Повисла тишина.

Лишь её учащенное дыхание отдавалось эхом в пустом коридоре.

– Вот и вся разница, – холодно бросил я, ударив кулаком о стену, тем самым заставив соблазнительницу снова дернуться в страхе. – Будь это Рита, я бы не успел даже руки поднять, как получил бы пару мощных ударов в ответ.

Я снова приблизил свое лицо, но теперь девушка не спешила целоваться и, слегка отвернув голову, терпела поражение.

– Ты думаешь, достаточно одеться да повилять хвостом, м? – напирал я. – Нет, черт! Волчица, которую я знаю, плюется на пол, когда нервничает, и смущается до красноты ушей, стоит ей надеть что-то непривычное. Но какой бы жесткой она ни была снаружи, эта девушка заслонит тебя от пули, примет на себя любую угрозу, сожжет себя до углей, лишь бы не пострадали дорогие ее сердцу люди. А ты – лишь пустая оболочка, ничто. – Мои когти поцарапали камень стены. – Поэтому не смей больше её трогать, не смей использовать в своих детских играх. – Мой глаз источал ярость. – Иначе я порву тебя на куски... кукла. Все поняла?

– Доходчиво... – все же повернула лицо ко мне волчица. Эссенция охватила её, и кусочек за кусочком фальшивая кожа, словно скорлупа, начала опадать. Первыми показались глаза, и через пару песчинок прижатая показала свой истинный облик. – Все же это любовь, – ухмыльнулась Молли. – Неожиданно.

– Что ты вообще знаешь о любви? – наконец отпустил я хозяйку, отступив назад.

– Хм, – поправила она волосы. – Пойдем, поговорим. – Не теряя достоинства, Молли вошла в свои покои. – Не переживай, никаких уловок, – полуобернулась она в проходе.

Я молчаливо прошел следом, прикрыв дверь.

Покои Молли отличались от наших гостевых комнат как минимум обстановкой, выдержанной в цвете розовых лепестков, и с широкой бархатной кроватью.

– Любовь, господин Клиф… – Кукла подошла к столу, взяв длинную спичку, и ловким движением подожгла благовоние. Сделала максимально глубокий вдох. Успокаивала нервы. – Любовь – смертоносное оружие, – повернулась ко мне Молли, облокотившись. – Любовь – пелена спокойствия и залог счастья для всех и каждого в Мастерской.

Я прищурил глаз.

– Позволь, я расскажу небольшую историю. Её мало кто знает, но считай это моим извинением за новую попытку.

Игривое настроение быстро вернулось к Молли.

– Слушаю, – кивнул я.

– Когда меня создали, мои хозяин действительно любил меня. Ох, как проявлялась его любовь! "Я люблю тебя, Молли, побудь сегодня с госпожой Акрецией", "Я люблю тебя, Молли, соврати для меня лорда Аднарски, он обожает свою дочку", "Я люблю тебя, Молли, ты же будешь рабыней в подвалах красных мундиров ради меня, да?" – Кукла издала смешок. – И я выполняла каждую... просьбу, я была лучшей в этом ремесле. Любая прихоть, любой приказ. Но чем больше я осваивала подаренную мне силу, тем больше видела, что любовь – это инструмент. Ниточки марионеток. Подари человеку, что он хочет, и дергай за них. Эта мысль много раз трансформировалась в моей голове, но все началось в тот момент... – Молли облизнулась. – Когда я убила своего хозяина. И помешанный извращенец погиб, как того и хотел. Как того и заслуживал. – Воспоминания увлекли хозяйку форта. – Вначале это был очередной... секс, я увлекла его разум так глубоко в пучину фантазий, как могла, один облик за другим, снова и снова. Он почувствовал, что что-то не так, когда мужское начало, – Молли захихикала, – стало съеживаться, а руки – дрожать. – Она кивала сама себе. – Это кажется забавным, да? Я продолжала и продолжала, снова и снова, день за днем, неделю за неделей. Пока его разум не померк, уже не в силах выбраться самостоятельно. – Улыбка погасла. – И совсем не забавно то, что было в реальности. А в реальности изможденный мужчина, исхудавший от недельного голодания. Он лежал на полу, обгаженный собственными выделениями, он смердел, как мертвец, как свинья в хлеву, трясясь в конвульсиях, со стертой кожей. Он сдох, так и не выйдя из мира грез.

