— И перестаньте каждый раз стоять у дверей, так, словно боитесь, что я собью вас с ног и убегу. Я не идиотка, если захочу сбежать — то сделаю это не таким дурацким способом.

Она обернулась на решётки на окне.

Сара молчала.

— Л-ладно, — вымолвила она наконец. — Увидимся вечером, и… постарайся всё же понять, зачем я это делаю.

Не давая Тине отпустить в ответ очередную колкость, она выскочила за дверь и быстро её заперла.

Тина снова затянулась.

Всё-таки Родион умный сукин сын. Догадался, зачем ей нужны сигареты (кроме прямого назначения, конечно же). Вот только за всем не уследишь.

Пора подавать знак.

—…есть множество способов подать знак, если тебя где-то удерживают силой, — Рубан говорил это таким тоном, будто жевал бумагу. Ему совершенно не улыбалось читать все эти инструкции новой сотруднице (или, скорее, подопечной, как он сам считал), но начальство велело, и он делал. — Вот, например, сигареты. Ты куришь?

— Нет, — Тина покачала головой. — Я… нет.

— Закуришь, — усмехнулся Рубан, и на его лице впервые с начала разговора появились какие-то живые эмоции. — На этой работе все курят, поверь мне.

— Так уж все, — холодно заметила Баркер, отрываясь от бумаг, которые читала в этот момент.

— В общем, сигарета, — продолжил Рубан, делая вид, что не услышал комментария со стороны. — Лучше тебе начать курить прямо сейчас, потому что, во-первых, быстрее начнёшь — быстрее привыкнешь, во-вторых, как я слышал, сигаретный дым слегка глушит вещи вроде твоей магической синестезии. Ну, а в-третьих, сигаретная пачка — это целая куча сигнальных приспособлений, которые не вызовут никакого подозрения у таких врагов.

— Серьёзно? — Тина уставилась на него. — Что нужно сделать, чтобы подать знак сигаретным дымом на расстоянии дольше пяти метров? Зажечь пачку, или целый блок?

— Достаточно всего одной сигареты, какого-нибудь подходящего навыка — и фантазии, — Рубан зажёг сигарету и затянулся. — Смотри внимательно. Чем, казалось бы, может помочь навык точной стрельбы?..

Миг — и струйка дыма, которую он выпустил изо рта, стрелой заскользила через всю комнату, образовывая ровную линию.

— Фантазия, — заключил агент. — Навыки… они ведь у нас в голове. Скажи человеку «этот навык помогает метко стрелять» — и он начнёт использовать его для стрельбы из пистолета, ружья, лука. Но ведь стрелять можно чем угодно и откуда угодно. Навык — это ограничитель, созданный нашим мозгом, нечто вроде барьера в голове. Убеди свой мозг, что прицельное пускание дыма изо рта — это тоже стрельба, и вуаля!

— Прицельное пускание дыма изо рта — это пижонство, — заметила Баркер, на этот раз даже не отрываясь от бумаг.

— Конечно, пижонство, — довольный, что сумел произвести на новичка впечатление, хмыкнул Рубан. — Пижонство, которое уже дважды спасало нам жизнь.

Баркер пожала плечами.

— Ну, с этим трудно спорить. Но всё равно пижонство.

Рубан коротко хохотнул — и протянул Тине дымящуюся сигарету.

— Итак, агент Шраут? Твой ход. Покажи, какой конкретно способ пижонства применишь ты и насколько гибко твоё сознание.

Дым вылетал в забранное решёткой окно. Конечно же, он просто растворялся в пространстве — не давая никакого знака, даже не собираясь. Просто… курево прочищало голову, позволяя решить задачку, которая без этого казалась слишком уж сложной.

Иронично, конечно, что совет Рубана ни разу ей не пригодился. Нет, курение действительно отчасти глушило синестезию — и потому она так много курила. Но… на этом всё.

Да, она выучила трюк с управлением дымом. Навык легкого телекинеза позволял придавать ему разные формы, посылать фигуры из дыма аж на несколько километров, писать слова… Смешно. Но ситуация, когда это пригодилось бы на практике, ей так и не встретилась.

