Искаженные лапы схватились за серебряные прутья, их жгло, прожигало насквозь. Но Свободный выл во всю глотку, камней начало падать еще больше, пальцы ломались, но проклятый металл гнулся. Теряя рассудок, Рокото бился мордой, расширяя для себя проход. Как кусок распадающейся плоти он протиснулся дальше. И вот громила уже несется по тоннелю, оставляя за собой кровавый след. Всепожирающий давил на разум, серебро жгло тело.

— Айвори! — проломил зверь проход наружу.

В глазах темнело, все, что вело обезумевшего, — это ощущение её эссенции.

Амана и Ави оглянулись на злобный крик. Призрачная Беатриси закусила ноготь, но еще момент — и демонесса расплылась в улыбке.

"Это мой шанс!" — обрадовалась она.

Свободный, увидев картину раненой альбиноски и аватара Всепожирающего, принял решение немедленно напасть на кровавую. Амана вновь отправила вперед щупальце! Его щелчок прорубил плоть Рокото до плеча, но чудовище, брызгая слюной, снесло искаженную с дороги.

— Ра-а-а! — схватил он ее за руки и ноги и принялся тянуть изо всех сил.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Амана, и... Поток крови, две половины тела полетели в разные стороны.

Ави, уже ничего не понимая, была не в силах реагировать здраво. У нее на глазах только что разорвали еще одну подругу, и сделал это тот, кого она пощадила. Можно ли было вернуть Аману, как Клифа? В сознании ли сейчас полумутант?

Темная дымка пронеслась по земле, и силуэт Беатриси выставил руки вперед, беря Рокото под контроль.

— Беги, милая! — притворилась она, что ей тяжело. — Я долго его не удержу!

— Н-но…

— Беги! — поток тьмы был попыткой убедить, что бравая ведьма жертвует собой, распадаясь на частицы.

Айвори из последних сил начала перебирать ногами, опираясь на стену ближайшего домишки.

— Нет! Айво... — кряхтел Свободный. — Ложь! Всюду... — пригнулся он к земле. Гниль, раны, розовые чары навалились одновременно.

— Я... — чуть сбавила темп белая.

— Не слушай его, он теряет рассудок, он тоже станет мутантом! — усилила напор Беатриси.

— Мне жаль, мне так жаль! — неостановимые слезы растворялись в дождевой воде.

— Нет! Ави! — доносился голос Рокото в спину и постепенно стих, когда альбиноска скрылась за углом.

Демонесса прекратила спектакль, спокойно выпрямив спину. Она наблюдала, как живая кровь Аманы постепенно соединяется, но черная эссенция сковала и эти сгустки. Она победила, она отыграла свою роль до конца, завершая спектакль. Движение пальцев окончательно погрузило в гипноз расплавившийся разум. Сопротивление сошло на нет.

— Вот и все, — не сдержала она новой улыбки. — Столько препятствий, и все впустую. Бессмысленное противостояние судьбе.

— Значит, — появился один из ртов на кровавом месиве, — это конец, — с некой грустью прохрипел Всепожирающий.

Беатриси наступила каблуком, раздавливая рот в кляксу.

— Заткнись, недоразумение, очередная ошибка прошлого, — запрокинув лицо, розоволосая наслаждалась холодным дождем. — Остальное сделает любимый. — Широкая улыбка, чувство выполненного долга.

Айвори, оставляя линию алого на стене, брела до предбанника арены. Все двери были открыты. Эхо шагов постепенно стихло, тусклый свет в конце ослеплял. Культя, источая регенерирующий пар, отдавалась по всему телу забытой болью. Снова боль в темноте. И тогда... Тогда ей помогла маленькая волчица, облегчив страдания. Ави надеялась, еще верила, что Расти поможет, притупит это снова. Спасет, поможет. Айвори хотела сказать ей "прости" за всю ту боль, что ей причинила, сказать, как она любит.

И вот он, конец.

Миновав скамейки, девушка сделала шаг на промокший песок. Прищурилась от бьющих со всех сторон прожекторов.

А затем пустота. Ничто. Айвори упала на колени.

Посередине арены были воткнуты пики. На пиках были головы: Тая, Атро, Риот.

— Кх-х-х, — чувства умирали, отсечённые головы друзей и любимых смотрели на волчицу. Их вид уничтожал то немногое, что осталось, заглушал свет.

“Непокорные”.

Теперь их общий знак единения выглядел как приговор, который подписала для них альбиноска.

