Поздно. За спиной раздались выстрелы. Не знаю, как там Джонни, а мое левое плечо обожгло болью. Впрочем, бегать с травмами различной степени тяжести в последнее время становится моим хобби.

Лишенный всех чувств, я слышал, как гулко забилось мое сердце. Удар за ударом, оно наращивало темп. Воздуха, если можно так сказать, стало не хватать.

Я несусь прямо навстречу девушке. Она растерянно отступает назад, словно её внезапно что-то ярко ослепило, оказываюсь уже прямо перед ней и готовлюсь сделать рывок влево, но…

Сам не знаю, как это произошло. Внезапно мне просто прилетела хлесткая пощечина, что напрочь сбивает мой шаг. Меня уводит в сторону. Спотыкаюсь. Падаю.

А затем беру низкий старт, и увы, под этим я имею в виду не то, как бегут легкоатлеты. Под низким стартом я имею в виду, что следующие пару метров я пролетаю на четвереньках, пытаясь встать на ходу. Знаете, как бывает, когда сидишь себе, а потом как резко рванешь, отталкиваясь от земли ногами, коленями и руками. Перебираешь конечностями так резво, что сам не понимаешь, как это у тебя получается.

В таком темпе я бежал еще метра три, когда мне чудом удалось выровняться и подбежать к очередной двери, которая вела к лестнице. Увы, распахнув её, я взглядом встретился со спецназовцем, что как раз готовился ворваться внутрь. Он был удивлен не меньше моего и этой секунды хватило, чтобы я успел быстро пнуть его ногой, отправляя в спуск по ступенькам и побежать дальше.

Не знаю, какой черт меня дернул сделать это. Пятый этаж, крепкое стекло… однако заприметив широкое окно в конце коридора, я решился. В метре от него я вывернулся так, чтобы пробить стекло плечом, а не лицом. На мгновение заметил удивленно глядящую на меня Тину, что как оказалось была в одном шаге от того, чтобы схватить меня.

«Накидка кстати развязалась,» — пронеслась в голове не совсем уместная мысль. — «Неудобно как-то перед девушкой».

И… Это случилось. Разбилось стекло, звонко и оглушающе. И вскоре я понимаю, что лечу вниз.

Пятый этаж, подо мной как-будто пропасть. Приземление будет ой-каким твердым. Руки горят желтым — я активировал Рвение. Если я правильно все понимаю, то навык должен уменьшить силу удара при падении.

Миг полета, я едва успеваю сгруппироваться. Приземляюсь на ноги. Чувствую острую боль. Невыносимую боль! Ноги не удерживают меня, я падаю на руки. Стреляющая боль в плече — куда меня подстрелили. Кричу. Ползу. В ушах гул. Ползу. Едва держусь в сознании, чертов болевой шок. Но ползу. Все еще ползу.

А затем… с двух сторон меня подхватывают под руки. Тащат куда-то в сторону. Черт, упираясь лицом в землю, я не вижу даже кто это. Пытаюсь вырваться, кто бы это ни был. Больно. Тщетно. Меня крепко держат.

Я нашел силы поднять голову вверх только для того, чтобы увидеть людей в форме, столпившихся вокруг меня и Тину, выглядывающую из разбитого окна со своими лазурными глазами. Мне почему-то захотелось как-то иронично пошутить про себя, но вдруг где-то за спинами спецназа раздался рев автомобиля. И не одного.

Еще пара секунд и на дороге показались два черных гелендвагена, за которыми последовала колонна из седанов того же цвета с ревущими моторами. Громко заскрипев тормозами, они остановились прямо возле нас.

Люди с автоматами, что удерживали меня на земле, встрепенулись и направили стволы на кортеж, не понимая что происходит.

— А вот и кавалерия.

Ночной воздух освежал: пахло резиной, пылью и порохом. Я едва нашел в себе силы осмотреться по сторонам, пока меня бесцеремонно тащили под руки два силовика.

Насколько мне было видно, все здание клиники были оцеплено. По всей округе перемещались вооруженные люди, меняя позиции и нервно переговариваясь по рации. Их количество давало понять — внутрь клиники сейчас кто попало не пройдет. Вот только ряд машин, который так дерзко ворвался в охраняемую спецназом территорию уж никак не может быть «кем попало».

