Честно говоря, на тот факт, что положение Белецкого в совете несколько выше, чем у остальных, указывало несколько факторов. Во-первых, он говорил от их имени. А если я что-то понимаю в людях такого уровня, то уж они точно не любят, когда другие без спроса начинают выставлять свои слова и действия как всеобщие. Во-вторых, негласный приказ остальным помощникам сидеть на своих местах не касался Элизы. Сразу же после обращения ко мне Белецкий указал ей идти вместе с нами ровно тем же жестом.

Забавно, но она тоже замешкалась, и мы остались в конце цепочки клановских вдвоем.

— Отец не знает, — произнесла она шепотом, проходя вперед меня.

Я удивленно вытаращился на Элизу. Очевидно, она имеет ввиду бессмертие, но за какую из сторон девушка вообще играет?

Я вздохнул, решив, что пора прекратить попытки понять её.

Впрочем, вопросы о мотивации моей невесты отошли на второй план, когда я прошел в следующий вагон.

Говард стоял на коленях, с руками за спиной. Позади него стояли двое амбалов в черных костюмах, что следили за каждым его движением. Вскоре к ним полукругом присоединились и остальные члены совета.

Я знал, на что способен дядя. Ему бы не составило большого труда уделать охранников. Однако когда я посмотрел ему в глаза, то словил устойчивое впечатление, что он тоже это прекрасно понимал. Просто не видел никакого смысла.

— Убьете его? — я повернулся к Вульфрику, что, в отличие от остальных клановских, остался стоять рядом со мной.

Тот лишь пожал плечами.

— Теперь, когда нам стало известно, что у клана Ротт есть официальный наследник и он в добром здравии, предатель нам больше не нужен. Но я думал, — мужчина полез себе под пиджак, — это захочешь сделать ты.

Он протянул мне серебристый револьвер.

Еще вчера мне хотелось убить Говарда максимально мучительным способом. Последний паззл моей вендетты. Однако в свете последних событий, сомнений в том, что это не принесет мне какой-то особенной радости, не было.

Я взял пистолет и выстрелил дяде между глаз.

Не знаю, чего конкретно хотел от меня Вульфрик — посмотреть на реакцию, проверить на вшивость или просто увидеть меня в деле… что бы там ни было, мне просто плевать.

Я протянул револьвер рукояткой к Белецкому и посмотрел на клановских, что, нахмурившись, смотрели на упавшее тело Говарда.

— Так… когда мы начнем этот долбанный совет?

С долбанным советом, к слову, тянуть не стали.

Перехватив у меня револьвер, Белецкий довольно ухмыльнулся и коротко кивнул присутствующим.

Я не успел опомниться, как очутился в хвостовом вагоне, который, впрочем, больше напоминал тайный штаб масонской ложи. Окна здесь имелись исключительно ради вида, так как матовое покрытие, нанесенное на них, не оставляло солнечным лучам даже шанса проникнуть внутрь. И, в отличие от купе с… кучкой мертвых проводников, никаких переключателей для того, чтобы сделать стекло вновь прозрачным, видно не было. Если они вообще здесь имелись.

По центру находился продолговатый стол. И если я хотя бы немного понял вкус господина Остриха, то готов зуб дать, что от того, чтобы сделать его зловеще круглым, мужчину останавливали лишь габариты поезда.

Между окнами располагались широкие экраны, что сейчас были выключены, а под ними стояли довольно скромного вида зеленые растения в низких горшках.

Принцип, по которому сильные мира сего рассаживались за стол, мне не был понятен от слова совсем. Кроме двух мест по противоположным краям стола, очевидно, предназначенных для председателя и владельца поезда, все прочие выглядели примерно одинаково — стулья с высокой спинкой, по небольшой бутылке с водой и тонкому блокноту с ручкой на столе, да и всё.

Просто, однако я не придумал, что еще могло бы пригодиться для собрания в таком формате.

Когда главы кланов заняли свои места, кое-что мне сразу показалось странным. Сюда так и не пустили помощников, наследников и прочих заместителей, а я знал, что обычно на совете от каждой стороны присутствовало по три человека. Мне стало любопытно, с чем это связано, однако я посчитал, что сейчас не лучшее время, чтобы удовлетворять свой интерес. Возможно, во время внеочередных собраний допускаются некоторые вольности, связанные с неотложностью события.

