— Ха-ха-ха! — сдержанно посмеявшись, Алька прислонилась плечом к дверному косяку. — Все, иди, Клиф, не заставляй девушку ждать.

Попрощавшись, я быстро вышел на улицу, Рита и вправду ждала меня, накручивая прядь волос на палец.

— Пойдем? — сцепив опущенные руки, волчица потупила взгляд.

— Пойдем, — согласился я.

И, взявшись за ручки, два не очень трезвых вервольфа принялись рассекать дорогу Речного, попутно встречаясь с другими горожанами, что, шатаясь сильнее нашего, брели домой. И только впереди замаячили вышедшие на ночной патруль охотники, как мы наконец завернули в нужный нам двор, и все еще бодрствующие работяги встретили нас новыми бокалами и смехом.

Мы миновали угрюмого владельца, лестницу… Открыли дверной замок.

Наконец остались наедине в темной комнате, и только приглушенные звуки доносились снаружи.

Один щелчок — и дверь крепко закрыта.

Короткий выдох.

Я стоял лицом к стене, а позади меня волчица. Что нужно сказать? Как все сделать правильно? Мы не маленькие дети, но…

Я повернулся. Случилось то, от чего срывает крышу. Рита, прижавшись всем телом, впилась губами в мои губы, и мой ответ не заставил себя ждать. Чувствуя теплоту её кожи, аромат вина и сам запах волчицы. Все это заставило меня моментально потерять контроль. Я подхватил возлюбленную на руки, и мы завалились на кровать. Вижу, как она дрожит, как ей страшно, волнительно. И каждое мое движение, каждое прикосновение постепенно прогоняло этот страх, оставляя только наслаждение. А когда с кровати полетела верхняя одежда, я не смог оторвать глаз. Залитая бледными лучами потухшего солнца, стройная волчица была одета в кружевное белье.

— Это для тебя, — едва смогла прошептать она.

От каждого вздоха её грудь приподнималась, дыхание опаляло, и ноги прижимали меня ближе.

Волевым усилием я переборол желание немедленной близости, вспоминая о том, что дала мне Алька.

— Оу… — лишь выдохнула Рита, без вопросов проглотив странную штуку.

— Что это? — снова спросил я.

— Это… лекарство… Его принимают до… или после… любви, чтобы не беспокоиться о… детях, — еле проговорила она. — Х-хочу тебя, волк.

Все, больше не могу…

И в момент, когда я зверем накинулся на возлюбленную, она специально показала волчьи уши. Мои зубы, заострившись клыками, укусили одно ее ушко, пометив эту волчицу. А мужское начало, забрав сокровенное, сделало её полностью моей.

— Ах! — лишь срывалось с её губ, лаская мой слух.

И я переплел свои пальцы с ее. Я не отпущу её до самого утра.

Черная Земля сменила календарь. И каждый видел свое потухшее солнце.

Алька, что грустно смотрела в окно, нашептывая: «С праздником тебя, Стандал».

Калеб, что сидел около больничной койки своей напарницы, которая готовилась к очередной операции. Бывший капитан охотников все еще не знал, какая судьба его ждет и что решат большие шишки наверху. Но пока Селен не станет лучше, он не уйдет. И потому, поднимая своим протезом флягу с алкоголем, он просил у Безликого здоровья своей единственной подруге. И покоя уже умершей дочке.

И, конечно, Черное воинство…

Прокрутив на пальце свой револьвер, Крюгер снова направил его в голову захваченному оборотню. Тик в очередной раз дернулся, но вот опять жуткий охотник просто посмеялся.

— Ха… — прокашлялся Джон. — Да шучу, шучу, вечно ты, блохастый, ведёшься! Ха-ха-ха! — Сегодня была праздничная ночь, и даже странный отряд решил устроить небольшой отдых, попутно опустошив все запасы паленой белой воды.

— Мсье охотник, хватит пугать нашего друга! — улыбнулась Олифия. Остальные ведьмы сидели рядом с ней, морщась от алкоголя, но продолжая пить.

И глухой лес полнился пьяным говором, жуткими и грубыми шутками — и вполне естественным смехом. А очередной костёр, окруженный часовыми-мертвецами, стал чем-то естественным, приобретая свой шарм.

— Простите-простите, — пошатнулся потрёпанный охотник, спрятав оружие в кобуру. Наверное, Джону доставалось больше всех, ведь сейчас в его баке для воды была сплошная веселящая жидкость.

