— Вы… — оскалился дед — и через секунду снова поднял брови. — Рифа? Рифа Питерсон?

Наконец хоть кто-то признал в воительнице девочку-сорванца.

— Твоя фамилия Питерсон? — хихикнула Баньши.

— Умоляю... — закатила пацанка глаза. — Привет, старик, — подошла она ближе. — Узнал?

— Твою рожу не забудешь, — бросил он тряпку на стойку. — Ведьма.

Крюгер вновь положил ладонь на рукоятку револьвера.

— С этим проблема? — холодно произнес он.

— Пха! — упер руки в бока хозяин. — Да уже насрать, делайте что хотите, все равно этой деревне конец.

— Хм. — Выхлоп пара. — Тогда, — уселся Джон на скрипящий стул перед стойкой, — наполни этот бак питьевой водой. — Он поставил емкость перед стариком. — И дай бутылку чего-нибудь крепкого. — Хозяин не спешил исполнять, не понимая, требование ли это или заказ. — Я заплачу, — раздался шелест купюр.

— Удивительно, — взял старик небольшой бак. — Ваш брат все же может вести себя прилично.

— Джон человек. — Давая отдых ногам, Рифа уселась рядом. — Из магических... "монстров" тут только я и... — посмотрела девушка на Герту, что уже разглядывала покосившиеся чучело на стене, — ...она.

— Монстры, уже и не разберешь. — Рычажок на бочке пустил воду.

— Что тут случилось? — потер палец Кот.

— То же, что и везде, — окончательно расслабился старик или, точнее, сдался. — Сначала пришли волки, убивали, потом ведьмы сожгли поля, потом охотники отогнали, но уходить не спешили. Много девок попортили, парней наших забрали. Защитнички сраные. — Бак наполнился водой.

— П-просите, — стало стыдно алхимику.

— Засунь это куда подальше, пацан, — потянулся старик за бутылкой. — Сколько?

Джон посмотрел на пустое помещение и своих спутников. И хотя ответом была тишина…

— На четверых.

Возражений не последовало.

В атмосфере легкого напряжения, в тишине, пойло равномерно распределили по четырем граненым емкостям.

— Моча редкая, — закупорил бутылку хозяин. — Но пить можно, да и другого у меня нет.

— В нынешние дни другого и не надо, — приподнял Крюгер стакан.

— Ха-ха! А хорошо сказано! — улыбнулся старик.

После первых глотков Кот буквально позеленел от вкуса, да и Рифа с трудом проглотила.

— Буэ, — чуть высунула она язык. — И вот от этого ты оберегал меня в детстве? Бр-р. — Девушка поежилась. — Наверное, надо сказать спасибо.

— Как же давно это было, черт, — облокотился старик на стойку. — Ну, если не секрет, зачем пришла? Папку навестить?

— Чего?.. — опешила пацанка. — Но... Но я слышала, что он мертв.

— Кто, Питерсон? — изогнул бровь хозяин. — Жив, ублюдок, и волков пережил, а охотникам калека и даром не нужен.

— Вот как, — провела она пальцем по краю стеклянной кружки. Лицо девушки исказилось гневом.

— Риф... ты хочешь? М-м-м… — не решался Кот.

— Да, хочу. — Протез затрещал. — Крюгер, Герта, подождете немного?

— Надо ли чего опасаться? — обратился Джон к старику.

— Пусто тут. Никого, кроме тупорылых сельчан со стариками и женщинами, — шмыгнул тот носом. — Захотите поубивать всех, никто вам не помешает.

— О, а можно? — злобно ухмыльнулась Баньши.

— Нет, нельзя, — грозно посмотрел на нее Крюгер.

— Шучу-шучу, — плюхнулась на колени охотнику звуковая. — Иди, Риф, мы пока составим компанию доброму господину, — провела она крюком по маске. — Только недолго.

— Я слишком стар, — одновременно произнесли Джон и хозяин таверны, и, поймав одну волну, чокнулись стаканом и полупустой бутылкой.

Рифа вышла наружу.

— П-пойду с… с тобой, — нагнал её Кот.

— Хорошо, — кивнула пацанка.

Идя вдоль домишек, юноша смотрел на злое выражение лица любимой. С одной стороны, он понимал, к чему все идет, а с другой — совершенно не мог просчитать её следующие действия.

— Рифа...

— М? — уверенно шагала ведьма вперед.

— Ты… кхм, — перепрыгнул он лужу. — Ты...

— Не знаю, чего я хочу! — До бывшей малой родины осталось несколько метров и поворотов. — Решу на месте, сделать ли слухи правдивыми.

