затем, когда они вырвались из окружения… — увлекся я. Остановился. Бросил взгляд на Пеле. — Ну… — Ребенок сопел. — Что было потом, мы узнаем позже, — смахнул я иллюзию, возвращая комнату в норму.

Еще секунду смотрел на спящую — и тихо покинул спальню. Вернувшись к себе, первое, что я увидел, это как Мира причесывает волосы, утопая в лунном сиянии.

— Как прошла сказка? — сходу спросила она.

— Ого! — дернул я бровью. — Вы что, следили за мной, добрая госпожа? — Туфли, одна за другой, остались у входа.

— Среди горничных я выбрала себе личную. — Лукавая улыбка. — Она невзначай прошла мимо комнаты Пеле.

— Ага. — Шкаф, вешалка, форму прочь.

— Ты же хочешь, — аккуратно спросила Мира, — сделать так, чтобы Пеле видела в тебе…

— Нет, — расслабленно уселся я на кровать. — В отличие от волка из моей истории, у меня нет никаких проблем с проявлением чувств. — Я лег на спину. — Но я буду для неё кем угодно, только не отцом. — Нет-нет, такой связи мне не надо. Но вот мои зрачки «вспыхнули» идеей. — Мира… Ты гений, — ярко улыбнулся я. Все кусочки сегодняшнего сложились в идеальный план. Взрослая и юная. Потерявшая и ждущая. Хе-хе.

— Что ты придумал? — наклонилась принцесса. Наши лица очутились друг напротив друга.

— Игра, — облизнулся я. — В дочки-матери.

Раннее утро. Поместье вовсю готовилось к завтраку, и, кстати говоря, кушали теперь Тени, как короли. Любая прихоть, любое блюдо и лакомство. Чувствуя притягательный аромат с кухни, проклятые все же сконцентрировались на фигуре перед ними.

Жозефина стояла в главном холе по стойке «смирно». Мужская рубаха, штаны, плотные сапоги. Но за спиной, на лямке, висела замотанная алебарда. Воительница смотрела прямо, сквозь полукруг столпившихся.

— Дамы и господа! — Театральный поклон. — Представляю вам Жозефину, темного Рыцаря, прямо с фронта. Любите и не обижайте.

— Приветствую, — стоический кивок.

Эмоции на лицах проклятых были совершенно разные. Кто-то заинтересовался, кто-то не видел ничего необычного, у других проскальзывало нескрываемое уважение. Кроха Пеле пряталась за Фионой, чуть выглядывая.

— Кхм. — Первым, на удивление, подошел Апро. — Не знаю, через что вы прошли, госпожа Жозефина, но я рад, что такой Рыцарь, как вы, теперь с нами, — протянул он руку.

— Благодарю, — пожала ее авари. Ух, что за крепкое рукопожатие! Несмотря на массивность лапищи бугая, казалось, Жози может легко сломать кисть Молоха.

— Значит, она… — оценивал Соль, — очень сильна.

— А. А, — поднял я палец. — Никаких дуэлей, мой дерзкий друг, — улыбка. — Не хочу принижать ваши возможности, но ни у кого из вас нет ни шанса против этой дамы. Убьет и даже не поймет, как это случилось.

— Командор, — поморщилась авари.

— Командор? — пробубнила под нос Бутан, похлопав ресницами.

— Я клянусь, — даже не изменился тембр голоса, — что не причиню никому вреда. Сейчас вы мои соратники, и долг проклятого Рыцаря всеми силами защищать людей.

— Вот только, — положила руку на бедро Розовая, — мы такие же проклятые, не люди, если угодно. — Колкое замечание вызвало внутренний диссонанс в воительнице. — Мы с вами не равны, признаю, — выказывала уважение Кат, — но, прошу! Мы не зазнавшиеся потомки Света, и мы не будем считать вас своим щитом.

М-м-м, это одобрение в глазах всех присутствующих!

Ум-ни-чки.

— Думаю, у вас много вопросов к столь интересной особе, — перебирал я пальцами. — Но сегодня я украду её, так что наберитесь терпения. — И тут я увидел взгляд Пеле. — Но вам, мисс, можно хоть сейчас.

Жозефина посмотрела на ребенка. Ребенок на неё.

Фини приобняла хозяйку огня, чуть подтолкнула: «Не бойся».

— З-здравствуйте.

— Доброе, — неуверенно обменялись они любезностями.

Картина. Неловкая.

— Кхм, — приподняла руку Бутан.

— Милая, тебе не надо поднимать… Ай, ладно! Что за вопрос? — улыбнулся я.

— С-сегодня у нас есть особые задания?

— Нет, распорядок обычный. Завтрак — и грызть учебники. — Скучно, понимаю, но что поделать? — Как я уже сказал, сегодня Жози только моя.

— Хм-м, — приподняла подбородок Мира. Р-ревность, она не шутила по поводу убийства конкуренток, и, хотя я не давал повода, моя милая пиранья уже показывала заостренные зубки бедным горничным. Надо ли что-то делать с этим? Нет, мое скромное эго довольно.

Преодолев завтрак, все разошлись по своим делам. Попутно Кат передала письмо от торговца с благодарностью и лживыми уверениями, что он будет рад видеть нас в своей лавке. Ага-а.

Через оборот часов мы с Жозефиной шли по улице города. Со стороны казалось, что аристократ идет с телохранительницей. На каждого прохожего бросался подозрительный взгляд, Жози во всем видела возможную опасность. Каждый раз чуть дергалась от резких звуков, ржания лошади. Один раз даже потянулась к алебарде, когда горожанка, высунувшись из окошка, вытряхнула скатерть. Звук очень походил на выстрел из магической пушки.

— Не в своей тарелке, да? — посмотрел я на спутницу.

— Простите, — сконцентрировалась она. — Слишком много звуков…

— А ночью слишком мало. — Судя по удивленным глазам, попадание точное. — Вижу по красноте глаз, ты так и не спала. — Хотя авари выглядела в любом случае потрепанно. Бессонница — это обычное состояние для неё.

— Всю ночь, — продолжала она идти следом, — я ждала сигнал. — И отрицательно помотала головой.

— Нет-нет, продолжай, — сбавил я шаг, поравнявшись с ней. — Сигнал?

— Часто, — накрыли Жозефину мрачные воспоминания, — твари Бездны, отколовшиеся от Карнавала, нападают под покровом тьмы. Дозорные трубят в рог, и у тебя есть всего несколько секунд, чтобы приготовиться к бою. — Она потерла предплечье. Видно, что скучает по броне. Выдохнула.

— Командор, куда мы идем? — это сказал я.

— Командор… — её глаза расширились. Никогда от этого не устану. — Да.

— Мы идем выветрить зловонный вкус фронта, — прицокнул я языком. — Твое тело здесь, но вот мысли… — ткнул я пальцем, показывая на висок. — Мысли и сердце все еще воюют.

Свернули в парк, я приветливо кивал прохожим. Солнце грело кожу, яркая зелень тянулась к небу, вокруг разливались благоухание цветов и трели маленьких птиц. Мы повернули к местной достопримечательности, и узкая дорожка из камня привела нас к смотровой площадке. Лестница вверх, еще выше. И вот открылась панорама всего города — не с птичьего полета, но выше крыш. Несколько горожан любовались отсюда видом, какая-то парочка обнималась, мимо пробежал ребенок.

Я встал около каменных перил, вдохнул полной грудью.

— Подойди, — не поворачиваясь, я любовался видом: золотой купол главной церкви, изукрашенные крыши домов аристократии, кипящая жизнь… Жози встала по правую руку от меня. — Что ты видишь?