Её люди были действительно мастерами своего дела, быстрыми и безжалостными. Дверь дома отворилась практически бесшумно; пара тихих вскриков, что-то тяжёлое падает на пол… звуки, разумеется, есть, но никаких истошных воплей и громкого треска. Подумаешь – обычные звуки бытовой жизни.

Никто ничего не заметит.

Белый Мастер молчал, презрительно глядя на Ино.

Или молчала. Лицо было настолько… странным, что угадать пол этого существа у Ино не получалось, как она ни вглядывалась. Не начинать же допрос с этого!

Но такой взгляд – что-то новое. Кажется, она не ошиблась, и Белый Мастер действительно замешан в том, что здесь происходило.

Ино повертела в руках его оружие. Странная штука, но… в ней чувствовалась магия, мощь. От одного лишь прикосновения становилось ясно, что это не просто железка, а нечто большее. И при этом – ни капли крови и ни крошки кости.

Местные Мастера усиляли оружие совсем иными способами. А значит…

– И когда начнём допрос? – голос звучал насмешливо… и тоже непонятно. Слишком высоко для мужчины, слишком низко для женщины, где-то посередине.

– Подождём до утра, – Ино мягко улыбнулась милой улыбкой. – Я хочу спать, знаешь ли. К тому же… к утру ты как раз дозреешь.

Удивительно, как развязывает язык ночь в пыточной камере.

Эта война – а иначе, чем войной, он не мог это назвать – наверное, не имела смысла.

Не так Джебедайя Мерсильер представлял себе путешествие в Россию и то, что здесь случится. Не так видел международную реакцию на исчезновение трёх его товарищей по Лиге Плутающих, похищение ещё одного и ранения, нанесённые ему самому.

Но иметь дело приходилось с тем, что было – а сдаваться Джебедайя не привык.

– Дорогие братья и сестры, – начал он, глядя прямо в объектив веб-камеры и постаравшись придать своему лицу привычное одухотворённое выражение. – Скорбь по нашей утрате не отпускает меня уже две недели. И хотя уныние – смертный грех, очень сложно в столь тяжкий час не поддаться этому греху.

Одни пастыри искренне веруют в то, что говорят. Другие – давно разуверились или не верили никогда вовсе, и для таких проповеди и молитвы – лишь способ заработать денег или внушить доверчивым прихожанам нужную мысль.

Джебедайя, похоже, относился сразу к обоим видам. Он, несомненно, верил, и верил искренне, усердно и неподкупно. С другой стороны, те проповеди, что он читал сейчас на своём ютуб-канале, были ничем иным, как способом достичь цели.

– Я постоянно молюсь Господу о благополучном исходе, – продолжал он, складывая руки в молитвенном жесте, – но всё-таки каждый новый день по капле изымает из меня одну из трёх главнейших Божьих добродетелей – надежду.

А вот это тоже чистая правда. Надежды в нём почти не осталось – только упрямство. Вероятнее всего, никто из троих – ни Эмбер, ни Йоко, ни Ральф – не вернутся живыми. Но сдаваться – нельзя, пока виновный не будет наказан.

– И хотя я верую: Господь слышит мои молитвы, но в то же самое время скорблю я о том, что люди к моим словах глухи, – Джебедайя склонил голову.

Вести проповедь было легко; слова, знакомые и практически естественные, лились ровно, спокойно. Это было привычное занятие, да и… положа руку на сердце, люди, которые слушали его – последователи Церкви, члены гильдии «Во славу Иисуса» – не их тех, что будут вслушиваться в его слова и обращать внимание на мелочи. Они слышат главное, и их религиозный пыл делает всё остальное.

С ними было легко. А вот с остальными…

Все трое Плутающих пропали около двух недель назад – через два часа после скандального интервью. Джебедайя поднял тревогу сразу, как мог. Он ожидал чего угодно – ноты протеста, международного скандала!.. Того, что в Санкт-Петербург приедут юристы, военные, политики, Плутающие. Что Крейна схватят и будут судить, или, по крайней мере, станут расследовать загадочные события последних дней…

Ничего этого не произошло.

