Потому что перед нею уже стояла Надежда.

– Научилас-с-сь,- прошипела повелительница змей.- Сумела-таки.

– Да. Ты сама говорила - мы ведь не чужие.

– Вам не выйти.

– Выйдем.

– Не спрятаться. Они - везде.

– У меня на этот счет другое мнение.

Надежда выстрелила. Элпфис отмахнулась от пули, как от комара.

– Поздно,- усмехнулась девушка.- Теперь я тоже умею делать коктейли из чужих снов.

И она выстрелила в ответ. Только не в пошатнувшуюся Надежду. А в голову гигантской змеи с золотистой чешуей, которая с шипением выползала из-под софы, потревоженная шумом и стрельбой.

Викентий посмотрел на обезглавленную змею, и ему впервые за все это время стало дурно. Может, потому он и не заметил, как Надежда с воплем рухнула на ковер, заливая его хлынувшей изо рта, носа, ушей кровью, в тот самый момент, когда Элпфис прострелила башку чешуйчатой твари.

Следующим выстрелом Элпфис разнесла небольшую фарфоровую тарелку, висевшую для пущей красоты на стене. Что-то скрежетнуло в утробе комнаты, и стена рухнула, являя за собой все тот же неизбежный коридор.

– Все. Финита ля комедия,- сказала Элпфис и, не глядя на залитую кровью Надежду, двинулась в коридор, таща за собою, разумеется, и Викентия.

«После окончания сеанса электросудорожной терапии голове больного придают возвышенное положение». Еще одна мудрая фраза из учебника почему-то мелькнула в несчастной голове бывшего психиатра и ненастоящего мага, но он отказался от каких-либо ее комментариев.

Уж слишком невозвышенно стала выглядеть его доселе вполне благополучная жизнь.

Они шагали по Москве.

Нет, безусловно, к представителям отряда пресмыкающихся совершенно неприменим глагол «шагать». Но их движение по пережившей набеги, захваты и войны столице было таким гордым, таким самодовольным, что так и хотелось сказать:

«Они шагали по Москве».

Как орды и дивизии новых Батыя и Наполеона…

И в них, в каждой чешуйчатой голове с ледяными глазами, царило упоение победой. Упоение собственной грандиозностью и неповторимостью. Осознание величия своей Расы.

Охота объединила их всех. Они перестали быть чужими и враждебными друг другу. Они осознали свое единство и поняли, что они - Раса. Главная. Великая. Долженствующая подмять под себя, под свое господство все другие слабые и неполноценные расы.

И, для того чтобы осознать это, им вовсе не потребовалось тратить время на штудирование «Майн кампф».

А рейхсфюрер СС Гиммлер был бы доволен, узнав, что в начале третьего тысячелетия некие существа, сами того не подозревая, решили воплотить в жизнь одну из брошенных им фраз:

«Эта масса расово неполноценных, тупых людей нуждается… в руководстве».

И змеи принялись за дело. Став Расой, они поняли, что медлить нельзя. Иначе расово неполноценные люди опомнятся от первого своего шока и начнут принимать меры.

Чтобы не опомнились, надо сформировать карательные отряды, захватить тех, кто облечен властью, и продемонстрировать свою мощь. Устроить какое-нибудь жуткое и внушительное зрелище.

Например, полностью затопить некое белое здание с золотыми, напоминающими бутоны навершиями.

Пусть там будет бассейн.

Некоторые представители Высшей Расы предпочитают размножаться в местах, где наличествует водное изобилие.

– Куда мы теперь? - резонно поинтересовался потихоньку пришедший в себя Викентий, оглядывая унылые, плохо освещенные стены коридора - совсем непохожего на тот, прежний. Поначалу-то бывший психиатр только дышал тяжко да голову стискивал: казалось ему, что разваливается она на кусочки вроде тех, что детишки современные называют «паззлами». Ждал погони, ждал какого-нибудь ужаса, наподобие Озулии, вылезающей из проема и швыряющей в них, беглецов, своей золотой короной, а потом и бесценными циркониевыми браслетами… Они с Элпфис и убежать-то далеко, по подсчетам Викентия, не смогли, как они побегут - двое почти калек.

