Оперативники остались наедине с трупом, им еще предстоит дождаться криминалистов и выполнить огромное количество бумажной работы. Очередная смена растянулась еще на несколько часов.

Когда дверь лифта закрылась, Вадим укоризненно посмотрел на старшего.

— И что, мы их так и отпустим?

Старший развел руками.

— Как видишь, — его тон оставался спокойным, — придется.

— Да кто это вообще такие? — злобно прошипел Артур.

— Девушка — дочь главы Клана Белецких, а тот парень, судя по всему, её жених — наследник клана Ротт, его еще утром объявили в розыск, — старший произнес это на полувыдохе.

— Что-то не сильно он от розыска прячется, — фыркнул Вадим.

Старший пожал плечами.

— Клановые, пробужденные. Не даром же я сказал вам утром, даже не думать лезть в это дело. У них свои разборки и простому человеку, вроде нас с вами, никогда от них пользы не было.

— Вы всех верхушек из кланов помните в лицо?

Тот хмыкнул.

— Можно очень много проблем огрести, иногда не совместимых с жизнью, если клановым дорогу перейти. Вон, видимо, этот паренек перешел. — он махнул рукой в сторону трупа, — Служба службой, а голову на плечах иметь нужно. У этих паразитов власть десятилетиями копилась, таких как мы жрут и не давятся. Я за свой век навидался достаточно поломанных судеб и горюющих жен, чтобы не влезать в их дела. Железные доказательства исчезают, как и свидетели, впрочем. Начинаешь копать — тебя предупреждают, не слушаешь — отправляешься следом. И никакими деньгами не откупишься. Проходили.

Старший грустно вздохнул.

— Так что да, помню все лица. И вам советую. Поэтому лучше слушайте эту УБИшную девку и забудьте обо всем, что здесь видели — целее будете.

Прим. Автора:

В комментах спрашивают, где можно обсуждать сюжет, делиться спойлерами и т. д. Так вот, для тех, кому интересно, есть телеграмм канал:

t. me/markrott

По три человека от каждого из правящих кланов — не больше и не меньше. Именно таков был порядок проведения «совета», установленный столетие назад, ещё их отцами.

Клановые войны — внутри новоявленной страны — тогда бушевали не на шутку, растерзанные войной земли разрывались новой войной — внутренней: за влияние и земли. Часть старой аристократии пыталась удержать то, что им принадлежит, другая — вернуть то, что они потеряли. Новая же аристократия, владеющая на тот момент ничем, откусывала все, что могла откусить. Все воевали со всеми и никто никому не доверял.

Нужно было создать условия для адекватных переговоров и не допустить перевеса одной из сторон. Вдруг кто-то явится на Совет с маленькой армией и просто перебьёт верхушку своих соперников? Так и появилось «правило трех».

Сейчас, столетие спустя, все несколько изменилось, силы уже устоялись. Появились различные департаменты, парламент, решающий за жизнь и законы обычных людей и, конечно же, появился председатель, избираемый кланами. А новый совет, в виду возраста, уже стал просто Советом, созываемом лишь по особым поводам.

Но правило осталось. Ровно по три человека на совет. Сильнейших, влиятельнейших, тех, кто достоин представлять свой клан.

Вульфрик знал, что оба человека, что сопровождали его — младший брат и племянник — будут молчать всё совещание. Традиции и правила могли гласить всё, что угодно, но все понимали — от клана Белецких фактически пришёл один человек. Тот, который решает судьбу клана, а вместе с ним и ещё много кого.

В некоторых других кланах наблюдалась та же картина. Ротты, Острихи — два человека молчали и голосовали так, как нужно, а один — говорил, провозглашал и утверждал.

Другие — Флейнсы, Манны и Платовы — действительно были представлены тремя членами, каждый из которых имел своё мнение и мог высказать его в любой момент. С точки зрения Вульфрика Белецкого, это было показателем если не слабости, то, по крайней мере, серьёзной уязвимости.

— Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит… — пробормотал Белецкий глядя на рыжего парня, что стоял за спиной у главы клана Флейнсов. Подобные речи сильно контрастировали с его бандитской рожей.

