Самый-обычный-день.

Жители Астростки лениво занимались своими делами. Кто развешивал свежее белье, кто провожал своих мужчин в поле. Пастух, заперев дверь и закинув палку на плечо, приветствовал Рифу жестом, ведь девочка любила пугать ягнят и часами передразнивать раздражающее блеяние. Неровная дорога, проходящая в центре Астростки, была испещрена ямами, в которых все еще стояла вода от недавнего дождя, и чистое небо причудливо отражалось в больших лужах. Перепрыгивая такие ловушки, пацанка пропустила тележку со старым ослом и заодно передала привет запряженному ослику.

— Засранка! — сплюнул кучер.

— И тебе не хворать, — показала язык Рифа.

Еще пара прыжков — и вот пункт назначения. Она продолжала прятать глаза от солнца, и спасительный навес местного кузнеца стал долгожданным облегчением. Рифа любила проводить здесь время, ведь её манило это искусство. То, как из куска металла можно сделать орудие мира или войны, как грубая сила сочеталась с тонкостью ювелира, жар печи, раскаленный воздух… Все это девочка расценивала как проявления искусства, хотя на деле об этом ничего не знала. Хотела ли она сама стать кузнецом? Сложный вопрос, на который она нашла ответ, но сильно позже.

— О, Рифа Питерсон, доброе утро, — сделал очередной удар молотом местный ремесленник по имени Копа. Он уже вовсю работал над новой партией подков.

— Фу-у-у! Не говори мою фамилию, это же ужас, — поежилась пацанка.

— Эх! — Раскаленное изделие на наковальне под ударами приобретало законченный вид. — Что за манеры! Со взрослыми на «ты», — вздохнул кузнец.

— Манеры, ага. — Она сняла мешочек с пояса, и звякнули не столь популярные, как прежде, но все еще остававшиеся в обиходе железные монеты. Ну очень маленькая сумма. — Гвозди на бочку! — улыбнулась Рифа.

Подкова полетела в таз с водой.

— Да, все готово. Подожди немного. — Сняв тяжелые перчатки, Копа скрылся в небольшом сарайчике около веранды.

Оставленная всего на мгновение девочка уже успела заскучать и принялась в очередной раз рассматривать кузнечные инструменты, воображая себя авантюристкой или охотницей. Но, конечно, самая заветная мечта была о том, как она приходит в городскую кузницу и там ей выдают шашку «Красного мундира».

— Дядь, а ты делаешь оружие для стражников? — спросила зеленоглазая, снова увидев кузнеца.

— Сколько раз повторять, нет такой профессии как стражник… — Снова усталый вздох.

— Ха-ха-ха! А мне так больше нравится. — Девочка протянула руки: в одном кулаке мешочек, другая раскрыта — для свертка с гвоздями.

— Упрямая ты… — Копа поморщился. Ведь только сейчас в глаза бросились совсем свежие синяки на руках, а из-за разницы в росте кузнец увидел, как за рубахой около ключицы виднеется след от палки.

— Ну! Чего пялишься, извращенец?! — забурчала Рифа.

— Да, прости. — Быстрый обмен. — Ты… это… — почесал затылок мужчина. — Если что, говори… и-и-и… кхм… маме от меня привет.

Пацанка лишь пожала плечами.

— Ладно, еще увидимся! — Махнув рукой, девочка поспешила удалиться.

Рифа решила удлинить путь до дома и пройти по окраине деревни, где стояла пустующая хижина знахарки… Бедную женщину сожгли пару лун назад. И пацанка все еще думала, была ли та старушка ведьмой на самом деле, и если была, то почему разрешала местным детям играть у неё в садике… Странно все это. Но размышления прервал знакомый голос:

— Гони ружье, Тики! — Рифа сразу поняла по глупому пищащему голоску, кто это был.

— Отстань, Торн! Это моя игрушка! — И, судя по второму голосу…

«Опять?! Да чтоб тебя!»

Рифа, подкинув и поймав сверток гвоздей, поспешила на помощь. Стоило перепрыгнуть трухлявый заборчик и продраться сквозь вымахавшую траву, как взору предстала увядшая грядка знахарки, старое чучело, сгоревшее дерево и остатки полуразвалившегося домика. Посреди этого мрачного места стояли четыре мальчика. Судя по игрушечным ружьям, парни облюбовали это место для игры в охотников. Но сейчас это больше походило на разборки: трое на одного.