— Давай, тетушка, еще по одной! — Герта, попробовав чокнуться, больше пролила на себя.

— С-с-с! Так и помереть можно. С-с-с! — От некромантки это слышать было особенно весело, и Олифия с Гертой разразились громким смехом.

А Тик лишь кивал мордой, сидя поодаль. Освобожденный несколько недель назад, он все еще боялся своих спасителей, и, хотя они сняли оковы и раны затянулись, отметины от ожогов уже не исчезнут, да и сам Тик понимал, что просто поменял хозяев. Он все еще в опасности.

— Слушай, — неожиданно присел Крюгер, и его шепот, доносившийся из-за буфера, все равно резал слух.

— М-м-м, — снова испугался щуплый вервольф. И поскольку маска охотника оказалась слишком близко, отвел нос в сторону.

Джон слегка покосился на костер, когда ведьмы снова поднимали стаканы. Увлеченные беседой женщины и расстояние — все это позволяло сохранить диалог в тайне.

— Приятель, я все хотел тебя спросить, но не было подходящего момента, — снял шляпу Джон. — Я видел. Видел, что в тот день во время боя с Огненными ты раскрыл нас раньше, чем мы подготовились, но их не предупредил. — Поворот вентиля. — Хм-м, сначала я подумал: «А, волк просто предал». Но теперь я вижу, как ты смотришь на Олифию. Ваши волчьи глазюки ничем не отличаются от человеческих. — Охотник кивнул сам себе. — Да, и я вижу страх, причем такой, что даже мне становится не по себе.

— Не… — отправил мысль Тик, но не решился продолжить.

— Скажи мне, волк, ведь ты взял след, мы почти нагнали нашу цель. Скоро все закончится. — Крюгер вновь приблизился. Его маска выглядела гораздо страшнее волчьей пасти.

Вервольф повел глазами в сторону развлекающихся ведьм и потом снова на собеседника.

— А… А ты не видишь? — даже в мыслях голос Тика дрожал.

— Не вижу?

— Эта ведьма… Нет, — отрицательно замотал головой волк. — Нет, это монстр, что притворяется человеком. Бывает две души на одно тело… Но два тела у одной души… нет-нет-нет. — Тик все больше выглядел как безумец.

— Черт, парень, я не…

— Этот шрам! — Тик дернулся, заставив Крюгера слегка отклониться. — Это не шрам… Застежка… Нельзя перечить этой… этому существу, ведь, когда оно себя покажет, мы все умрем.

Крюгер прищурился. Он и без этого предупреждения понимал всю опасность, но то, что говорил Тик, — уже какое-то безумие. И когда он услышал раздражающий, но приятный голос Герты: «Мсье, нам без вас ску-у-учно! Ха-ха-ха!» — Иду! — выпрямился, раздумывая, чем кончится эта охота для него. — Ладно, отдыхай, завтра наш финальный рывок.

Стоило оборотню остаться одному, как зверь завалился на бок, пытаясь успокоить мысли, попробовать поспать. И сквозь дрему помутневшее сознание услышало то, чего так долго желало.

— Тик, бедный-бедный Тик, — зазвучал голос Всепожирающего.

— Я… Я ждал тебя…

— Вам что, интереснее с животными, чем с нами? — не унималась Герта. Ей действительно нравилась компания охотника. По какой причине? Безумная и сама не знала.

— Ну, насчет животных ты бы не распространялась, — прокряхтел Джон, садясь у огня.

— С-с-с… как всегда, грубый, — выпила еще немного старуха.

— Наш друг в последнее время очень тихий, у него все в порядке? — А вот Олифия только поднесла кружку к губам и посмотрела на Джона.

— Да. Да, он в норме, я как раз это и проверял. — Пар вышел из трубки.

— Чудесно, — выпив до дна, ведьма протяжно выдохнула. — Еще немного.

— Это точно, — кивнул Крюгер.

— Но вы такой задумчивый, мсье! — Герта опустила голову на плечо мужчины, прижавшись ближе. — Волнуетесь?

— Во-первых, сл… — Сколько раз он говорил это, и сколько раз все повторялось! — А, к черту, делай что хочешь… — сдался Джон, на что разноцветные глаза звуковой ведьмы переполнились счастьем. — И нет, я не нервничаю, наоборот, поквитаться с этим… Клифом — действительно что-то из разряда личного.