— Я ведь даже не в мёртвом городе… — поморщился я, когда существо занесло лапу с длинными когтями. — Ну какого хера…

Выстрел. Выстрел. Ещё выстрел, ещё и ещё. Они раздавались один за другим, и куски плоти Дюбуа летели прямо на меня. Бах. Выстрел в голову. Бах. Ещё один. Бах. Бах.

Дюбуа завалилась набок. Рубан стоял позади неё; сжимающие пистолет руки светились зелёным, а в поблёскивающих тем же цветом глазах плескалось неверие в то, что он только что разрядил целую обойму в саму Мадлен Дюбуа.

Я снова застонал, скидывая с себя тушку твари. Едва ли даже она могла выжить с мозгами, вышибленными на бетон.

— Лучше бы тебе объяснить, что происходит, — теперь голос агента был холодно-серьёзен, и именно поэтому я понял, что если я выведу его из себя или попытаюсь увильнуть от ответа — следующая пуля может прилететь уже в меня.

Вытерев с лица ошмётки мяса и мозгов, я ухмыльнулся.

Рубан со светящимися руками и ещё дымящимся пистолетом, продырявленный труп мадам Дюбуа, перевёрнутая тачка… будто бы в насмешку, лицо первого Императора ткнулось в лобовое стекло, глядя на нас в упор. Звуки сирен становились всё громче и ближе, где-то сверху послышался мерный рокот вертолёта. На мосту и по сторонам столпились люди, глядя на нас и снимая всё на мобильные телефоны.

И мои окровавленные руки, как вишенка на торте.

— Ну, — поморщился я, вставая на ноги, — даже не знаю, с чего бы начать.

Я покачал головой и снова оглянулся вокруг. На мосту над нами собралось уже прилично народу, зеленое свечение вокруг глаз Рубана начало постепенно угасать, а звуки вертолетных лопастей становились все ближе.

Кажется, вывод о том, что сейчас не время и не место для увлекательных историй про случившееся в склепе, пришел к нам с УБИшником одновременно.

— Да чтоб тебя! — злой, как чёрт, Рубан, перехватив пистолет покрепче, двинулся ко мне. — Поднимайся!

Он крепко схватил меня за руку и потащил куда-то вбок. Я поморщился от боли — всё-таки кувырок в машине не прошёл бесследно — но не сопротивлялся и не возражал, понимая, что Рубан прав. Если мы останемся на месте — то заканчивать свой рассказ я буду в застенках УБИ.

Я перебирал ногами, пытаясь привести себя в чувство, когда на глаза попался раздолбанный седан агента. Быстро освободишься от хватки Рубана, я окончательно поднялся с земли.

— Стой! — я указал на труп Императора, привалившийся к стеклу разбитой машины. — Надо взять его!

— Ты… — Рубан едва не задохнулся, но тут уж я был непреклонен.

— Он с нами, без вариантов, — я подбежал к тачке трусцой, не дав агенту даже шанса сказать мне что-то в ответ. Трёхэтажно выматерившись под нос, Рубан последовал за мной и одним ударом локтя разбил стекло и выволок тело наружу.

— Неси его сам! — мужчина с опаской глянул на небо.

Это я могу.

Народ на мосту зашумел и волнообразно двинулся было в нашу сторону, но, к счастью, идти толпой было сложнее, чем бежать вдвоём по пустой дороге.

— Если я правильно помню свою молодость, — пробормотал быстро зашагавший куда-то в сторону Рубан, подгоняя меня взглядом, словно он был любящим отцом, а я — сынишкой, опаздывающим в первый класс, — то нам под мост.

— Успеем? — с сомнением прислушался я к рокоту вертолётных лопастей. Рубан тоже их услышал и кинул быстрый взгляд вверх.

— Может быть, нам повезло и это всего лишь телевизионщики. Попадём в выпуск новостей, но зато без дырки в башке. А полиция проедет не сразу — сам видел пробки.

— А если не повезло?

— Тогда радуйся, что ты бессмертный.

Я только кивнул. Камер бояться было глупо. Там, наверху, на мосту уже собралась такая толпа со смартфонами, что я опасался, как бы мост и вовсе не рухнул. Благо, мы забежали как раз под него.

— Тут они нас будут искать, конечно же, — Рубан с ноги вышиб дверь, которая была врезана прямо в толстенной опоре моста. — А вот дальше, если повезёт, собьются.