— Хм? — племянник, Свен Белецкий, глянул на дядю с услужливой почтительностью.

Свен был, конечно, перспективным парнем. Но ему не хватало… стержня. Той последней капли решимости, после которой ты уже можешь сделать всё, что угодно. Конечно, всё воспитывается со временем. Но Свену не быть главой клана, и он это знал.

— Ничего, — отмахнулся Вульфрик. — Это я так… процитировал небезызвестные строки.

Власть — в чёткой иерархии. Служи и подчиняйся одним, командуй другими. Белецкий не с нуля стал главой клана, он сам и служил, и подчинялся, и кланялся. Да, он был рождён аристократом, но был в своё время далеко не первым претендентом на место главы.

Теперь он здесь. Не осталось тех, кому он должен служить — только властвовать.

Но ему все еще приходилось придерживаться этих проклятых традиций. Где один из каждой троицы — главный и самый влиятельный — сидит. А двое других — стоят за его спиной, положив руки на спинку кресла, таким образом показывая, что решение поддерживается всеми членами клана, как единым целым.

Раньше два соклановца за спиной главы выполняли скорее роль охраны, они должны были стоять наготове, ждать момента, когда придётся прикрыть своего главу магическим щитом или выхватить оружие.

Сейчас же этот обычай превратился в пережиток прошлого, как и свойственно большинству традиций. Очень неудобный и унизительный пережиток, по мнению многих… да, Вульфрик был одним из тех, кого раздражала необходимость таскать с собой пару пешек.

Глава клана Белецких посмотрел на Председателя, единственного, кто раз от разу нарушал это правило. Он представлял сильнейший клан страны — Гиарр и поэтому мог позволить себе очень многое.

— Все здесь, — раздался голос Председателя и главы клана Гиарр, низко и раскатисто прокатился по помещению, он не спрашивал — он утверждал. — Тогда начнём. Слово за Вульфриком Белецким, собравшим нас.

— Вы все знаете причину, по которой я собрал вас, — заговорил он в полнейшей тишине. Акустика помещения позволяла хоть оперные арии тут петь, а голос Вульфрика был идеально поставлен; над Советом висело ощущение, будто говорящий давит на них своей непреклонной волей. — Сотрудники УБИ уже несколько месяцев не вылезают из столицы, и их присутствие становится всё более и более… раздражающим. Воспользовавшись удобным поводом, они даже осмелились попытаться штурмовать мою частную клинику; я более чем уверен, что настоящей их целью была документация, касающаяся всех нас и наших общих дел.

Имя «удобного повода» не прозвучало вслух, однако, все и так прекрасно знали, о ком идёт речь. Несколько человек покосились на Алекса Ротта, довольно безучастно сидевшего за столом, но ничего не сказали.

Строго говоря, практически никому в других кланах не было дела до Марка Ротта и его странной истории, как и до внутренних интриг в его клане. А вот «общие дела»… Тот странный случай в мёртвом городе действительно привлёк внимание Империи, и теперь их агенты дёргали за все ниточки, что им попадались, только бы выяснить, что к чему.

— Что им известно? — уточнил Гас Острих, вальяжно сидя на своём месте. Этот пузатый тип производил впечатление набитого денежного мешка, но те, кто знали его хорошо, прекрасно понимали ошибочность такого мнения. — Если не слишком много…

Он многозначительно замолчал, поигрывая монеткой между костяшек пальцев.

— Боюсь, что слишком много, — отозвался Павел Платов. Этот стоял, опустив левую руку на спинку кресла своего отца, но мнение своё высказывать не стеснялся. — Если им стало известно про клинику и про то, что там находится, значит, они уже давно перешагнули тот порог, до которого не представляли угрозы.

— Я и не говорю, что они не опасны, — возразил Острих, поморщившись; он не очень любил, когда говорят стоящие, но всё же формальных причин мешать этому не было — те, кто не мог говорить, сюда попросту не попадали. — Я говорю, что их можно увести по ложному следу, подкинуть дезинформацию и основательно запутать, чтобы отвлечь от настоящих проблем…