— Вот мы и на месте. — он развернулся и посмотрел на меня.

— И что это такое?

— Тот самый… — голос старика дрогнул и ему пришлось сглонуть ком в горле, чтобы договорить фразу, — Склеп.

— И зачем мы здесь? — я оглянулся по сторонам в поисках сына старика, хотя в этот момент до меня уже начало доходить что к чему.

Родион же словно не услышал мой вопрос и посмотрев на жену, принялся отдирать доски с забора голыми руками, что засветились оранжевым цветом. Вместе с этим он продолжил говорить со мной, хотя кажется, разговор больше походил на монолог.

— Не помню их здесь. Видно императорские постарались… вот холера. — верхняя доска полетела в сторону, — Тяжкая участь говоришь, запечатанным быть, да, Марк?

Я не успел ответить.

— А запечатывать тоже нелегко, — вторая доска с громким треском отлетела нам за спины, — а когда единственный доброволец… — я услышал всхлип Риты за своей спиной, — Твой сын… так и подавно. — последнее он злобно прошипел себе под нос.

— Родион, не надо… прошу… — жена старика рыдала, — давай как сначала хотели, прошу… я…

Старик яростным ударом разломал еще одну доску и гневно посмотрел на женщину.

Я не понимал, что происходит, но вскоре стало понятно, что мне здесь не место. Я оглянулся и медленно попятился назад.

— Ну уж нет, Рита. В прошлый раз у меня выбора не было, а в этот я не откажусь от такой роскоши!

— И ты… — слезы мешали ей говорить, — И ты хочешь взять на себя еще и это? Что, тогда не хватило, да!? — женщина сорвалась на крик.

— Готов! И не тебе меня судить, ты понятия не имеешь, что я чувствовал все эти годы! — в этот момент я уже заметно отдалился от парочки, но они были слишком озадачены ссорой, чтобы это заметить.

— Я не представляю? Я не представляю!? Да он мне каждую ночь снится! Прошу… не надо… — она быстро перестала кричать и перешла на обреченные всхлипывания.

Интуиция кричала, что дело пахнет керосином. Сначала я попятился назад, но затем и вовсе развернулся и зашагал прочь. Что бы старики не задумали, я уверен, что не смогу помочь им, да и не желаю. Особенно после историй, услышанных мной от старика.

Отойдя на пару метров, я полез в карман за телефоном, чтобы еще раз связаться с Фридрихом и тут мне в спину на огромной скорости что-то прилетело. Я упал лицом вниз и увидел как доска отскакивает от мощеной дорожки и вгрызается в пожелтевший газон в нескольких метрах от меня. Мне чудом удалось удержать мобильник в руке, из разбитой о плитку брови хлынула кровь и вскоре перед моим лицом появилась пара коричневых туфель.

— Не глупи. — угрожающе произнес старик.

Он два раза дернул носком туфли вверх, тем самым приказывая мне подниматься. Я напряг руки и медленно начал вставать.

— Понимаешь, Марк. Не считай меня садистом. Но мой сын…

Я поднялся достаточно, чтобы опереться коленом об землю.

— … мой сын достаточно настрадался. — Родион начал нервно расхаживать передо мной. — Сосуд можно заменить и я… я клянусь, что запечатал бы себя вместо него. Если бы я мог, если бы был хотя бы один способ сделать это… то я бы ни за что не оставил его внутри этой коробки, я бы вошел внутрь сам, что тогда… — он выдохнул, — что сейчас.

Я неловким движением засунул телефон в карман, чтобы освободить руку.

— Рита не выдерживала. Даже спустя столько лет, она словно… умирала каждый день. И она была готова занять его место. Я много с ней спорил, говорил, что не переживу этого снова, однако, в итоге… мне пришлось согласиться. Она любит сына больше всего на свете и если я не смог уберечь его в прошлый раз, то хотя бы на это я должен быть способен, понимаешь? Обречь свою жену на муки, как когда-то сына, а затем самому страдать всю жизнь… хотя не уверен, что я бы смог жить после такого…

— Но здесь появился ты… и прости меня.

