Он сел напротив Крейна, и лицо демона снова осветила улыбка.

– Поднимитесь наверх, заберите портальную пушку из сейфа – если она вообще ещё там – и спрячьте… да где угодно. Не будут же они обыскивать весь небоскрёб!

– Как знать… – вырвалось у Крейна.

– Ну так спрячьте в другом здании! – предложил Прескотт. – Дело-то не в этом. И мы оба знаем, в чём дело. В успехе операции «Не отдать им порталы» я даже не сомневаюсь, но вот истинная цель всего сегодняшнего балагана…

– Герда, – согласился Крейн, кивнув. – Но… я здесь тоже спокоен.

– Редкий оптимизм, господин Крейн.

– А пояснить вам, почему я спокоен? – пожал плечами Крейн. – Потому что это ваш план. Герда, что должна умереть от рук светлого героя – ваша схема, и не будь у неё шансов на успех – вы бы не одобрили её. В самом худшем случае, всё просто вернётся к изначальному статусу – Люк погибнет или уйдёт, Герда останется у меня, и мы найдём другой вариант.

Прескотт кивнул.

– Думаете, мы не кладём все яйца в одну корзину, так?

А действительно. Откуда ему знать, что у демонов нет десятка других таких Герд в запасе? Впрочем, вслух он сказал иное.

– Я знаю Герду. Она… мерзкая сучка, которую не в состоянии долго вынести не один нормальный человек. Такой вы велели мне её воспитывать, такой она и выросла. И если нормальный человек просто уйдёт… фанатичный паладин решит, что столкнулся с дьявольским отродьем. И будет совершенно прав!

– Попрошу без этого вот, – поморщился Прескотт. – Мы не имеем никакого отношения к мифологии вашего мирка, да и слово «отродье» звучит крайне невежливо и неблагозвучно.

– Термины, – пожал плечами Крейн. – Главная опасность – что кто-нибудь прибьёт её раньше Люка. Но святоша и мальчишка не сделают этого, а Сенат… просто позаботьтесь о нём, как и обещали. И тогда иных вариантов не останется.

Он развёл руками и повторил:

– Что может пойти не так?

– Что может пойти не так? У меня всё под контролем, Кросс, всё идёт так, как я этого и хотел.

Я хмыкнул, разминая плечи; Сила разливалась по моему телу, даруя небывалый восторг, упоение… и ярость, присущую только демонам.

– Уверен, что это сейчас говоришь ты, Готфрид? – уточнила, нахмурившись, Эмбер, глядя прямо на меня. – А не какая-нибудь сущность внутри тебя?

Был ли я уверен на самом деле?..

…нет, пожалуй.

Я был уверен в этом процентов этак на девяносто, или, может, даже девяносто пять. Но я давно и крепко знал демонов, знал, чем они занимаются, какие у них методы, и… нужно было быть дураком, чтобы решить, будто у них нет запасного плана.

Демоном или человеком – дураком я не был никогда, и, хотелось верить, не буду и дальше.

Пока, впрочем, я был ещё человеком. Сила влилась в меня, но преобразование – дело небыстрое. Я был человеком себе на уме, был маньяком, в котором играла жажда крови – а она действительно играла, и ещё как! Но демоном я всё же не стал.

Ещё не стал.

– И что теперь? – Эмбер глядела на меня отважно и зло. – Прикончишь меня и пойдёшь сеять хаос по улицам города?

– Зачем? – благодушно зевнул я. – Знаешь, Кросс, меня накачали яростью, но мозги мне вовсе не отключили. Я отлично помню, кто ты, отлично помню, что мы на одной стороне…

– Накачали яростью? – заметила американка. – А вот по тебе не похоже. Стоишь тут спокойно, щуришься, улыбаешься… даже меч не занёс.

– Ага, – ещё шире улыбнулся я. – Похоже на то, как если бы я был добрым и мирным, правда, Кросс?

– Но ты не добрый и не мирный, – кивнула она. – Так что же это такое на самом деле?

Моя улыбка достигла тех пределов, когда расширяться больше некуда: ещё немного, и треснет лицо.

– Вот, – заметил я. – Вот правильный вопрос. Это предвкушение.

– Бойни?

– Бойни, – не стал я спорить. – Но тебе и остальным опасаться нечего. Жажда крови – дело такое… она опасна, пока не отведёшь её в нужное русло. Умрут только те, кому следует умереть.

