Мира коснулась плечом моего плеча.

— Их много, да? — её шепот заглушала какофония шипящих тварей.

— Идеальный момент кое-что попробовать, — участилось мое сердцебиение.

Пронзающий Разум. Я освоил эту новую форму своей магии, отточил её до идеала, и теперь, как любому смертному, мне надо двигаться дальше. Все чаще демоническая сила проявлялась в моих глазах, переполняла мое тело, просилась наружу. Внутри проклятых бушевали их предки, но внутри меня… Внутри меня… есть только я. Тот самый златовласый красавец, маг, колдун, повелитель иллюзий.

— Дай мне секунду, — закрыл я глаза.

Матка начала движение, тяжелые шаги заглушили все вокруг. Трехметровая мадама показалась на границе света и тени. Огромная, с проплешинами в шерсти, неровные клыки торчат из пасти, а на спине красуются пульсирующие волдыри размером с человека.

— Любимый… — приготовилась принцесса к бою. Она не видела, но слышала приближение.

Еще немного.

Я окутал свой разум иллюзией, провалился в пучину. Время замедлило ход.

Один вдох.

Я открыл глаза. Но теперь вокруг была черная комната. Да, она действительно черная: мне нравится такой образ разума, я оставил это из прошлого. Черный стол, стены, картины, посуда. И стулья… На одном сидел я, а напротив… ну, тоже я.

— Ты еще не забыл, как выглядел раньше? — заговорил Корнар передо мной. Короткие золотые волосы, шелковая одежда с открытой грудью. Взрослый мужчина по-змеиному улыбался — и ох! как же он был хорош собой!

— Это попахивает шизофренией, — подпер я щеку рукой. — Говорить с самим собой — признак сумасшедшего.

— Ой, да брось, — отмахнулся «старый» Корнар. — Ты и так безумец, будем честны.

— Да уж, — взял я бутылку вина, которой мгновение назад тут не было, и налил напиток в фарфоровую чашу.

Другой я поступил так же.

— Зачем ты создал эту шутку? — отпил он.

— Я это ты, а ты это я, — тоже сделал я глоток. — Я умный парень, поэтому можешь догадаться.

— А-а-а, — понимающий кивок. — Прощаемся?

— Прощаемся, — приподнял я емкость.

— Тогда… — прицокнул он языком. — Видимо, мне нужно сказать что-то философское, что-то предупреждающее.

— Дерзай, — улыбнулся я.

— От себя не убежишь, ты же это понимаешь? — наклонил он голову. — Мы это понимаем. Ты можешь примерять любые маски: быть учителем, любимым, главой Дома. — щелкнул я прежний пальцами. — Кстати, Мира… м… радует, что чувство прекрасного в нас не истлело.

— Ох, получить одобрение от самого себя, — киваю.

— Раздутое эго? — улыбнулся «Корнар».

— Именно оно, — мы чокнулись фарфоровыми кружками. И этот звук, отдавшись по комнате, начал превращать стены в пыль.

— Так вот, я не договорил, — не замечал мой собеседник, как тоже распадается. — Мы должны двигаться дальше, это простая истина, старая, как наскучившая жизнь. Всегда будет что-то новое, есть возможность найти что-то неожиданное. — Наполовину осыпалось тело. — Но никогда не забывай… — яркая улыбка, зубастая, истекающая черным мазутом. — Мы навсегда останемся…

— Кх-а-а! — загорланила матка, вернув меня в реальность.

—…демоном Черной Земли, — вспыхнули мои глаза фиолетовым пламенем. Пламя перекинулось на лоб, повторило очертания волос, обратилось рогами. — А-а-а! — перехватил я рапиру острием вниз — и со всей силы вонзил в каменную кладку.

Яркие миазмы трещинами побежали во все стороны, магия разлилась по округе. Вырывающиеся из трещин щупальца охватили крыс и матку. Облепили их, связывая разум в одно целое.

— Ха-ха-ха! — смеялся я, чувствуя единый наплыв такой силы, что кровь пошла из носа. Больше десятка разумов находилось под моим контролем, их обладатели были тупы и безмозглы. «Жрать», «рвать», «жить», — звучала сотня однотипных мыслей. — Вперёд, Мира! Убей их всех!