Я наконец-то поднялся и отсутствующим взглядом посмотрел на него. Старик стоял напротив, в его взгляде читалась твердая уверенность в том, что он делает. Переубеждать его в чем-либо казалось бессмысленным.

Этот ублюдок хочет запереть меня внутри вместо своей жены. А я-то думал, что хуже моего неудачного брака по расчету быть ничего не может, ха-ха.

Со спины раздался топот, к нам подбежала Рита и крича что-то нечленораздельное принялась лупить старика кулаками по груди. Родион на мгновение отвлекся на неё. За долю секунды я возненавидел эту парочку. Мои кулаки сжались сами по себе, я крепко стиснул зубы и словно на автопилоте врезал этому полоумному прямо в челюсть. Он отшатнулся, а я со всех сил рванул к выходу.

Однако, мне не суждено было даже пересечь черту парка. Меня крепко схватили за шиворот. Воротник впился в шею, ударив по горлу и сбив мне дыхание. Я чуть было не упал, но меня подхватили и резким движением вернули в вертикальное положение.

Передо мной показалось злое лицо старика с разбитой губой.

— Я сказал тебе не глупить, Марк.

— Я сказал тебе не глупить, Марк.

После этой фразы он поднял свою ногу и… резко ударил мне в голень. Я услышал громкий хруст, за которым последовала чудовищная боль, подобной которой я никогда еще не испытывал. Я тут же упал и с открытым ртом уставился на свою правую ногу из которой где-то под коленом торчала разорвавшая джинсы кость.

Я заорал, что было мочи и тут же получил удар ногой в лицо. Тело охватил озноб, я задрожал и сам даже не знаю зачем попытался рукой схватить старика. Он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи и раздался еще один мерзкий хруст. Левая нога изогнулась под омерзительным углом, как если бы внутри была наполнена желе. Мой единственный глаз заслонила слеза боли, я без раздумий активировал «Пренебрежение», но, видимо, даже аура не могла совладать с таким.

Старик молча зашел мне за спину и схватил за всё тот же воротник. Он громко выдохнул и принялся тащить меня обратно к склепу. Над моей головой проносились бесконечные ветки полуживых, как и я сам, деревьев. Родион бормотал себе под нос что-то о прощении и выборе, но мне было не до его рассуждений.

Я понимал, что если не сделаю хоть что-нибудь, то буду обречен даже не на смерть, а на кое-что похуже. Люди отца должны быть рядом… я вспомнил о единственном быстром способе передать информацию и нащупал телефон в кармане. Кое-как выудив его из штанов, я щелкнул задвижку, отвечающую за бесшумный режим и направил камеру на свои ноги, уволакиваемые куда-то назад.

Спорное решение, но что мне остается… я включил стрим.

Тут же набежало приличное количество людей. Увидев происходящее я боковым зрением заметил, что чат под стримом заметно оживился, разумеется, читать его сейчас было не лучшей идеей.

Ноги мерзко волочились по плитке подскакивая на неровностях почвы, мне начало казаться, что я теряю сознание, но этого так и не произошло. Я снимал как попало, то свои ноги, то местность, то просто землю. Выглядело это, должно быть, крипово.

Вся оставшаяся сила воли уходила на то, чтобы держать телефон хоть сколько-нибудь ровно и не выронить его случайно. По понятным причинам путь к склепу мне показался куда более долгим, чем на самом деле. Однако вскоре дорожка сделала поворот и через считанные секунды меня проволокли мимо Риты, прикрывшей рот рукой, но уже не спорящей с мужем. Что же, чудесного спасения не произошло. Стрим тоже не помог. Не могу сказать, что я смирился с вечными муками, скорее просто осознал неизбежность грядущего и всю нелепость тех мер, которые я пытался ему противопоставить. Одним движением пальца я выключил прямую трансляцию и отпустил телефон. Тот упал мне на бедро, скатился по нему и стукнулся о землю.

Меня протащили через дыру в заборе, которую выламывал Родион и вскоре серое небо над головой сменил каменный потолок бывшей церкви. Внутри было совершенно пусто, там где по идее должны располагаться скамьи и исповедальни, но остался лишь холодный серый пол. Родион дотащил меня до стенки и, облокотив об неё, бросил мой воротник.