— Значит всё сам? — Родион поджал губы, — С этим можно работать.

Я пожал плечами. Единственное чем я мог похвастаться, так это физической подготовкой. Конечно, даже до непробужденного спортсмена мне далеко. Но по крайней мере на то, чтобы заниматься бегом и выполнять упражнения меня хватало. Вполне вероятно, что во время инцидента с Коротышкой это меня и спасло.

Вздох.

— Тогда давай по конкретике. Первые наши шаги после того, как я похороню отца. Какие они будут? Мне нужно понимать картину.

Родион молча посмотрел на меня и полез к рюкзаку. Спустя несколько секунд он достал из небольшого кармана спутниковый телефон.

— Первый шаг, — он с предвкушением посмотрел на меня и пару раз клацнул что-то на мобильнике, — обеспечить себе союзников.

Старик произнес это и улыбаясь повернул телефон экраном ко мне.

Я прочитал надпись и медленно поднял голову с широко открытыми глазами вверх.

Вызов…

Абонент:

«Внучка. Элиза»

Прим. Автора: Древнее зло пробудилось. Глаз Ктулху раскрылся и там — большая кнопка лайка; ткни в око, чтоб загнать тварь обратно в пучины океана.

— Мой дорогой племянник, Марк… всегда был проблемой нашего клана, но несмотря на это мы все равно его любили и окружали заботой. Мне непередаваемо трудно об этом говорить, но видимо этого было недостаточно. Когда я узнал, что мой старший брат Алекс погиб… я был опустошен! Да еще и от рук собственного сына и группки предателей, что подло отравили его. — Говард выдержал паузу. — Алекс… даже будучи ослабленным, его хватило на то, чтобы убить этих подлецов… Он всегда был таким. Сильным и храбрым. Я не представляю, что он ощущал, когда пришлось собственными руками задушить своего обезумевшего сына. Не представляю.

Первые осенние листья, гонимые утренним ветром, пронеслись над высокими стенами с колючей проволокой. Удаленность от населенных пунктов, вооруженная охрана и городские легенды, что ходили о подобных местах, держали простых людей подальше от кланового некрополя.

Внутри, тем не менее, он не сильно отличалось от обычных кладбищ. Памятники и надгробия, могилы — как старые, так и новые, растительность. Мало что было способно расти в таком месте, а что не умирало, то видоизменялось. Потому вместо привычной зелени, трава на кладбище была скорее синеватой, а из цветов остались лишь лаванды, сменившие свой цвет с привычного сиреневого на почти что черный.

Гнетущая тишина здесь также была ровно такой же, что и на любом другом кладбище. Она держалась даже при том, что церемония привлекла к себе приличное количество людей. В меньшей мере охрана, в большей — важные шишки клана Ротт (его верхушка, входящая в клановый совет) и их приближенные, основной «костяк» бойцов. Никто не сказал ни слова против, никто не возражал сказанному.

Время прощания с одними людьми и вместе с тем… принятия «наследия» от ушедших.

— Как бы там ни было, с тяжелым сердцем я принимаю на себя бразды правления нашим кланом. И ради его памяти, обязуюсь не допустить ошибок, которые допускал он. Приумножить всё, за что он стоял и быть достойным главой клана. Так же решением совета принято, что вслед за мной полноправным наследником станет Рэмингтон Ротт. Мы объявляем об этом сейчас, чтобы уверить всех сомневающихся в том, что Клан Ротт остается на прежних позициях. Всё ради памяти Алекса, что положил свою жизнь на служение клану, он бы этого хотел сам.

— Да не вернется ушедший, — Говард Ротт закончил похоронную речь традиционными словами и передал слово Рональду, брату почившей жены Алекса.

Две могилы, вокруг которых сегодня стояла толпа народу, были пусты. Гробы, которые вот-вот должны были в них опуститься, стояли чуть в отдалении, закрытые, а точнее — запаянные; люди совершенно не спешили подходить к ним.