До сих пор. И вот теперь, когда это было бы ей так нужно… Марк Ротт исказил её навыки, заставив их работать наоборот. Чёрт, он ей этим жизнь спас… но как же всё странно.

Тина щёлкнула пальцами, активируя навык. Вместо привычных белых линий по телу разбежались ярко-голубые, неонового оттенка. Всё… было сложно.

Если раньше она могла передвигать лёгкие предметы, просто мысленно указывая направление, то теперь… Ох. Это напоминало магнит, развёрнутый не тем полюсом. Она словно отталкивала от себя всё — включая дым.

А если захватить его с другой стороны?..

Струйка тонкого дыма, шатаясь из стороны в сторону, вылетела в окно. Едва ли она сумеет подать сигнал… но нужно хотя бы потренироваться перед тем, как сделать настоящую попытку.

Егор Железин всегда гордился своей фамилией. Железный — так его звали друзья в детстве, так это пошло и дальше, в армии. Успехи на тренировках и учениях, первые звания, офицеры, пророчащие «Железному» больше будущее…

…о том, что такое — быть по настоящему железным, несгибаемым, Егор узнал только здесь, на войне. И это было точно не про него.

Впрочем, кто мог бы обвинить его? Их готовили ко всякому, к тому, что имперцы не сдадутся миром, и придётся отдать свои жизни. И он, Егор — был готов отдать жизнь за интересы родной Республики!

Но как согласиться отдать посмертие? Как смириться с тем, что он видел — как его убитые товарищи падали, а затем вставали, и в их глазах горело чёрное пламя, мёртвый огонь скверны? Как они убивали своих же, затем, чтобы те тоже встали и присоединились к армии мертвецов?

Многие не выдержали в тот день, многие побежали. Егор был в их числе. В той сутолоке легко было потеряться, и… это и произошло. Егор понятия не имел, где он теперь, и где свои. Он не собирался быть дезертиром; его ела мысль о том, что надо выйти к своим, надо собраться, чтобы быть готовыми дать реванш…

Вот только где они, свои? Остался ли кто-то в живых, есть ли шанс на реванш? Лес был слишком густым, а Егор слишком плохо ориентировался.

Так что Егор просто… выживал, бродя по дорогам. Этот лес давал укрытие, а пищей служили — пока — подходящий к концу запас сухих пайков и грибы. Ещё день — и запас кончится. Останутся только грибы.

Найти людей. Люди — его единственный шанс выжить, единственный вариант снова вернуться к цивилизации. Республиканцев, имперцев… кого угодно.

Чувства Егора обострились от голода; он прислушивался к каждому звуку, приглядывался к каждому движению впереди, ведомый одной мыслью — выбраться. Выжить. Снова выйти к людям, не сгинуть в этом бесконечном, словно заколдованном лесу…

Поэтому запах сигаретного дыма — запах жизни, цивилизации, запах людей! — он уловил сразу же, в первую же секунду.

…багровое небо стало заметно издалека — ещё на подступах к столице. Чёрное солнце всё так же светило на нём, время от времени скрываясь за облаками цвета пролитой крови, а ощущение глобального вымирания давило ещё сильнее, чем в прошлый раз.

— Мне кажется, или она стала больше? — тихо протянула Элиза, приглядываясь к пятну скверны.

Я пожал плечами.

— Возможно. Или нет, сложно сказать…

— Осквернённые зоны постоянно растут, — угрюмо отозвался Рубан. — Странно, что вы, жители страны, наполненной мёртвыми городами, этого не знаете.

— Постоянно? — удивилась Элиза. — Почему тогда мёртвые города не захватили Альянс давным-давно?

— Рост очень медленный и мизерный, — ответил Рубан. — Пара метров в год, вроде того… Этот выброс намного сильнее, и к тому же — свежий, вот и весь секрет.

Хм. Интересно, почему я и правда слышу об этом впервые. Возможно… эту информацию не очень-то афишировали в Альянсе, чтобы никто не паниковал?

Убедившись, что новых вопросов нет, Рубан снова замолчал. Он вообще ехал большую часть пути молча, но теперь это было не отчаянное молчание человека, потерявшего цель и жизненные ориентиры, а сосредоточенное, напряжённое молчание опытного агента-профессионала. Рубан явно обдумывал наши следующие шаги, а мы и не перебивали его.