— Аннет свою… кхм… свою матушку не пощадила.

Дошли рассказы о битве в поместье Антуанетты до Похода.

— Её можно понять, — сжимался и разжимался кулак.

— Наверное.

Доброта Кота не давала ему покоя. Неправильность некоторых поступков — как зарубки на сердце.

Пацанка остановилась. Никаких эмоций, бесстрастная маска. Покореженный дом стоял там, где и должен был, сохранились и ругательные надписи на заборе, только полустерлись, и, конечно, сохранились бутылки. Весь двор был усыпан пивными бутылками. Рифа щелкнула пальцами, поднимая телекинезом одну из них, и с грохотом разбила о дверь.

— Выходи, козлина, — сказала она под нос.

Послышался шум, шуршание, падение, матерные слова, грохот упавшего стула. И с нахрапа дверь распахнулась.

— Какая сука посмела?! — Пьяный лепет. Отец Рифы, изувеченный годами беспробудного пьянства, распух до неузнаваемости. Красные щеки, нос, невнятная речь. — Эй, шлюха! — икнул он. — Это ты сделала?

— Не узнаешь меня... отец? — стояла она неподвижно.

— А-а-а? — всматривался он. — Да кто ты… така... — Брови поползли вверх. — Нет, — осознал пьянчуга. — Нет-нет-нет, — зашатался он. — Рифа? — И оперся о трость.

Они смотрели друг на друга.

— Ты... — вдруг вспыхнул мужчина, и алкоголь в крови придавал ему бесстрашия. — Ты, тварина! Чего приперлась, шваль? — пошел он вниз по деревянным ступеням, почти падая. — Испоганила мне жизнь! Разрушила все! Неблагодарная мразь! — Он остановился, заметив грозный облик дочери. — Хочешь завершить начатое? Так давай! — тряс мерзавец бутылкой, разбрызгивая вокруг мутную жидкость. — Убийца! Поганая ведьма! — Даже на расстоянии чувствовалась вонь немытого тела, исходящая от кричавшего.

— Прекратите, — вполголоса произнес Кот, но так тихо, что за бранью этого никто не услышал.

— Убила Рифу, мою дорогую Рифу. Погубила нашу деревню! ТВАРЬ! — отрывал алкаш пуговицы с мятой рубахи.

— Все сказал? — не потеряла самообладания пацанка.

— Мне слов не хватит, чтобы описать тебя, чудовище! — сделал он глоток из горла.

— Знаешь, — сохраняла она ненормальное спокойствие, — наверное, я и вправду хотела сказать тебе много всего. — Девушка повела бровью. — Но вот смотрю на тебя — и понимаю, что ты ничто, ты сам втоптал себя в грязь. — Лицо ее разгладилось. — Ты... словно бешеная собака, которая только гавкает, гавкает и гавкает. Но это... это пустота. Ты умрешь, отец, в одиночестве и в дерьме. Хех. — Ведьма кивнула. — Я просто хотела посмотреть на это, посмотреть на эту ступеньку, прежде чем навсегда переступить через неё. — Улыбка. — Ты недостоин моих чувств, моего гнева. И говорить с тобой — все равно что говорить с отхожим местом, глупо и мерзко.

— Тупорылая сука! — окончательно взбесился отец. — Иди ты в Бездну! Сама ты сдохнешь! — запустил он в ответ бутылкой. Стекло разбилось о пси-барьер, и коричневые капли потекли вниз по невидимой преграде.

Кот не выдержал. Одно дело, когда стоит вопрос об убийстве, другое — когда беспрерывно оскорбляют твою любовь. В этот момент он не думал ни о чем, кроме того, что он не позволит больше её обижать.

— К... — удивилась Рифа, когда алхимик быстрым шагом подошел к пьянице и…

Удар! От всей души юноша зарядил отцу Рифы в челюсть, уложив его на лопатки, прямо в грязь.

— Не смейте, мсье, оскорблять свою дочь! — впервые пацанка видела вечно заикающегося Кота таким уверенным. — Вы и ногтя её не достойны, и как смеете так обращаться с ней?! — Мужчина протрезвел, не очень сильный удар заставил его поджилки трястись. — Теперь её окружают более достойные, те, кто видит в ней всю силу, всю красоту. — Он пригнулся. — Еще слово, и я запущу в ваш дом едкую смесь кислоты.

— П-простите! — взмолился отец. — Простите, господин! Пощадите!

— Вы не собака. — Презрение. — Вы свинья. Копошитесь в грязи, сколько вам влезет.

Развернувшись, Кот подошел к Рифе. Строгий защитник все еще был в кураже.