Сначала было решено, что сопровождать высокородных японцев будет целый иезуитский кортеж, но затем выяснилось, что кортеж не на что содержать. Вот тут и появился отец Августин со своим рекомендательным письмом. Выяснилось, что отец Августин жаждет стать очередным проповедником христианства в Японии, а кроме того, может взять на себя заботы о детях даймё.

– Разве вы знаете Японию? – с насмешкой спросил у преподобного Августина брат Рупрехт, старший письмоводитель.

– Нет, я не знаю Японии, ибо в ней никогда не был, – сухо и четко ответил брат Августин. – Но я много читал об этой варварской стране. К тому же я изучал их язык.

– Вот даже как?! Похвальное усердие, ведь их язык – истинная тарабарщина.

– Я должен проповедовать неподготовленной пастве на их родном языке, – ответил брат Августин.

– Прекрасно, но почему именно Япония? Ваш послужной список, как помнится, включает Францию, Германию, Испанию… Отчего вы вдруг решились на столь обременительный подвиг.

– Во имя Господне и ради просвещения непросвещенных, – твердо ответил брат Августин.

– О! – Брат Рупрехт стер усмешку с лица. – Ну что ж, ну что ж. Пусть вам поможет Господь в столь благих начинаниях.

– Уповаю на это. – Брат Августин молитвенно сложил ладони.

…В Нагасаки – опорный пункт португальских иезуитов – путешественники добрались без приключений. Здесь сыновья даймё и брат Августин расстались: высокородных японцев ждала своя карьера, а брата Августина – молитвенные заботы.

К тому времени правитель Хидэёси уже издал указ о запрещении проповеди христианства среди японцев и об изгнании миссионеров. Но в Нагасаки миссия еще держалась, борясь за гордое звание «Рима Дальнего Востока».

Брат Августин остановился в скромной гостинице при миссии. Прислуживали здесь японцы, уже обращенные в христианство. Был постный день, и невысокая худенькая японка с некрасивым лицом подала брату Августину обед: вареный рис с соей и ячменный чай.

– Домо, – поблагодарил брат Августин. Есть ему, собственно, не хотелось. Брата Августина сжигал иной голод.

Точнее, его томило предчувствие.

Предчувствие стало глодать его душу с тех самых пор, как в германском городке Вальдзее он встретил ее. Безымянную Ведьму, пообещавшую ему бессмертие и муки. Брат Августин не был уверен насчет бессмертия, но муки ему приходилось испытывать снова и снова – когда он предавал суду и справедливой казни ведьм и еретиков. Его плоть словно сгорала в невещественном пламени и обновлялась вновь – для новых страданий.

И он возжаждал ее, как никогда не жаждал ни одной женщины. Нет, это не была похоть, это было желание исцеления. Желание встретить ее и приказать именем Господним: «Освободи меня».

Он почему-то чувствовал, что ее нет в Европе. Видно, что-то связало их навеки – защитника Света и ведьму. И однажды ему приснился сон. В этом сне он увидел женщину с овальным личиком, набеленным так, что личико казалось маской. На женщине был надет диковинный наряд, таких ему не доводилось видеть. «Япония», – сказала женщина, и отец Августин проснулся. Проснулся с твердым убеждением в том, что она – в Японии.

С тех пор он отдал немало времени на то, чтобы изучить диковинный заморский край. Он выучил японский язык, вызнал их традиции и церемонии…

И вот теперь он здесь. Остается раздвинуть перегородки-сёдзи и шагнуть в шумный плен Нагасаки, где перемешались купцы и святые, отшельники и проститутки, вельможи и оборванцы…

– Я найду тебя, – сказал отец Августин. – Уже скоро. Я чувствую.

И на него повеяло легким ароматом корицы и гелиотропа, и услышал он смешливый голос:

– Ты научился чувствовать, теодитор?

Он спокойно воспринял этот голос. Ой знал: так и должно быть.

У юноши, который пришел прибирать его комнату, отец Августин неожиданно спросил:

– Откуда ты родом?

Юноша положил метлу и поклонился до земли:

– Я родом из Хидеси, господин.

«Да, да, да!» – возопила его плоть, но внешне Августин остался бесстрастным.