Ошарашенная представлением принцесса быстро взяла себя в руки. Она видела крыс, чувствовала каждую, и все они были преподнесены на блюдечке, как подарок. Танец лезвий, возбужденные вздохи. Парализованные монстры не могли дать отпор. Одно за другим их истерзанные тела валились вниз. Вспоротое горло, живот, отсеченная голова, руки, ноги. Безумная, кровавая бойня.

Наш маленький геноцид продлился больше часа.

И когда Мира устало нанесла последний удар, стоя на туше поверженной матки, я вынул рапиру, упав на пятую точку. Пламя погасло. Дышать стало тяжело, отголоски чужих мыслей все еще кололи голову. От этого можно было сойти с ума, но я уже давно это сделал. А потому победно улыбнулся.

— Этого пиршества… — утер я кровь, — тебе достаточно?

Мира спрыгнула с туши и пошла ко мне, доспехи рассыпались пыльцой. И она упала, успев обнять меня.

— Т-ты… — острые зубы приходили в норму, — в… в порядке?

— Теперь да, — обнял я принцессу. — Хотя новый фокус отнял куда больше сил, чем я думал.

Я и вправду устал.

— Это было завораживающе, — потерлась она ушком о мою грудь. А одежда чуть хлюпала, ведь ткань пропиталась кровью.

— Ну… — оглядел я наполненное трупами помещение. Куски плоти и лужи алого были буквально повсюду. — Могу сказать то же самое. — Я слышал, слышал последние, еле различимые мысли каждого убитого крыса. — В последний миг каждый из них кричал: «Боль».

— Меня… — сняла повязку Мира, — должно это пугать, мне должно быть тошно от того, кем я была в этот момент. — Слепой взгляд обратился на меня. — Но этого нет.

— Потому что ты, — провел я ладонью по белым локонам, — не человек. — Мои пальцы коснулись её подбородка. — Но и не монстр, живущий в Бездне. Ты лучше. Ты опаснее. Пускай враги трепещут, а союзники не могут отвести глаз.

Мы завершили выполненное дело еще одним поцелуем.

— Знаешь, чего я сейчас хочу? — недвусмысленный намек.

Но это я так подумал.

— Хм, сначала нам надо выбраться отсюда…

— Я про душ, — снова утонула она в моих объятьях, хихикая.

— Как ты жестока! — поддержал я ее смех.

К закату мы вернулись домой. И торжественно поставили первую цифру напротив имени «Мира».

— Жульничаете? — скрестила руки Катарина, когда принцесса ушла смывать грязь со своего тела.

— Немного, — расслабился я на стуле.

Синяя не будет развивать эту тему, ведь у многих уже набралось по двадцать очков. И маленькая циферка пять у Миры выглядит несолидно.

— Ты хочешь что-то сказать? — любовался я потолком.

— Да… — Кат видела мое состояние. — Приходили посланцы Порядка, госпожа Сесил хочет тебя видеть.

— Ай, — скучающе бросил я. — Благодарность — это, конечно, хорошо, но…

— Вообще-то мне передали: «Диего заговорил». — Она даже записала эти слова.

— О! — резко встал я на ноги. Свеж, бодр и хочу его допроса. — Что же ты раньше молчала? — легкая издевка.

— Э-м-м, — нахмурилась моя заместительница.

Полувеликан сидел в камере, в маленькой пустой комнатке, одной из пяти в ряд. Небольшая тюрьма была выстроена прямо под поместьем Порядка. Диего трясло, он боялся, был готов заплакать. Требовал, чтобы его несостоявшаяся цель пришла к нему. Хотел разобраться.

— Э-этого не может быть, — смотрел он на свое предплечье. — Н-не может.

Еще утром на грубой коже, как и у любого гражданина Солнечной, красовался эпиграф. Магический документ, подтверждающий личность. Эти символы нельзя было срезать, нельзя прижечь, ведь они проникали глубоко в тело носителя и оставались даже на костях.

Но вот Диего смотрел на то самое место и ничего не видел, эпиграф испарился. Сколько бы раз здоровяк ни проводил пальцами, пытаясь вызвать плавающие буквы… Пустота. Страх парализовал его, сковывал. Кто прокрался к нему в камеру? Кто стер то, что невозможно стереть?

Кто дал заказ на Корнара?

— А у вас тут… миленько, — окинул я взглядом главный холл Порядка, а в частности — толпу «стражников», недобро смотрящих на меня со всех сторон. Трое слева, двое справа, один на верхнем этаже. Несколько горничных.