– Даже если и предположить такую версию… она слишком невероятна, – сказала Марья. – Ты смотрела ее досье?

– Досье, разумеется, безупречно, – отмахнулась Дарья. Шарик в ее ладони сверкнул, как маленькая звезда. – Да кто пишет правду в этих досье! Там одни благодарности да почетные грамоты!

– Хорошо, обсудим другое, – покладисто сказала Марья. – И пожалуйста, не волнуйся, тебе вредно волноваться. Скажи, какой смысл госпоже Гюллинг вызывать меня и трубить об Арфе чуть ли не на весь ведьмовской мир, если она работает на магов? Какой в этом смысл? Я не вижу никакого.

– А ты не думаешь, что ей именно это и было нужно – раззвонить об Арфе и связанном с нею своем потенциальном могуществе?

– Дарья, у тебя паранойя. Ты опять начинаешь подозревать, что кто-то стремится захватить твой престол.

– А если? Не думай, что я в восторге от своего сана, но могу сказать одно наверняка: занять престол Госпожи Ведьм желает чуть ли не каждая вторая ведьма. Я каждый день провожу ритуалы самоочищения. Знаешь, сколько народу на меня порчу насылает? Не поверишь! Тысячи и тысячи. Как в таком состоянии вечной войны ребенка доносить, ума не приложу. Ладно, мы сейчас не об этом. Что нам делать с Юлей?

– Как это? Посвяти ее в ведьмы, и дело с концом.

– Маш, я не про то. Мы поняли, что знак на Юле есть, что бы ни говорила Анна Николаевна. Надо ли нам быть с ней откровенными?

– Думаю, да. Дашка, я не считаю ее врагом. Знаешь, что меня беспокоит?

– Что?

– Мы гадали. Анна Николаевна на картах, я на воске…

– Детский сад!

– Не скажи. Гадание на воске указало на Марину как на человека, приносящего опасность.

– Что, она тоже отмечена каким-то знаком?

– Этого мы не ощутили. Но от девчонки что-то исходит, это я тебе точно говорю, меня воск еще никогда не подводил.

– Верю. Ладно. Решение на сегодняшний день принимаем такое: Юлю посвящаем в сестры по Ремеслу, а за второй девочкой, как ее бишь…

– Марина.

– А за Мариной устанавливаем негласное наблюдение. Вот тебе заколочка, прицепишь ей в волосы.

Дарья извлекла откуда-то из ворота платья крохотную заколку с зеленоватым камешком.

– Не отвалится? – усмехнулась Маша, беря заколку.

– Маячок при надлежащем заклятии вообще снять невозможно. Ну ладно. Идем в зал, мои компатриотки заждались. Кстати, наряд у Юли неподходящий.

Дарья хлопнула в ладоши, и на Юлю словно просыпался золотой дождь. Она на миг задержала дыхание от восторга: на ней было такое платье! Такое! И мысленно Юля согласилась быть ведьмой, вампиром, кем угодно, даже писательницей фантастических романов – и всё ради возможности хоть изредка надевать такое платье. Какой крой рукавов, а?! Нет, это немыслимо, это погибель для сердца женщины, натуральная погибель!

Ладно, не будем больше о платье. Госпожа Ведьм снова хлопнула в ладоши, и строгая комната исчезла. Снова вокруг была дивная яркая зала, в которой добавилось всяческих красот и редкостей. Огромные, до потолка, пальмы были увешаны золотой канителью. Кругом били фонтаны, в больших ароматических чашах курились благовония – словом, картинки самой непозволительной роскоши тут же бросились в глаза Юле, которая до сего момента вела скромный образ жизни московской студентки. Нагие ведьмы повставали со своих мест и громом оваций (ну или почти громом) приветствовали Госпожу, ее сестру и юную ведьмочку, чей хвост только-только отрос.

Откуда-то с потолка в центр залы спустился изящный и массивный резной стул. На него села Дарья Белинская, Марья и Юля стали по обе стороны от трона Госпожи Ведьм.

– Я приветствую вас, мои дорогие сестры по Ремеслу! – торжественно сказала Дарья Белинская. – Благословенны будьте!

После взаимного приветствия ведьмы уселись. Перед их скамьями и пуфиками тотчас образовались столы со всяческой снедью и выпивкой (ведьмы всем напиткам мира предпочитают шампанское, но некоторые западают и на ром).

