Старшая, перерезав пуповину, надкусила свой ноготь, приложив окровавленный палец ко лбу ребенка.

— Да! — обрадовалась она. — Да! У нас получилось! — Не теряя времени, ведьма развернулась, чтобы покинуть страшную комнату. — Несите второго ребенка!

— Стойте! Покажите мне мою дочку! — попыталась приподняться женщина на столе. — Прошу, хотя бы покажите!

Но хор, окружив родившую, занес над ней кинжалы. Я закрыл глаза, не в силах досмотреть видение прошлого. И звук металла, входящего в тело, вместе с чавкающим хлюпаньем пронзаемой плоти растворились во тьме.

Затем мне предстала следующая картина.

Клетка.

В клетке сидела маленькая девочка. Абсолютно пустой взгляд — и кровь… Вся камера утопала в крови. Это была кровь девочки. У маленькой Мур все тело покрывали порезы, они не заживали и постоянно кровоточили.

— Как я и думала. — Старшая сделала пером заметку в пергаменте. — Её раны не затягиваются, но подопытная не умирает от кровопотери, что означает, — еще одна заметка, — темная эссенция уже исказила её магию. Хм-м, но где же сам демон?

— Госпожа… — Сзади подошла одна из подручных ведьм. — Барон вновь требует девушку… Для развлечений.

— Опять?

— Да, последняя… мертва. — Голос помощницы дрогнул.

— Пха! — Старшая спрятала перо в чехол на поясе. — Вот такова цена за лабораторию и покровительство мерзких людей. — Затем она кивнула сама себе. — Но очень богатых мерзких людей.

По весьма костлявому лицу пробежала сальная улыбка. И возглавлявшая это безумие подошла ближе к металлическим прутьям.

— Мур? Ты слышишь меня? — спросила она, присев на корточки. От ласкового тона ведьмы становилось жутко.

Мур подняла пустой взгляд, стараясь не двигаться.

— О! Прекрасно. — Мне уже хотелось убить эту женщину, эту отвратительную шабашистку. — Но это еще раз подтверждает мою теорию. Мы не учим тебя ни читать, ни говорить. Но ты умеешь и то, и другое, ты уже понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо… Кто же учит тебя, Мур? С кем ты разговариваешь?

— Ни с кем…

Её голос… ох, черт! Такой тихий голосок маленькой девочки.

— Хм-м, не лги мне, Мур. Почему бы тебе не показать своего друга? — Не получив ответа, старшая снова улыбнулась. — Ты, наверное, слышала, что мы прячемся среди людей и у нас договор с местным бароном. Видишь ли, этому старику очень нравится мучить… ведьм. — Её костяшки постучали по металлу. — И его очень возбуждает калечить чужие тела. Пусть ты ничего не знаешь о том, что мужчинам нужно от женщин, — старшая выпрямилась в полный рост, — но ты уже знаешь, что отрезание ног и рук — весьма болезненный процесс.

Мур закрыла глаза. Ей было страшно, так страшно. Но она не плакала. Только стоически молчала. Она явно защищала кого-то.

— Я… — проронила девочка, — я тут одна…

— Ясно.

Стой, остановись! Да что же это такое?!

— Сими, отдай Мур барону на одну ночь. Скажи, что она может перенести любую боль.

Нет-нет-нет! Я не хочу смотреть. Не хочу смотреть на это!

Еще несколько дней… Я снова и снова смотрел, как эти твари издеваются над ней, проводят эксперименты, мучают. Старшая все время пыталась вызвать какую-то реакцию, и только со следующей сценой я понял какую.

Мур, забившись в угол, убедилась, что никого нет рядом. Редкие моменты тишины.

— Не бойся, Виктор, они не тронут тебя… — В маленьких кровоточащих ручках пульсировала темная эссенция. Словно сердце, она билась, искажалась, говорила со своей защитницей. — Я не знаю… — покачала ведьмочка головой, ответив на неслышный вопрос.

И, прислонив пальцы к пустой глазнице, Мур улыбнулась.

— Но я тоже хочу посмотреть… как выглядят эти солнца.

Сколько еще прошло времени, я не знал. Сбился со счета. Бессилие и опустошение. Я так хотел помочь… Помочь своей дочке… Но не мог, прошлое нельзя исправить.

— Дайте ей эту куклу. — Старшая в очередной Белый день придумала еще один план пытки. — И когда она привяжется к ней, разорвите игрушку.