— Отдавай, я сказал! — Во главе троицы стоял полный мальчик, на голову выше всех. Его писклявый голос вызывал в Рифе чувство злости. Торн, сын старейшины.

— Да у тебя же свое есть! — А вот щуплый сын пастуха Тики выглядел загнанным и испуганным. С двумя другими Рифа когда-то играла, но чем старше они становились, тем хуже было общение.

— Ладно, Тики, чего ты как дворняга скулишь? — добавил один из свиты.

— У тебя же папка дрова рубит, сделает тебе новое, — добавил второй.

— Эй! — наконец показалась Рифа. — Чего вы тут устроили?

— Рифа… — только начал зажатый со всех сторон Тики, как его перебил толстяк:

— Только тебя здесь не хватало! Вали отсюда, пока не получила!

— Э, как ты заговорил, — улыбнулась зеленоглазая, приподняв руки. — Помню, когда мы вместе в прятки играли, тебе было тяжелее всех. — Ущипнув себя за бок, Рифа явно намекнула на лишний вес.

— Сука, ты сейчас договоришься! — От злобного голоса Торна все остальные сделали шаг назад, и, когда здоровяк быстро подошел к пацанке, никто даже не попытался его остановить.

— У-у-у, как страшно, подраться хочешь?! — передразнивала Рифа. Её коленки задрожали, ведь противник явно был больше неё. Но эта девочка ни за что не показала бы свой страх.

Быстро завязавшаяся перепалка все больше выходила из-под контроля.

— Ха! — пихнул Торн Рифу в плечо. — Знаешь, что говорит про тебя мой отец? — слегка пригнулся он. — «Ужасный ребенок». — Он просмаковал каждую букву. — Мало того что выглядишь как парень, дак еще и ведешь себя так же. Шла бы с девчонками играть в семью, хотя… Кто такую страшилу-то в жены позовет?

— Что-нибудь еще умное скажешь? — кулаки Рифы сжались.

— Да, еще по деревне слушок ходит, что мать твоя шлюхой заделалась, ха-ха-ха! — Даже другие парни переглянулись, поняв, что это уже перебор.

— А день был таким хорошим… — процедила девочка.

— Чего?..

Удар!

Вспышка гнева обернулась спонтанным ударом свертка по щеке Торна. Непрочная ткань порвалась, и гвозди разлетелись в разные стороны. Сам юноша почти не пострадал, но все же одно острие оцарапало кожу. И, испугавшись, здоровяк ответил ударом!

Рифа пошатнулась, а из разбитой губы потекла кровь, но в такие моменты девочка мало думала о себе.

— Ну давай, жирдяй! Я тебе морду украшу! — подняла она кулаки.

— Бешеная, отвали! — дал заднюю Торн, и первое, что захотел сделать «самый сильный среди детей», это убежать к старейшине-отцу, что, собственно, и произошло.

Двое других, видя, как убегает их лидер, еще раз переглянулись.

— Чего?! — все еще пылала от гнева Рифа. — Тоже хотите получить?!

И, не желающие проблем, те быстро удалились.

Пацанка выдохнула. А из-за присутствия Тики в голове крутилось «терпи-терпи-терпи».

Паренек, держа ружье в руке, наконец выпрямился в полный рост, его лицо было злым и не особо эмоциональным. А давящая тишина быстро оказалась нарушена.

— Слушай, ты в поря… — хотела сказать Рифа.

— Вот зачем ты вмешалась, дура?! — крича, начал злиться паренек.

— А?

— Меня же теперь на смех поднимут из-за того, что вступилась девчонка! Кто тебя просил?!

Злость Тики выбивала из колеи.

— Да я же… Я же помочь хотела! — Запал пацанки угас окончательно, уступив место более скверному чувству.

— Правильно про тебя говорят: недодевочка, — холодно бросил парень. — Не подходи ко мне больше. И к моей сестре, кстати, тоже.

Она поджала губу, и капля крови из ранки упала на мертвую землю.

— Ну и катись следом, неблагодарный! — все же сорвалась Рифа.

— Ненормальная…

Оставшись в одиночестве, пацанка еще какое-то время стояла, опустив голову. Вокруг царила гробовая тишина: ни ветра, ни жужжания насекомых. И только тень от дерева — как укрытие, и пугало с ведром вместо головы — как единственный свидетель.

Рифа резко присела на корточки, прижав руки к тому месту, откуда шла кровь, и горькие слезы потекли по щекам.