Фавоний рассмеялся.

– Ты умом тронулся? Это магия минимум 4 ранга, а у тебя какой? Второй? Реальный я имею ввиду. То, что твои характеристики висят на третьем ещё ничего не даёт.

Я вздохнул. А ведь Фавоний прав, реальный только второй. Знаю, что развиваться нужно линейно, но вот такой я, не люблю теорию. Тот же Сорин уже третьего ранга с задатками шестого – я более чем уверен, что он его достигнет в обозримом будущем. У него высокая предрасположенность к магии, обучается быстро и на одном уровне может использовать магию различных стихий и типов.

– И какой у тебя ранг, старик? – решил я поинтересоваться.

– Какая тебе разница? Выше четвертого. Толку то, проиграл такой посредственности.

– И на старуху бывает проруха. Все мы ошибаемся.

– Только боги не ошибаются, да? – усмехнулся маг.

– Как знать. Сомневаюсь, что всё так однозначно.

Фавоний заметил сосредоточенный вид на фляге и протянул мне. Я тут же сделал глоток и довольно выдохнул. Спирт не чувствовался, только фруктовый вкус хорошего вина.

– Знаешь, я искал Аветуса в Чертогах Тьмы. Кассия просила.

– Дай угадаю – безрезультатно?

– А если и нашёл, обезличенного?

– Не мог найти, потому что я это я, и в тех Чертогах не бывал.

– И где же ты был? – усмехнулся старик, внимательно рассматривая меня.

– Что зыркаешь так пристально? Хочешь уличить в обмане?

– Оттуда не возвращаются.

– И это мне говорит некромант?

– Низшие истертые духи призвать можно. Это даже не души, так, тень какого-то сознания. Но полноценную личность – миф.

– Считаешь, что Культ Истины строит свои планы вокруг несостоятельных мифов?

– Бред всё это! Да, боги не могут спускаться в наш мир, только образы присылать. И пусть это правило на Свиту не распространяется – много ли кто видел легендарных духов? Правильно, никто. И Люция никакого не призвать, да и что демону делать среди людей?

– Там, за чертой, всё совсем иначе. Нет людей и демонов, эльфов и оборотней. Все равны и никчемны.

– Ой, вот только не начинай свою шарманку, – скривился полудемон. – Мне эта твоя легенда надоела. Можешь уже признаться, кто ты.

– Я бы и рад быть кем-то другим, но ты можешь верить во что хочешь, сути это не поменяет. Я действительно Аветус, убитый собственным сыном в постели со шлюхой. И да, в Чертогах Тьмы я не бывал и мельком. Богиня, думаю, отхватила мою душонку и запихнула в один из мерзопакостных мирков, где смысл жизни в страдании. Она это любит: покайтесь, обретете вечную жизнь после смерти. Вот только мы знаем, что слияние с сознанием бога такая себе награда.

– Ты не хочешь слиться с Тьмой?

– Если это такая благодать, то почему избранные попадают в Свиту Тьмы как есть?

– А как же всезнание, единение с предками?

– Ты ведь знаешь, что моего отца там нет? Да и твои родители по разные стороны баррикад, так что со всеми не встретишься. Так есть ли смысл? Может смысл не в страдании и искуплении, как считает богиня? И не в служении во славу Тьмы и справедливости? Может, просто стоит жить здесь и сейчас?

– Так что там за чертой было, если было, конечно? – усмехнулся полудемон.

– А ничего особенного. Если убрать всю мишуру, то копошение в бочке говна в попытке наступить на голову ближнего. Вот только знаешь, самое важное всегда ускользает в последний момент. Кажется, оно уже в руке, но нет.

– Хочешь почувствовать истинное и вечное? – улыбнулся старик. – А не для этого ли нам и нужны боги?

– А мы им нужны?

– Ая-яй, – погрозил он мне пальцем. – По грани ходишь. Мы дети богов, пусть и жалкие калеки по сравнению с ними. Но дети, если б не были нужны, то и не создавали.

– Ты сам особо был нужен отцу?

– А ты? Не исполнил последнее желание даже.

– Если биологические родители не идеал, так зачем приписывать богам эту суть?