– Что это, город? – опять спросил он.

– Нет, господин. Маленькая деревушка к северу отсюда, господин.

– Смогу я сегодня попасть туда до заката?

– Нет, господин. Это далеко. День пути. Если угодно, я завтра с утра отвезу вас, господин. – Всё это юноша говорил без удивления, словно в порядке вещей было то, что только что приехавший миссионер отправляется в какую-то глухомань.

– Хорошо. Вели приготовить повозку и завтра разбуди меня как можно раньше.

– Будет исполнено, господин.

– Да, кстати, как зовут тебя?

– Току, господин.

– Ступай, Току. Я должен помолиться.

– Слушаюсь, господин.

Отец Августин остался в одиночестве. Хотя нет, сказать так было бы неверно. С тех пор как та ведьма посетила его, отец Августин никогда не оставался в одиночестве. В нем словно жило два человека: один исповедовал веру Христову и старался блюсти все заповеди, другой же, обессилевший от мук, молил об одном: найти ее.

Отец Августин взял длинные четки и встал на молитву. Начал ее привычным благословением и почувствовал, как пол, застеленный циновками, уходит у него из-под ног.

Он упал, корчась от приступа невыносимой боли. Четки в его руках раскалились так, словно были сделаны из железа. Воспламенилась одежда, затлела кожа… Отец Августин стиснул зубы, чтобы не кричать. Боль выворачивала его тело, дробила кости, рвала суставы…

– Я знаю, это ты, – прохрипел отец Августин. – Ты боишься, потому что я слишком близко подобрался к тебе.

– Нет, это я подобралась к тебе, – услышал он исполненный жестокости певучий женский голос. – Я выманила тебя из твоего панциря, в котором ты скрывался так долго. Что, Августин, хорошо ли тебе от моего огня?

– Именем Господним приказываю тебе: изыди! – прохрипел Августин.

– Как старо… – пропел голос. – Ты так ничему и не научился, старый дурак. Ты сейчас не на той земле, чтобы приказывать кому бы то ни было этим Именем!

Тут воспламенились перегородки. Их бамбуковая основа звонко затрещала, рассыпая искры, и среди этих искр появились существа, страшнее которых, верно, не было на свете.

– Кто они? – прошептал отец Августин.

– Местные демоны, здесь их называют тэнгу. Не беспокойся, они не причинят тебе большого вреда, лишь поиграют с тобой. Им так редко удается поиграть с каким-нибудь простаком вроде тебя!

– Я не устрашусь этих демонов!

– Не сомневаюсь, – расхохотался голос. – Не сомневаюсь!

Отец Августин стал молиться, но слова молитвы путались в его голове. Он вдруг поймал себя на том, что читает «Символ веры» наоборот. Он стиснул обугленные губы – лучше молчать, и тогда эти отпрыски преисподней от него ничего не добьются.

Тэнгу между тем подошли к нему.

– Он сильно страдает, – сказало одно чудовище.

– Давайте облегчим его страдания! – громко закричали все чудища.

Они подхватили Августина своими когтистыми лапами и понесли прочь из горящей комнаты. Кругом стояла ночь, но это была невыносимая ночь. Августин видел глазами, полными боли, что с черного неба срываются молнии и превращаются в огромных чудовищ с горящими зелеными глазами и сверкающими крыльями. Звезды не стояли на месте, они катались по всему небу как горох в решете. Земля вспучивалась и извергала из себя длинных омерзительных червей с длинными клыками и множеством скользких, беспрестанно шевелящихся ножек. Тэнгу всё бежали куда-то вперед со своей ношей. Августин силился вздохнуть, но вместо воздуха в легкие проникало одно лишь зловоние. Наконец тэнгу остановились и поставили Августина на землю. Он огляделся. Они находились посреди огромного, залитого кровавым светом луны поля. Всюду из земли торчали остовы сгоревших домов, поднимались кучи обугленных костей и черепов.

– Что это за место? – прошептал Августин.

– Это место для недостойных священнослужителей, – ответили ему тэнгу. – Тебе здесь придется исправлять свою карму!

– Что исправлять?

– Он не знает о карме! – расхохотались тэнгу. – Да что с ним говорить. Копайте яму!