Нет, юристы и правда связывались с ним. Юристы Крейна. Они сообщили, что господин Крейн расторгает все партнёрские отношения с ним и Старс-эн-Страйпсом; что он предупреждает о последствиях публичных бездоказательных высказываний…

Затем ему позвонили из дома, из Америки. Начальство – те, кто курировал Лигу Плутающих США – были недовольны его поведением. Он сорвался – а это с ним происходило редко, уж поверьте. Он орал в трубку словами, недостойными добродетельного христианина, о том, что трое сильнейших Плутающих – Эмбер Кросс, Йоко Шин и Ральф ван Дольф – пропали без вести, и это вина Майкла Крейна, что это удар по престижу страны, что Крейн не остановится…

…бездоказательно. Так они сказали. Бездоказательно и крайне сомнительно. О, они успокоили его – «Америка это так не оставит!» Надейся и жди, как же… прошло две недели, и всё, что они сделали за это время – это связались с Крейном и принесли ему официальные извинения.

Он остался здесь – добровольно, за свой счёт, переехав в отель подешевле и поменьше. Он дал обет не уезжать, пока не добьётся результатов. Но как их добиться, когда из VIP-персоны ты превращаешься в безумца?

Проповедовать среди членов Церкви. Может, если там, дома, кто-нибудь немного пошумит с плакатами, до начальства дойдёт, что дело серьёзнее, чем они думают?..

– И потому я снова призываю вас – расскажите ближнему своему о злобном демонопоклоннике, Майкле Крейне, и о том, что его технологии несут в себе погибель; о том, что ради сохранения своих тайн он смог…

…в дверь постучали, прерывая проповедь.

Нет, не так. Дверь буквально сорвалась с петель от двух колоссальных ударов – а затем, на третьем, распахнулась и с грохотом врезалась в спину. И на пороге показалась… Фигура в золотых доспехах. Светлые волосы, будто овеянные ореолом, чуть шевелились от бега; ворвавшийся глядел на него строго и укоризнено.

– Господи… – пробормотал Джебедайся по-английски.

– А? – не понял Люк, входя. – Не, это мы.

– Д-джебедайся Мерсильер? – следом за великаном в золотых доспехах в номер отеля сунулся молодой парень. – Вы должны нам помочь!

– Чего? – не понял Плутающий. – Ты ещё кто?

– Джеб! – Старс маячил где-то позади, но, не в силах протолкнуться через пробку в дверях, подпрыгивал, чтобы его заметили. – Джеб, я пытался их не пустить, но они вышибли дверь, и…

– Ясно, – Джебедайя тупо поглядел на монитор и осознал, что запись всё ещё идёт. Хорошо, что это был не прямой эфир, иначе вышло бы неудобно. Щёлкнув по кнопкам клавиатуры, он выключил программу – и только потом повернулся к вошедшим.

– Что тут происходит? – терпеливо, как и подобает праведнику, но в то же время настойчиво потребовал он.

– Если б мы знали, что тут происходит, – печально констатировал юноша, торчащий за плечом Люка и, кажется, застрявший там. – Если б мы знали.

– Неудивительно, что ваши власти прокатили тебя, – наморщила нос Герда Крейн. – Демоны повсюду, и в американском правительстве у них тоже есть свои люди.

– Может, уместней было бы сказать «свои черти»? – поправил Август Флетчер.

– Пофиг, – Герда даже не повернулась в его сторону.

Они так легко говорили об этом – о демонах, о том, что они заполонили мир и готовили своё вторжение…

Нет, конечно же, Джебедайя безусловно веровал в существование демонов как таковых. Если есть Бог, то есть, несомненно, и Дьявол – это стартовые условия задачи, иначе и не бывает. Но демоны, в его представлении, были где-то там, по ту сторону, в Аду или, на самый крайний случай – в Тумане. То, что они ходили среди людей, носили костюмы и вообще имели далеко идущие планы…

В общем, это шокировало.

– За двери придётся заплатить, – заметил Старс, входя в комнату. – Вы повредили косяк, и администрации гостиницы это не понравится.