– Как это относится ко мне и королевской свите? – насторожился я.

– А ты не видишь, волк? Оглянись вокруг: все куклы форта счастливы. Не имея цели, они вечно могут пребывать в наслаждении, и, если бы я могла контролировать всю Мастерскую, не было бы больше боли, жалкой грызни за собственные пальцы. – Молли сделала шаг вперед. – Ты ведь хочешь бросить вызов Стандалу, я права? Только он позволит тебе покинуть Мастерскую.

– Видимо, уже все знают... – фыркнул я в сторону.

– А ты понимаешь, что будет, если у тебя получится? Представляешь, что начнется, стоит пошатнуть бога на его троне? – Кукла сжала кулак. – На его место потянутся сотни других, желая установить новый порядок в доме, что охвачен хаосом.

Мысль пронзила мою голову, как пуля, навылет. Как свет зажженной лампочки или вспыхнувшая искра.

– Ты... – покачал я пальцем из стороны в сторону. – Ты хочешь...

– Да, господин волк, – кивнула хозяйка. – Я помогу тебе, но мне нужна, чтобы мы действовали заодно, гарантия, что после твоего успеха…

– Я посажу тебя на место бога.

Ох, черт. Вот зачем она так сильно хочет соблазнить меня, сделать благодарного слугу.

– Богиня Молли, – мечтательно произнесла кукла. – Если я буду на троне, вся Мастерская забудет о горе, она будет проводить свои дни в блаженстве, и те, кто заперт здесь навсегда, найдут новый смысл. – Она покачала головой. – Стандал думает, что установил порядок, но он лишь сильнее разобщил нас. Те, кто еще идут на зов кукольниц, скрывают свое отношение, но они с неохотой возвращаются домой. А со мной… это будет наш маленький уголок вечного счастья.

"Почему мне кажется, что только что все стало резко сложнее?"

Это не те слова, Нов. Все только что стало резко хуже.

Я вернулся в комнату, все еще думая над предложением Молли. Закрыл дверь. Первое, что бросилось в глаза, – это небольшой кувшин на столе и тарелка фруктов неестественно бежевого цвета; видимо, подсуетились горничные. Как назло, меня накрыл новый приступ мигрени. Переборов покалывание в висках, я налил… Ну, выглядит как вино. И, поднеся напиток к губам, принюхался. Никаких примесей, даже удивительно. Ни яда, ни какого-нибудь дурмана. Задержав взгляд на зашторенном окне, что не пропускало солнечные лучи, я в очередной раз замер.

– Что думаешь? – появилась позади Нова.

– А что мы имеем?.. – я раскачал жидкость в стакане. – У нас есть Эмили, которая хочет переворота. Она не озвучивала это, но мне кажется, мания божественного у неё также стоит в приоритете. – Я наклонил стакан в другую сторону. – Теперь прибавляется еще одна кукла, которая в открытую хочет этот титул, и им обеим нужен я с королевской свитой. – Я устало выдохнул. – Охренеть какой расклад.

– Вот именно, волк, все в наших руках! – подошла призрачная ближе. – Если мы правильно разыграем карты, то у горы на нашей стороне будут и Котелки, и шлюхи форта.

– Черт, Нов, ты понимаешь, что это уже больше походит на...

– На войну? Да, – кивнула она. – Наша цель – вернуться домой. – Призрак поморщился. – Дак какая нам разница, что здесь будет после того, как мы уйдем? Насрать на эту возню за божий трон и на Мастерскую в придачу.

Стравить всех со всеми и поджечь пламенем. Частичка человека кричала "разве так можно?", но волк... Волк и отец согласно кивнули.

– Неужели те слова про потрошение Мастерской были секундной слабостью? – прищурилась Нова.

– Хм, – улыбнулся я. – Ты не подумай, – отпил я горького вина. – Я размышляю над тем... – посмотрел я на спутницу, – как провернуть это дело.

Мы улыбнулись друг другу, расставив приоритеты. Сожалений достойны только друзья, и мы их не бросим, а вот остальные… Если они так хотят этого, желают стряхнуть пыль с кукольных шарниров, то пусть жрут друг друга, сколько им влезет.

Я допил остатки.