Мёртвое тело Ино Сонним лежало на полу; подумав немного, я отбросил меч, поднял ещё тёплую покойницу и уложил её на каменный алтарь. В конце концов, это тоже была своего рода… жертва.

– Она правда мертва? – уточнила Эмбер. – Это не какой-то… трюк?

– Мертвее некуда, – подтвердил я.

– Что ты намерен делать прямо сейчас?

– Не знаю, – я снова зевнул. – Зависит от того, как быстро мы выберемся отсюда наружу. Если путь наверх будет не очень долгий, то, знаешь, хотелось бы ещё вернуться домой и поспать. Всё-таки вы с Ральфом выдернули меня из постели посреди ночи.

– Просто спать? – казалось, Эмбер не верит тому, что слышит. – Ты превратился в демона с жаждой крови – и хочешь спать?

– Спать надо всем, – парировал я. – А что до превращения… я не демон, Кросс. Ещё нет. Стану им через какое-то время… но знаешь, в чём они просчитались?

– В чём? – Эмбер, казалось, ожидала любого подвоха в моих словах – вплоть до того, что я кинусь на неё, безумно хохоча.

– Они дали мне Силу, – заметил я. – Дали мне ярость. Местные демоны. Безупречный план с их стороны! Вот только они не учли, кто будет главной целью этой яростью.

Я вновь улыбнулся. Мне хотелось убивать – прямо здесь и сейчас. Хотелось прикончить Эмбер, хотелось утопить этот город в крови… но я сдерживался. Я берёг силы, чтобы не тратить их на ерунду.

Самое сладкое ещё было впереди, и предвкушение этого позволяло мне сдерживать ярость до поры до времени.

– Я весь всё помню. И, как я и сказал… жажду крови просто нужно излить в конкретное русло. Например, найти всех местных демонов и прикончить их.

Идеальный план.

И всё пойдёт именно так, как я задумал.

Ночь прошла… сумбурно. Ну, её остаток – я вернулся уже ближе к рассвету, но это не мешало мне улечься спать. Почему бы и нет? Кто мне запретит?

Главным отличием были… сны. Все те двадцать лет, что я прожил в мире Виссариона, я видел одно и то же – сцену своей смерти. Она ушла, когда я вернулся, и вместо неё мне снились либо сцены из бытности учеником Виссариона – либо вообще ничего, просто чернота.

Сегодня же сон был… иным. Ярким, странным и… каким-то слишком реалистичным что ли? А уже с какими-то голосами, как с субтитрами.

Во сне я видел какой-то трактир. Группа фигур за столом – все подряд! Ральф и Йоко, Юнджи и… Виссарион?! Он-то ещё что здесь делает? Чуть дальше я увидел Алекса и профессора Ханагаву. Ох, блин!.. Слишком фантасмагорично. А остальные американцы где? Люк, Сенат, Август? Раз уж тут у нас «общий сбор»…

– Они хотят убить тебя, – заметили шепчущие голоса. И – тут же, не оставаясь в долгу – Виссарион расхохотался, но как-то картонно.

– Мой ученик никогда мне не нравился, – с тоном опереточного злодея сообщил он. – Но на этот раз он зашёл слишком далеко.

– Учитель убил Юна, – отозвалась Юнджи, вставая и холодно глядя. – Он оскорбил честь моей семьи. Ему придётся ответить.

– Значит, прикончим его?.. – утвердил Ральф.

Ох. Что за чушь. Даже во сне я осознавал, чем навеяны такие сны особенно после того, как голоса прошептали «Убей их всех, пока они не убили тебя». Но вы бы могли хоть сделать это кино пореалистичнее! Юнджи вместе с американцами? Профессор и Алекс в трактире славного города Тансона? А венчает это всё великолепие Виссарион, которого я – если кто-то не заметил – уже убил?

…или нет?

– Ученик думает, будто прикончил меня, – зверски улыбнулся Виссарион, так, будто сон откликался на мои мысли; вероятно, так оно и было. – Ему невдомёк, что бессмертного не убить.

Я зевнул. Понятия не имею, как я умудрился зевнуть во сне, но я это сделал.

И – то ли сообразив, что этим меня не купить, то ли показав всё, что было нужно – картинка сменилась.

Теперь я видел Лимб; видел как бы сверху, с высоты птичьего полёта. Во всей его бесконечности, во всём многообразии. Миллионы первородных демонов, миллиарды осквернённых душ бродили там, страдая и даря страдания другим. В этом была даже какая-то толика красоты – в этом переплетении страданий, в яркости и завихрениях…