Возле гробов уверенно возились четыре мастера печати — мортусы. Помимо функций связанных с запечатывание скверны внутри гробов, они также выполняли работу простых могильщиков. Неблагодарная и жутковая профессия среди обычных людей, считалась довольно престижной в клановской среде. Отправлять в последний путь воинов и пробужденных героев доверяли только знатокам своего дела. Раньше таких воспитывал клан Долговых, сейчас же количество мортусов заметно сократилось, отчего мастер печати стал считаться еще более престижной профессией.

Нога в черной туфельке наступила на пожухлую листву.

Элиза Белецкая подошла поближе к основной массе людей, собравшейся около двух могил. Поправив серую прядь волос падающих на черное платье, она наблюдала за работой могильщиков чертящих узоры на гробами, не слушая, о чем говорил чернокнижник Рональд. Светящиеся линии, зависали ненадолго над гробом и впечатывались в него похоронным узором. Несмотря на то, что похороны редким событием в жизни наследницы клана назвать было нельзя, она так и не научилась спокойно наблюдать за ритуалом погребения.

Каждый раз стоя среди этих могил, она словно вновь возвращалась в тот день, когда будучи маленькой девочкой, она наблюдала за тем, как запечатывают гроб с её матерью. Несмотря на холодный взгляд и невозмутимое лицо, к горлу то и дело норовил подлезть ком, с которым девушка была не в силах справиться.

Но сейчас к нему, правда, добавилось кое-что еще и это не давало ей покоя.

Всё случилось очень… быстро и неожиданно. Как смена слайдов. Раз — она стоит у больницы и удивляется тому, как уверенно Марк, которого она считала безвольным тюфяком, говорит с её отцом. Два — она на крыше с Августом, опасается, что они зашли слишком далеко. Три — Август лежит с простреленной головой, а она понимает, что на самом деле ничего не знала о Марке Ротте. Четыре — послевкусие холодного поцелуя и целая гамма незнакомых эмоций. Пять — ей сообщают, что он мёртв. Решил убить своего отца. В подробности девушку никто посвящать не стал. Даже отец. Еще и это прощание от брата Алекса Ротта. Странно, подозрительно… неправдоподобно.

Во время пути сюда она перечитывала переписки с Марком, со своего второго аккаунта просматривала его профиль в постере, ее основной он так и не разбанил. Она тщетно пыталась понять, что из себя представляет Марк Ротт. В какой-то мере её даже мучило, что она так и не узнает правды.

Но со стороны было тяжело разглядеть сомнений, что её гложат. Этому она научилась у отца. Покажешь слабину, дашь понять о своих намерениях раньше времени и неровен час толпа в черных одеждах придет попрощаться уже с тобой.

Вульфрик, что стоял рядом, даже не смотрел в её сторону; его взгляд намеренно был направлен так, чтобы смотреть на всех сразу и ни на кого в частности. Наступил его черед выйти к толпе и произнести прощальную речь. Никто другой бы этого не увидел, однако Элиза чувствовала, что отец ведет себя несколько необычно, нервно. Можно было по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда она наблюдала его в таком состоянии.

Глава клана Белецких прошел мимо ряда людей в черном и начал свою речь:

— Огромное горе постигло нас и собрало сегодня всех вместе. С чувством глубокой скорби и невосполнимой потери мы провожаем в последний путь одного из нас…

Его речь была стандартной, банальной даже. Зная, насколько они были близки с Алексом Роттом, Элиза ожидала, что отец найдет более оригинальные слова для проводов своего друга в последний путь. Но нет, это всё она слышала уже неоднократно. Девушка осталась стоять одна в стороне, гадая, почему отец ведет себя столь странно…

— Позволите, — к Элизе аккуратно подошел высокий блондин с до нелепого искусственной улыбкой.

Парень обошел её и встал рядом.

— Рэмингтон. — прошептал он, склонившись.

Элиза быстро окинула его взглядом и отвернулась, ничего не ответив. Все таки, человек, который пытается познакомиться с тобой на похоронах твоего же жениха должен быть как минимум непередаваемо глуп, а как максимум — цинично жесток.

Девушка уставилась на отца, показывая, что все ее внимание сосредоточено на нем.