Если мы возвращаемся назад – значит, либо нужно отказываться от своего плана, либо поторопиться с его реализацией. Уговорить их отвести меня к «Гризли» не вышло, значит, нужно что-то ещё. Я прислушался к шумному плеску воды вдалеке; похоже, мы подходили к какой-то реке.

– Черт, – процедил сквозь зубы Лас. – Не успели. Что делаем?

Обращался он, разумеется, не ко мне.

– Да что делаем, – пожал плечами Валера. – Идём, только тихо и осторожно, не суёмся к воде.

Лас и Ира с серьёзными лицами кивнули.

– А что такое? – я заинтересованно приподнял бровь.

– Рекам в Тумане вообще нельзя доверять, – он кивнул вперёд. – Там может обитать кто угодно… и это только маленькая часть проблем. Иди рядом с нами, любуйся Туманом и не суйся к воде, а то ещё привлечёшь чьё-нибудь внимание.

Где-то вдалеке прогремело что-то, похожее на раскат грома. Вдалеке показались очертания моста. Что же. Удивительно. Если раньше вся дорога походила на странную прогулку в лесу, то теперь я действительно убедился, что в Тумане скрыто нечто большее.

Огромный каменный массив, а не просто «мост». В ширину – не один десяток метров, в длину, кажется, ещё больше. Его конца отсюда не было видно.

И, похоже, имели в виду не «не соваться к воде», а не соваться к краю – ост возвышался много выше уровня воды. В ней же… сложно сказать, чьи именно силуэты пробивались через слой мутного ила, стремительно несущегося откуда-то вверх по течению.

– Этот мост, – Лас резко остановился и повернулся ко мне, – разделяет приграничный сектор Тумана и…

– Настоящий Туман, тот, что не похож на детский сад, по которому вы меня водили? – я глянул на густой смог, что скрывал берег по ту сторону каменного гиганта.

Лица Плутающих ответили сами за себя.

Что я могу сказать?

Мне как раз надоело строить из себя идиота.

Если вы спросите, почему я всё это время вёл себя именно так, а не иначе – я вам отвечу: скука и желание перебить тягучие, серые мысли о том, что меня ждет в обозримом и не очень будущем.

Именно ими я руководствовался, выбирая себе образ и линию поведения. Да, я мог бы изобразить перед Плутающими какого-нибудь гения, или же, наоборот, простого неумеху, что совершенно не вызывал бы в них таких сильных приступов раздражения.

Я мог бы с ними наладить контакт и доверительное общение, мог бы стать даже хорошим приятелем – это бы не составило труда. Я мог бы в их глазах стать младшим братом, доверенным протеже или ещё кем.

Мог бы, но не хотел. Сейчас у меня было совершенно не то настроение, чтоб «заводить близкие связи», делиться переживаниями и мазать сопли.

Кто я, нах*й, по-вашему, такой?

Напротив, в такие моменты во мне просыпался старый ворчливый хрыч. Вы, должно быть, подумаете, что я токсичный человек? Так вспомните, что стало с моей семьей и подумайте ещё раз. А ещё подумайте о том, был ли на протяжении двадцати лет с Виссарионом хоть один человек, которому я мог бы пожаловаться насчет очередной неудачи.

Так что пусть эта группа Плутающих скажет спасибо, что я выбрал такой, вполне безопасный (для них) способ выплеснуть лишнюю желчь.

Ах, да. Идиотские и нелогичные (на первый взгляд) планы? Могу себе позволить воспринимать всяческую дичь как прямое руководство к действию – иногда это работает. Конечно, я знаю и обо всех дырах. О куче следов, оставленных мною. О том, что есть вероятность, что в их Интерфейсе есть выход в сеть, и что пацан придет в себя и сообщит о случившемся. Мне было бы интересно взглянуть на их лица в тот момент, когда они узнают о том, что таскали за собой непонятно кого.

Но… Мне было правда, искренне, плевать. Называйте это осознанной глупостью, или ещё каким дерьмом. Но, согласно моему многолетнему опыту, самую забавную и неожиданную реакцию стоит ждать именно от фрустрированного человека. С остальными, более чистыми эмоциями, вроде злости или радости – всё просто. Но раздражение… как подарок под ёлкой, никогда не знаешь, что получишь.