Я сел между Белецким и Флейнсом, который после нашего разговора в тамбуре более даже не пытался контактировать со мной. Странный тип. Мне в какой-то мере стало жаль, что я не обратил внимания на лица каждого из клановских, когда выстрелил в Говарда, однако что поделать. В тот момент мои мысли были заняты немного другими вопросами.

Я знал, что убийство дяди не принесет мне никакого удовольствия. Нет, я не «простил его» и не «понял», просто… после того, как я разобрался с Рэмом, легче мне не стало. А над ним я поиздевался во всю катушку. Смерть Говарда была самым выгодным решением из всех возможных и, разумеется, я отдавал отчет в том, что это может отдалить меня от поисков матери сразу на несколько шагов, но иногда нужно пожертвовать чем-то, чтобы не пожертвовать всем. И втаптывание Говарда в пол никак бы не выставило меня в лучшем свете, как перед советом, так и перед самим собой.

Охрана осталась стоять у двери, а все члены совета, словно сговорившись, замолчали, что сильно контрастировало с тем фарсом, что происходил во время этапа беседы. Все ждали последнего, и, пожалуй самого важного участника сегодняшнего собрания.

Господин Гиарр, глава клана Гиарр и по совместительству Председатель всего совета, вошел в помещение через пять минут после того, как все расселись. Мужчина сразу напомнил мне Фридриха. Он был довольно массивным, даже несмотря на весьма солидный возраст, а в глазах читался знакомый военный оскал, как и у бывшего начальника охраны нашего клана. Седые волосы и глубокие морщины по всему лицу сами по себе говорили о том, что мужчине пришлось пережить довольно многое и держался он соответственно.

Председатель не стал долго разглагольствовать и, поздоровавшись со всеми, сел за своё место в дальнем конце стола, бросив на меня лишь короткий заинтересованный взгляд.

Я же чувствовал себя немного не в своей тарелке, по очевидным причинам. Только глядя на деловито сложившего руки на столе председателя, я начал осознавать мысль… что я теперь такой же равноправный член совета, как и все остальные? Эта мысль казалась такой наивной, что стало дурно, однако вне зависимости от того, насколько моё положение в совете было правдивым, вести себя нужно так, словно это непоколебимая истина.

Гиарр поднял правую руку вверх, тем самым давая начало совету.

— Полагаю, всем известно, что этот внеочередной совет был созван по просьбе клана Ротт, — начал председатель, глядя на всех одновременно и ни на кого конкретно. — Однако, в связи с перестановками в верхушке клана, первое слово попросил взять на себя представитель клана Белецких — Вульфрик Белецкий.

Мужчина кивнул Вульфрику, и тот встал со своего места.

— Благодарю, господин Председатель, — он тут же отвел взгляд от Гиарра. — Так как не все из присутствующих сейчас понимают в чем суть дела… — очевидно, это было направлено по большей части на меня, — я кратко обрисую ситуацию.

Даже на этом моменте по лицам присутствующих можно было понять, кто более приближен к Белецкому и в курсе деталей происходящего, а кто не был столь посвящен в его дела.

Платов, Манн и еще парочка клановских сухо глянули на Вульфрика, явно зная, что он сейчас скажет, в то время как Острих и Флейнс подвинулись поближе к столу, надеясь получить ответы на вопросы, которые их интересовали. Мне же просто было любопытно услышать, как он обернет задуманный кровожадный маразм в красивые-нейтральные слова.

Хотя вид, впрочем, я тоже нацепил заинтересованный.

— Насколько мне известно, господа, — Вульфрик прочистил горло. — слепых среди вас нет. А значит, все вы прекрасно видите, куда скатывается эта страна и знаете, к чему все это приведет. В схватке сильных больше прочих страдает слабый, и как бы мне не хотелось этого признавать… слаб сейчас именно Альянс Пяти. Империя с Республикой могут сколько душе угодно талдычить о том, что война никому не выгодна и я был бы рад в это поверить, однако правда в том, что наша страна сейчас не более, чем забор между двумя бешеными псами. И с каждым днем этот забор норовит упасть все сильнее.