– Иди ты со своей философией, богохульник. Лучше бы со скверной работал, чем мозги мне засирать.

– Иди к черту.

– Ахаха, черту, – снова засмеялся старик. – Ты ведь помнишь эту легенду?

– Конечно помню, – я тоже засмеялся. – как не помнить.

Чертом называли одного из командиров Луция, что прославился в бою своей жестокостью так же сильно, как и стеснительностью перед женщинами. Однажды друзья решили то ли пошутить, то ли помочь товарищу, и дали ему якобы настойку для храбрости. Это было зачарованное вино, что расслабляло ум как обычный алкоголь, но рефлексы тела оставались такими же острыми, как и обычно. Черт пригласил к себе к себе девушку, что давно ему нравилась. Вместо одного бокала в ожидании он осушил всю бутылку, а гостья всё не шла. Что он надумал в ожидании неизвестно, но накрутил себя настолько, что когда к нему заглянул один из товарищей проведать обстановку, то Чёрт оказался настолько пьян, что принял его за даму сердца. Что потом было – есть две версии, по одной друг отбился и сбежал, а по другой сбежал он только через несколько часов. Эта история потом преследовала демона и обрастала новыми подробностями, став со временем легендой и родив устойчивое выражение «иди к черту».

Крина стояла перед ростовым зеркалом и любовалась собой в отражении. Напротив неё находился шкаф с открытой дверцей, где висели её прежние платья. Она время от времени бросала взгляд на вещи, борясь с желанием сжечь их. Странные мысли и чувства терзали её в последнее время, она будто потерялась. Как тогда, в детстве, когда стала сиротой.

Буквально пару месяцев назад ей нравилось это место, здесь к ней относились вполне сносно. Старик, как правило, был занят чем-то, то в лаборатории, то в подвале, так что она обычно была предоставлена сама себе. Фавоний почти не срывался на ней, да и не требовал к себе каждую ночь. Тихое спокойное место. Но сейчас она не хотела находиться в этой башне, хоть на улице ночевать, только бы не здесь.

– Ты ещё в этом?

Она вздрогнула от резкого и недовольного голоса старика. Его способность передвигаться абсолютно бесшумно её пугала и раньше, но сейчас было что-то ещё.

Он встал за спиной девушки, положив свои руки на ей на плечи. Крина смотрела в зеркало на себя, молодую и красивую, и на старика с седыми патлами и этими мерзкими черными глазами в красноте. Его предвкушающая улыбка не вызывала у неё ничего, кроме отвращения.

– Снимешь ведь? Я соскучился по тебе.

– Нет, – передернула она плечами, но полудемон продолжал держать её.

– Смотри, какие мы дерзкие. Я сказал тебе – раздевайся.

– А то что? Я собственность Димира теперь. Уходи.

– Так понравилось рабыней быть? Не знал. Хочешь, я поставлю на тебе свою печать?

– Не хочу. На данный момент меня всё устраивает.

– Да ладно тебе, мы ему ничего не скажем, верно?

– Уходи! – почти крикнула она и на миг почувствовала опасность каждой клеткой своего тела. Ужас сковал её и отпустил.

– Ладно, я вернусь позже. Дам тебе время подумать, – сказал старик и так же тихо ушёл. Она обернулась, но комната уже была пуста, лишь дверь приоткрыта. Она тут же закрылась на замок и села на кровать.

Почему это опять с ней происходит? Ведь она считала, что больше ничего не чувствует, что страх ушёл, как и это мерзкое чувство внутри груди. Она сознательно стала бездушной куклой, ведь так проще жить.

Я проснулся оттого, что кто-то вошёл в мою комнату. Крина, в одном из своих прежних нарядов, больше похожем на пижаму.

– Что тебе нужно? – раздраженно спросил я.

– Можно я переночую в твоей комнате?

– Хорошо.

Я отодвинулся и повернулся на бок, но прогиба матраса так и не ощутил. Заподозрив неладное обернулся и не увидел девушки. Наклонился вперёд и заглянул за край кровати: она лежала на ковре рядом с собаками в позе эмбриона с закрытыми глазами.

– Что ты делаешь? – спросил я её.