— А вот и зачинщица! — послышались аплодисменты. Бэроу стоял в своей зрительской ложе. Растрепанный и пьяный. — Вот она, проказница! — лилось вино из кубка. — Девушка с кинжалом в рукаве! Подлая зверюга!

— Я убью... убью тебя, — глотала Айвори слова.

В этот момент из других врат показалась Митри, которая, таща за собой, вела закованную в цепи, избитую Расти.

— Ави! — смогла прокричать лиственная. Удар! Рукоятка клинка выбила несколько зубов.

— Стойте! — попыталась белая рвануться вперед, но сделала шаг и споткнулась. — Прошу!

— Видишь, мой дорогой альбинос! — продолжал паясничать Бэроу, швырнув кубок в заградительные прутья. — Вот он, ваш удел шавки! Пха! Какое шоу? Какие игры? — Митри поставила Расти на колени, поднеся к её горлу клинок. — А ведь все было так хорошо: будущее, планы… но вы, тупые дегенераты, не умеете жить цивилизованно!

— Пожалуйста... — тихонько всхлипывала волчица. Её голос заглушал ливень.

— Ха-ха-ха! Знаешь, — потыкал он пальцем. — Самое забавное, что одна из этих головёнок, — поцокал он языком, — а конкретно, рыжий лис, предал вас. он сам принес мне голову ударника и хотел спасти свою шкуру. Но разговорчивая Тая не смогла сдержать язык за зубами, — топнул Бэроу. — И они все сдохли! Они запутались и сдохли! Из-за тебя!

— Нет... это... — Сердце замедлялось, под кожей Ави начинала нарастать сила. Сила наполняла внутренности, проступающие вены белели.

— Госпожа Митри! — плюнул лорд.

— Умоляй меня, шавка! — чуть надавила клинком охотница. — Умоляй меня пощадить эту тварь!

Альбиноска смотрела потерянно, она сломалась, она тонула. Никто не спасет, никто не придет на помощь.

Клиф уже видел очертания форта. Его волчьи пальцы на руках и ногах стёрлись в кровь, но он продолжал бежать.

— Умоляй! — продолжала требовать Митри.

— Ум... — открыла рот Ави, губы дрожали. — Умол...

— Не смей! — прервала её Расти. — Не смей... — тихонько всхлипывала она.

Волчицы смотрели друг на друга, прямо в глаза. Передача мыслей.

— Еще никогда, никогда в своей жизни я не видела такой улыбки, как у тебя. Такой улыбки посреди всей этой грязи, — чуть засветились листочки на волосах. — Каждый раз я смотрела на тебя — и верила, верила, что у волков еще есть шанс. — Одинокие слезы на щеках. — Ты была моей луной, Ави, луной, которую нельзя разглядеть, до которой нельзя дотронуться. — Улыбка навстречу смерти. — И я так счастлива, зная, что этот мистический свет смог коснуться меня.... — Расти закрыла глаза. — Я люблю тебя, Айвори, незримая луна.

Митри перехватила клинок, занесла его.

— Я... — опешила Ави. — Я тоже лю!..

Удар!

Время остановилось. Блеск серебра, капли крови терялись в потоке дождя. Голова Расти упала на песок.

— Время вышло, — вытерла охотница оружие о рукав.

Стук сердца. Еще, еще быстрее. Айвори смотрела на обмякшее тело, смотрела на застывшую улыбку. Зрачки расширились. И когда белая раскрыла рот, чтобы закричать, закричать от невыносимой боли, разорвать свое тело, свое нутро, дать ему волю и поглотить этой ненавистью все…

Она оглянулась по сторонам. Туман. Рука на месте. И вокруг волки. Оборотни разных цветов и полов, и все смотрели на неё. Кто-то боялся, кто-то глядел с вожделением, яростью, грустью, счастьем. Одинокий и спокойный голос скомандовал издалека:

— Если кто-то сделает шаг, я убью его.

По рядам пронесся шепот. Никто не осмелился перечить, и только Калахад протянул руку непонимающей.

Ави впервые видела Альфу Берсерков, но что-то неуловимо родное говорило: это друг.

— Тебе туда, малышка, — выдохнул он дым, указывая в глубину тумана.

— А что там? — Ави говорила не своим голосом, но несколькими сразу. На душе было так спокойно, так легко, все горе осталось на Черной Земле. Тут мысли были чисты и ничем не замутнены.