Я покрепче взялся за ноги императора и ввалился внутрь, вслед за агентом.

Мы заспешили вниз по бетонным ступенькам. Оказавшись пролётов через пять в длинном холодном коридоре, освещённым только тусклым светом «вечных» ламп, Рубан остановился, словно что-то вспоминая и многозначительно на меня посмотрел.

— Не отставай, — велел он.

Я кивнул.

— Не многовато бункеров на квадратный километр? — уточнил я, недоверчиво косясь по сторонам.

— Каких, нахер, бункеров? — хмуро ответил агент, явно что-то высматривая. — Это подстанция. Видишь провода сверху?

Кабели, проложенные вдоль, стен, трудно было не заметить — толстые, чёрные и многочисленные.

— А где-то тут рядом был вход в ещё одну… о! Вот он! — Рубан заспешил вперёд, ещё сильнее ускорив шаг, я старался не отставать от него, стоически игнорируя боль в коленях и мерзкий гул в голове. И только когда я уловил отчётливый запах, а точнее — запашок, до меня дошло, куда ведёт меня агент.

— Канализация? — поморщился я.

— У тебя есть предложения получше? — Рубан даже не обернулся на меня. — Там нас не найдут. Камер нет, служебные собаки бесполезны, и даже пробуждённые-поисковики собьются, не сумев нормально сконцентрироваться в таком месте.

— А мы-то сможем?

— О да, в твоих же интересах, чтобы чудесная сказка про тебя и твоего нового друга, — Рубан кивнул в сторону мертвеца на моих плечах, — оказалось очень занятной.

Резонно.

Мы прошли еще несколько минут, когда агент распахнул передо мной очередную дверь.

Зловоние ударило в нос не хуже раствора аммиака.

С помощью воспоминаний можно отвлечь себя от чего угодно.

Особенно, когда они свежие.

— И… вы хотите сказать, что мне нужно вскрыть тело императора? — я опустил голову вниз и посмотрел на себя. — Неужели я так похож на мясника?

Недоверие к человеку может вызвать долгий перечень вещей. Однако мало кто будет спорить с тем, что просьба распотрошить мирно покоящееся в склепе тело — находится где-то рядом с вершиной этого списка.

— Господин Ротт, мне кажется, что самую малость испачканные руки — довольно маленькая плата за то, что может предложить сила Люция, — она сделала паузу. — К тому же, он сам бы так и поступил, не раздумывая.

— Я не Люций, — чёрт пойми как работают эти старики, однако в них всегда прослеживается свойство приписывать незнакомым людям характеристики их детей или знакомых.

— Если что, я здесь не один с Уроборосом, — я улыбнулся. — Но осквернять трупы нужно именно мне. Не находите странным?

Ладно, допустим, я становлюсь параноиком. Однако учитывая тот остросюжетный сериал, в который превратилась моя жизнь, это даже не было плохо. Понятно одно — я буду полным дураком, если попытаюсь вобрать в себя силу Императора не разобравшись толком что к чему. То, что сама Дюбуа не сделала этого ни при первой возможности, ни за столько лет, прошедших с тех пор, красноречиво говорило об этом.

— Понимаю, к чему вы клоните. Будучи моложе, я попросту боялась. Такой… ноши, такой ответственности. А затем, когда стала старше…

Дюбуа выгнула руку и задрала рукав. Морщинистая кожа в некоторых местах перетекала в блестящий в тусклом свете металл. Она постучала пальцем по запястью, то отозвалось приглушённым звоном.

— Мне очень много лет, господин Ротт, — её усмешка стала слегка кривой и горькой. — Больше, чем вы в своём возрасте можете себе вообразить. Во мне больше металла, чем в долбаном монетном дворе.

— Протезы? — в эту часть я ещё мог поверить, а вот в первую — ни на грамм. Дюбуа боится ответственности и власти? Можно подумать, она и так ей не обладала почти всю жизнь.

— Протезы, — грустно кивнула Дюбуа. — И с каждым годом их больше и больше. Они напитаны чужой силой — не моей, и я не знаю, как эта сила себя поведёт, если я попробую сделать подобное. Уже не говоря о том количестве скверны, с которой борется Люций. Возможно, и даже скорее всего, меня просто разорвёт на куски изнутри.