Затем, все как будто по щелчку замерли. Они встали стеной — между мной, клиникой и группой автомобилей. Нацелили автоматы на черные авто. Те прожигали нас светом включенных дальних фар.

Повисла тишина. Все ждали, кто выйдет из машин. И я в том числе. Я надеялся, что это приехал Фридрих, вот только ему не откуда взять такое количество людей в столице. Одна, две, ну может быть три машины он смог бы поднять по сигналу. Но сейчас я вижу самую настоящую клановую гвардию из дюжины машин.

Почти синхронно фары потухли, двери распахнулись. Из машин выходили люди. Все как один одеты в черные костюмы, ни на одном из лиц не был виден даже проблеск страха при виде нацеленного прямо на них оружия. Казалось, они знали, что никто не посмеет стрелять. Или просто не боялись пуль. Узнаю этот стиль. Только у нашей породы презентация себя возведена до абсолюта. Правда, клан все таки не мой.

С некоторым опозданием двери открылись и в одном из гелендвагенов. Оттуда показался высокий мужчина с короткими светлыми волосами и прошелся по округе тяжелым взглядом. Рассерженно нахмурившись, он встряхнул рукой и сделал первый шаг вперед — навстречу людям с автоматами. А затем второй и третий. Каждый его последующий шаг отдавался колебаниями воздуха, шел спокойно, мощно. Он надвигался на силовиков словно гора — уверенный в том, что никто не посмеет начать огонь. За ним реальная сила, что сметет строй полицейских даже не моргнув. И чем ближе он подходил, тем яростнее становился вихрь силы, что кружился вокруг него.

Через какие-то несколько секунд у бойцов, которые меня волокли, задрожали руки. Они уже не выглядели, как профессиональные солдаты, они словно внезапно состарились, и с каждым шагом их груз становился все более непосильной ношей. Если вначале они несли меня так, что я слегка перебирал ногами, то теперь мои колени волочились по земле. Я попробовал дернуться и даже не получил ответку, воякам сейчас было явно не до меня. Их взгляды были сконцентрированы на фигуре вышедшей из машины.

Страх это был, или просто напряжение, но кончики дул едва заметно тряслись и с каждой секундой все больше опускались к земле.

Сделав рывок и освободившись от сдерживающих меня рук, я упал вниз на землю, едва успев выставить перед собой локоть. Приподнявшись, стал наблюдать за тем, что произойдет дальше.

Мужчина все так же уверенно шел к оцеплению, его люди медленно продвигались вслед за ним, напоминая голодную стаю. Это был клан Белецких и их Глава во всей красе. Тот самый Вульфрик, отец моей невесты.

Он остановился в считанных метрах от оцепления. Каждая последующая секунда тянулась как минута, обе стороны ждали, когда же оппонент сделает первый шаг. Вульфрик все сильнее давил на людей в броне. Атмосфера становилась все тяжелее и тяжелее, все практически перестали дышать.

Не знаю, сколько еще продержалось бы это хрупкое равновесие, если бы не приказ, что раздался откуда-то позади:

— Опустить оружие!

Услышав своего командира, бойцы опустили оружие вниз, жадно втянув полные воздуха легкие. Они выглядели так, словно с их плеч свалилась гора.

Я же услышал тяжелые шаги позади себя. Оглянулся. Человек, отдавший приказ, осторожно направлялся к Вульфрику.

Старший по званию был одет примерно так же, как и прочие бойцы, разве что вместо балаклавы он нацепил на себя черный берет. Судя по выражению его довольно взрослого лица, он прекрасно понимал, кто перед ним стоит и какие последствия может возыметь этот разговор.

Вульфрик приподнял подбородок и медленно прошелся взглядом по больничным окнам, в которых до сих пор мельтешили спецназовские фонарики. Не глядя на выступившего к нему командира произнес:

— Я жду объяснений.

— Командир отряда быстрого реагирования, старший сержант Конорейко, — скороговоркой выпалил вышедший боец, — У подразделения распоряжение взять под охрану важного свидетеля и передать агентам Управления Безопасности Империи.

Вульфрик как будто не обратил на него никакого внимания и продолжил разглядывать больницу. Затем едва заметно улыбнулся уголками губ.