– Так куда?…

– Подожди ты…- просительно и в то же время сердито оборвала его девушка.

Викентий отметил сразу два факта: Элпфис перешла с пустого «вы» на сердечное «ты» и бледной тенью приникла к стене, жадно ловя ртом воздух, даже постанывала и в целом выглядела отнюдь не по-боевому. Не была уже той супервумен, что вытащила Викентия с обстрелянной станции метро, да и плащ черный, непременный нынешний атрибут всех фантастических девиц, таскающих у бедра пистолет-пулемет, в той комнате остался. А в коридоре было холодно, и Элпфис дрожала, клацала зубами. Викентий решил побыть мужчиной-защитником-утешителем, подобрался к девушке, обнял, прижал к себе ее хрупкое тело:

– Прости. Тебе плохо, да?

– Да,- глазами ответила Элпфис. Больные, измученные были эти глаза.

– Чем я могу помочь?

Элпфис изобразила улыбку, тоже жалкую:

– Найди мне батон с героином. И жрать хочется, и ширнуться.

– Элпфис…

– Да, я такая… Не очень тебе подхожу.

– Для чего подходишь?

Элпфис махнула рукой:

– Ладно, забыли. Куда идти, говоришь? Прямо.

– А дальше?

– Дальше будет видно.

– Элпфис, а те… если они за нами бросятся.

– Нет. Только не криви губы, я их не убила. Это вообще не моя… пре-ро-га-ти-ва. Я просто сумела сделать собственный коктейль.

– Ты бредишь?

– Нет. Ты теперь в моей реальности и в моем сне. Им до тебя не добраться, пока я жива… А я… поживу еще, не бойся. Идем.

– Да ты же еле на ногах держишься!

– Ты тоже… Совсем псих? Ты думаешь, сумеешь долго меня на руках проволочить?

– Посмотрим.

– Ха. Психиатр стал психом. Связался с наркоманкой. Читайте триллер, глотайте сопли!

– Элпфис, помолчи, а? Лучше дорогу показывай.

– А че ее показывать - она прямая.

– Тогда просто молчи. Силы береги.

– Ч-ш-ш, все. Только возьми мой пистолет. А то я дико спать хочу.

– Ты спи, конечно, но из пистолета я стрелять не умею.

– А-а, все просто. Эта дура с системой самонаведения. Тип «Бьорк», вторая модель. Их только оборотни используют. И пули там необычные.

– А какие?

– Мента-альные… Ты не поймешь… Синий огонек видишь?

– Да.

– На предохранителе стоит. Нажмешь на него - загорится красный. И можешь стрелять. Только меня не буди-и…

И Элпфис тут же засопела, искренне провалившись в сон. А бывший психиатр Викентий пошел в неизвестность, имея на руках непонятную свою спасительницу и оружие, которым пользуются только оборотни.

По его подсчетам, он шел уже примерно часа полтора. Потому что ноги стали плотностью напоминать знаменитый бытовой утеплитель «Ursa», да и сонная Элпфис, поначалу невесомая, как волнистый попугайчик (все какие-то птичьи сравнения шли Викентию на ум), теперь ощутимо оттягивала руки. Да еще этот чертов пистолет!…

Викентий всерьез подумывал о привале. В самом деле, раз Элпфис бормотала что-то об их относительной безопасности от поползновений Надежды и Озулии, можно ведь и пристроиться на отдых. Растянуться прямо на полу - вроде не каменный, выложен чем-то наподобие пластика. Аккуратно, чтоб не разбудить, уложить Элпфис. И провалиться в сон, в целый коктейль из снов, столь необходимых измочаленному событиями телу… Но едва он начал малодушно выискивать взглядом уютное местечко у неуютной даже на вид коридорной стены, как в отдалении раздался звук шагов.

При этом сопровождаемый голосом.

Викентий напрягся, взмолился к своим бета-адреноблокаторам, чтоб не лезли не в свое дело, не блокировали чем ни попадя, поудобнее перехватил спящую Элпфис, выставил руку с пистолетом и приклеился к стене. А куда ему было прятаться от подступающей неизвестности? Что спереди, что сзади - один коридор. Прямой путь.