Но даже и это было не основной причиной моих действий – имелись и другие, куда более веские и логичные.

Во-первых – меня не воспринимают всерьез, а, следовательно, бдительность этой троицы крепко дрыхнет, пуская слюни.

Во-вторых – я теперь знаю уровень их навыков. И… не впечатлён.

В-третьих – мне стали точно известны их болевые места. Вернее, место. Но, судя по всему, оно действительно не давало им покоя, а значит, это легко можно будет применить для того, чтобы манипулировать Плутающими.

Всё ещё кажусь токсичным человеком? Очень жаль.

…мост – насколько я видел его издалека – несмотря на все предосторожности и опасения моих провожатых, не показался мне каким-то слишком уж зловещим. Да, он был огромным, широким и длинным…

Ха. Так могло бы показаться тому, кто не видел мост, ведущий к башне Виссариона. Вот тот по-настоящему впечатлял, а этот на любителя.

Как бы там ни было, сейчас я видел кое-что поинтереснее, чем просто старые иномирные камни.

Настоящий Туман.

Нет, то место, где мы бродили всё это время, тоже было Туманом – не оптической иллюзией, не хитрым обманом с дым-машиной. Но в то же время разница была очевидна невооружённым глазом.

Тот, настоящий Туман – не проглядывался. Если до этого я мог разглядеть сокрытые в белом месиве деревья, скалы, что-либо ещё, то там было лишь зловещее бесцветное ничто с силуэтами настолько непонятными и зловещими, что один взгляд туда заставлял что-то внутри содрогаться. Казалось, там, за мостом, кончается знакомый мир и начинается… нечто совершенно иное и чуждое людям.

– Что это? – от меня не укрылись, что Лас, Валера и Ира смотрели на Туман так же странно и с опаской. Похоже, эта троица… не очень часто видит его.

– Чистый Туман, – со странным выражением ответил Лас. – Место, куда людям вроде нас, лучше не соваться.

– Я думал, в Тумане без безопасных мест, – заметил я.

– Безопасных нет, – подтвердил Валера. – Но есть опасность, а есть Чистый Туман. Максимально насыщенные всякой дрянью зоны, почти неизведанные – потому что далеко не каждый Плутающий способен там выжить.

– Зоны, – кивнул я. Меня почему-то смешило, что люди умудрились разбить на зоны и классифицировать даже то, что по сути своей не могло быть классифицировано. Природа Тумана подразумевала непостижимость и непредсказуемость, однако – его всё равно делят на виды и делают вид, будто изучили хотя бы малую часть.

Группа замолчала, и я только сейчас отметил, какая вокруг повисла тишина. Ни скрипа деревьев, ни завывания ветра, ни каких-то животных звуков – только наши мерные шаги по сухой земле. Чёрт, а вот теперь это звучит действительно пугающие.

Остальные тоже обратили на это внимание; во всяком случае, когда Лас снова заговорил, то мне показалось, что он сделал это лишь для того, чтобы нарушить тишину.

– В такие места если и ходят, – покачал он на ходу головой, – то только большими группами и с лучшей экипировкой. Думаешь, ты видел монстров из Тумана? Кабаны, скорпионы? Твари в Чистом Тумане куда…

Он замялся, щёлкая пальцами. Кажется, парню не хватало то ли воображения, то ли словарного запаса, чтобы завершить фразу.

– Чужеродные, – сухо согласилась Ира. – Но это всё чушь, там и обычных монстров полно. Больше, чем где-либо.

Слова о монстрах не очень меня взволновали. Я видел всякую хрень; чужеродное чудовище, будучи достаточно опасным, могло заставить меня отступить, но уж точно не удивиться его внешности.

Зато мои мысли поползли по другому пути.

– Но туда всё же ходят, – я поглядел на Ласа. – Если там творится всё то, что вы описали, а туда всё равно ходят Плутающие – значит, это стоит того. Я… прав?

– Забудь, – поморщилась Ира. – Это слишком опасно, а для тебя так и вообще самоубийство без шансов.

Я не стал ничего на это отвечать, и на какое-то время мы снова молча зашагали по мосту, который и не думал кончаться. Силуэты в Чистом Тумане не стали яснее, но теперь я видел какое-то… шевеление, что ли. Совершенно беззвучное.