Конечно же, сильно поредевший шабаш исполнил приказ. Но, когда уничтожали игрушки Мур, она постоянно прятала то немногое, что оставалось. Рука, нога, немного ткани, пуговицы, одежда. С помощью своей крови и эссенции она склеивала Виктора по кусочкам.

— Я же приказала уничтожить куклу еще вчера… — спустя двадцать подарков констатировала старшая.

— Госпожа, эту куклу Мур сделала сама. Мы рвем её, прячем, но на следующий день она возвращается в клетку.

— Хм-м. — Вновь улыбка. — Значит, мы почти у цели! Еще немного!

Мечте неизвестной садистки не суждено было сбыться.

Взрыв! Выстрелы! Крики!

Когда старшая набирала новых людей себе в услужение, в их ряды затесалась охотница из Сестер Безликого, и корпус, выбрав удобный момент, накрыл особняк барона.

— Рассредоточиться! — Помещение наводнили женщины в фиолетовых плащах. — Целься! Огонь!

Канонада винтовочных выстрелов точно достигала своей цели, и хитрое оружие одним щелчком превращалось в мечи и топоры. Во время боя несколько охотниц нашли камеру Мур.

— Тут пленница! Похоже, ведьма.

— Захватить как можно больше оскверненных, предадим их публично огню!

Очередная команда, и капитан швырнула вагнер-гранату.

— Нет! Нет, она моя! Мое творение! — Старшая шабашистка, потеряв магические силы, ринулась на нападающих с голыми руками.

Удар!

Копье пробило ей грудь, поворот механизма — и присоединенная пушка выстрелила дробью в упор, вскрывая жалкое тело, как кровавый бутон. Обидчица Мур сдохла на грязном полу, захлебываясь собственной кровью.

На этом боль маленькой ведьмы не закончилась… Но это было начало, рождение нового монстра на Черной Земле.

Когда охотницы вынесли обессиленное дитя, Мур, она… она просто хотела…

— П-помогите… — тихо прошептала она. Но разгоряченные битвой услышали то, что хотели услышать.

— Она пытается прочитать заклинание! — Одна из группы прижала ведьмочку к земле. Из рукава показалось серебряное лезвие.

— Н-не… — старалась сопротивляться Мур.

Одно движение.

В глазах потемнело. А окровавленный язык, отрезанный у девочки, комком мертвой плоти прокатился по каменному полу. Эти нестерпимые страдания переполнили чашу.

— Ра-а-а-а-а-а-а! — взревел Виктор.

Тот немногий свет, что был, поглотила тьма. И в этой тьме обезображенная кукла начала свою месть. Он убил их всех… Ведьм, охотниц, жителей особняка, барона. Всех. По залитым кровью коридорам брела маленькая ведьма. Переступая через обезображенные трупы и оторванные части тел, Мур думала, что это конец, и все, чего хотело маленькое сердце, — это увидеть свет. Шажок, еще один. Спустившись по ступенькам, кровавая ведьмочка впервые вдохнула свежий воздух. Но на улице была ночь… Она ждала, смотрела на небо. Но солнце так и не появилось. Слезы потекли по щекам. Грусть ударила с такой силой, что рвала на части, уничтожала душу. Еще немного, и…

Виктор наслал темную эссенцию. Словно замок щелкнул на новых вратах. Белый лист. Нет печали, нет злобы, нет воспоминаний.

Только потерявшаяся девочка, не понимающая, почему так жжет во рту.

Как Алька нашла Мур, Корнар мне не показал. Это был занавес.

Наконец я снова мог двигаться, и передо мной стояла малявка. Я не знал, что ей сказать. Разве мои слова смогут перечеркнуть все это?

— М-м, — тихонько промычала она.

— Прости, что тебе снова пришлось пережить это… Я… — Я не смел говорить в полный голос. Но она отрицательно покачала головой. И просто подняла руки.

Мур.

В этот раз без сомнений, без дурацких самокопаний, без самобичевания. Я просто обнял маленькую ведьму. Она не могла говорить, но я отчетливо услышал:

— Теперь я вижу свет… — Её руки обвились вокруг моей шеи. — Вижу вас.

Слезы скопились в уголках моих глаз. Эта сила. Её сила духа не имела границ, она сильнее нас всех, сильнее демонов и магии. Ведьмочка, которую нельзя сломать.

— Люблю тебя, дочка. Лю…

Я покачнулся от того, что обнимаю воздух. Что? Только что… Она…