– Сестры! – громко сказала Дарья Белинская. – Сегодня в наш дружный коллектив…

(Смешки в зале, редкие аплодисменты, гром взрывающихся пробок.)

– …в наш дружный коллектив входит еще одна юная, но уже наделенная многими талантами ведьма. Ее мирское имя Юлия. Поприветствуем ее!

Приветственные аплодисменты в честь Юли были пожиже. Ведьмы, конечно, сестры и всё такое, но в каждой сестре они видят потенциальную противницу и карьеристку по принципу «у кого что болит, тот о том и говорит».

– Я прошу сестер встретить Юлию любовью и заботой, – сказала Дарья Белинская.

– Встретить-то встретим, но по традиции положено юную ведьму испытывать: что она умеет, что знает! – раздался каркающий голосок довольно-таки несимпатичной ведьмы с тремя бородавками на подбородке. К каждой из этих бородавок присосалась жаба и висела себе, лапками дрыгала.

– Испытание? – переспросила Дарья. – Что ж, сестра Перепетуя права. Устроим нашей новообращенной ведьме небольшое испытание.

При этом Дарья поглядела на Юлю и ободряюще улыбнулась. А в голове Юля услышала ее голос: «Не бойся. И главное – ничего не говори».

– Какое же испытание вы придумали для Юли? – спросила Дарья.

– Испытание огнем! – зашумели все.

– Ты должна будешь низвести с неба огонь, только и всего, – сказала Дарья Юле. – Ничего не бойся, я верю, что у тебя получится.

В зале откуда-то образовался мощный сухой пень, метра два в диаметре.

– Его ты должна будешь поджечь, Юля, – сказала Госпожа Ведьм. – Ну!

«А что «ну!», – подумала Юля. – Как я это сделаю?!»

И вдруг она поняла как. Она почувствовала, что в кончиках ее пальцев бурлит, стремясь вырваться наружу, бушующее пламя. И надо только направить это пламя на пень, который, к слову, весьма трухляв…

«Гори!» – мысленно приказала Юля и вытянула руки в направлении пня.

По зале пронеслись мощные струи пламени. Сгорел не только злосчастный пень, но еще и четыре пальмы, оказавшиеся на пути. Также мраморный фонтан пересох и растрескался от жара.

Ведьмы уважительно загомонили.

– Юля, не расходуй силу так быстро, – тихо подсказала Дарья девушке. – Ты устанешь…

Но Юля поняла, что ничуточки не устала! Что всякое чародейство ей только на пользу, а весь ее организм изнутри будто кто-то щекочет!

«Пусть будут цветы», – подумала Юля, и начался цветопад. С потолка сыпались маргаритки, розы, гелиотропы, лилии. Через пять минут все ведьмы оказались по колено увязшими в самых разнообразных и прекрасных цветах. Аромат, пленительней которого нет ничего на свете, распространился по зале.

«И музыка», – добавила Юля.

И зазвучала музыка. Она звучала из ниоткуда, но была так же прекрасна, как и всё кругом.

– Ах, – прошептала Дарья. – Юленька, откуда ты узнала, что я обожаю музыку Франческо Таррега…

Гитара звенела как мартовская капель. К гитаре добавилась флейта и гобой, и вместе они зазвучали так, что становилось больно и сладко сердцу. У многих ведьм повлажнели глаза, некоторые в открытую плакали, одалживая у подруг носовые платки…

Когда музыка смолкла, Дарья Белинская спросила у высокого собрания:

– Прошла ли ведьма Юлия испытание?

– Прошла! Прошла! Достойна стать нашей сестрой в Ремесле!

Дарья встала и положила руки на плечи Юле:

– Отныне нарекаю тебя ведьмой Улианией! Это твое Истинное Имя, каковым ты будешь вершить свое колдовство! И да будет твое колдовство мирным и негубительным. Не принося никому вреда, делай то, что желаешь! Да будет так!

– Да будет так! – воскликнули все ведьмы.

Тут же к Юле подошла молодая очаровательная ведьма, державшая на золотом подносе высокий бокал.

– Выпей, – кивнула Дарья. – Это вино ведьм.

Юля осушила кубок и поняла, что это вино самое прекрасное из того, что она когда-либо пила.

– Наконец еще одно важное сообщение, прежде чем начнется наш праздник, – сказала Дарья Белинская, и шум стих. – Я своей волей и своей властью назначаю ведьму Улианию хранительницей Лунной арфы элементалей! А теперь все свободны!