«Ну, по крайней мере, рад, что есть возможность послушать», — согласился Олег.

— Приветствую всех, коллеги, — поздоровался кроглианец, усаживаясь за вытянутый стол. Все четверо Фениксов сидели по две стороны, а в торце стола стояло… нечто вроде вазы. Или урны? Олег даже подумал, не форма ли это жизни, но Система молчала. Что это, и для чего оно тут стоит? Загадка.

Остальные трое тоже выглядели причудливо. Огромный каменный монстр, по телу которого были раскиданы красные полупрозрачные самоцветы; нечто вроде огромной крылатой сколопендры, окружённой сияющей аурой; и, наконец, самый необычный — это была живая молния, заключённая в что-то наподобие шарообразной клетки Фарадея с ножками.

— У меня не самые приятные известия от наших пограничных застав, — продолжил кроглианец. — Третий и четвёртый рой Хитианнов погибли в полном составе, и лишь для того, чтобы дать нам понять — спустя все эти годы, люди перешли в прямую атаку. Думаю, если мы ничего не предпримем, нас ожидает война… на уничтожение.

Даже такое радикальное и неожиданное известие не заставило Фениксов вскочить со своих мест и начать вопить. Олег жалел, что не может посмотреть на выражения их лиц, но увы — у всех четверых правителей города монстров не было ничего, даже отдалённо похожего на человеческую мимику.

— Ну что тут скажешь, — низко и очень утробно прогудел каменный монстр. — Мы все знали, что надо или поздно это произойдёт. Не скажу, что сейчас мы готовы, но и не совсем безоружны.

— Всего лишь «не совсем безоружны»? — со стороны сколопендры, чей голос напоминал череду щелчков, раздалось что-то вроде презрительного фырканья. — Людям — не нам нужно опасаться. Если они решились на такое, значит, окончательно выжили из ума.

— Не говори ерунды, Кормет, — покачал головой кроглианец. — Ты слишком юна, чтобы оценить угрозу; ты единственная из нас всех родилась тут, в подземелье, и не знаешь иного мира. Для тебя люди — одинокие Искатели, иногда забредающие слишком близко, что-то мифическое, но мы не просто так живём в тайне от них, забравшись в эту дыру.

Единственная? Юна? Так это существо — женского пола? Если бы бестелесные духи могли поперхнуться, то именно это сейчас бы с Олегом и произошло.

— Фаргор прав, Кормет, — на этот раз заговорил сгусток электричества. Пожалуй, это даже не было голосом вообще: просто треск электрических разрядов. Но «Голос монстра» исправно переводил Олегу — и остальным присутствующим — смысл сказанного.

— Хочешь сказать, мы — беззащитные личинки на заклание? — Кормет повернулась к нему всей верхней половиной тела; мелкие хитиновые лапки постоянно шевелились, и вместе с ними шевелилась и пёстрая, похожая на бензиновое пятно, аура.

— Нас мало, — ответил электрический монстр. — Исчезающе мало по сравнению с людьми.

Он метался по своей металлической клетке туда и сюда, не останавливаясь ни на секунду; кажется, сама по себе шаровая молния была не очень большой… Но если эта странная форма жизни смогла стать Фениксом, то её возможности, должно быть, велики.

— В целом — да, — возразила Кормет. — Но они же не пришлют сюда всех! Мы привыкли к этой местности, мы — на своей территории…

— Если бы это было так, мы бы не жили в этом, — прогудел каменный монстр. — Это не наша территория, Кормет: это территория, на которую мы были загнаны.

Сколопендра повернулась к на этот раз к нему.

— И ты туда же, Гхро? Если мы примемся убивать их, одного за другим, жестоко и кроваво — они отступят. Им придётся отступить!

Повисла пауза; остальные трое Фениксов молчали, глядя на Кормет, явно не понимающую всей опасности.

— Нужно уводить Общность, — наконец, прервал молчание электроразряд. — Пока самые стойкие прикрывают отход — мы уводим большинство, а затем…

— Прикрывать отход? — печально хмыкнул Гхро. — Это будет означать смерть, Шок. Даже ни единого шанса — просто верная смерть. У нас, конечно, есть те, кто с охотой выполнит любой приказ, если он спасёт их близких или принесёт им лично боевую славу. Но отправить их туда…

— Дело даже не в этом, — Фаргор сощурился по-рептилоидному. — Увести их? Куда? Мы живём в огромном тупике, уводить Общность попросту некуда. Выйти им навстречу, так нас только ещё быстрее перебьют.

— Ты знаешь, куда, — заметил Шок. — Расселина.

— Нет! — вот тут ящер резко встал, едва не опрокинув стул. — Даже не заговаривай со мной про расселину и не думай о том, чтобы кого-то — хоть кого-то — туда завести! И сам не суйся. Я лучше выйду к людям навстречу и добровольно приму смерть, чем явлюсь к призракам отщепенцев.

— Призраки неспособны причинить материальный вред, — возразил Шок, пробегаясь разрядом по боку своей клетки-одежды. Интересно, подумал Олег, его вид действительно использует такие штуки даже в своём родном мире? Или это собрано уже здесь?

— Ты это знаешь? — голос Фаргора начал приобретать свистящие нотки. — Да, если пройти через расселину, можно выйти на новое место. Но для этого нужно сначала пройти через неё! Ты слышал хоть о ком-то, кто вернулся бы оттуда?

«Ты же говорил, что эти призраки безобидны», — удивился Олег. — «Что они только и могут, что напугать воем или жуткой рожей, появившейся за спиной».

[Так и есть,] — подтвердил Владыка.

«И для монстров они тоже безобидны?»

[Разве что самым слабым они могут причинить какой-то вред. Большинству они не могут сделать ровным счётом ничего.]

«Тогда почему они так их боятся?»

— Ладно, — признал Шок. — Всё равно, пройди мы через расселину — люди сразу поймут, куда мы делись: путь-то отсюда один. Просто переберёмся в новый тупик и ничего в итоге не добьёмся.

Вопрос Олега остался без ответа. Если призраки безобидны — почему Фениксы так уверены в обратном?

— Если бежать некуда, — вновь затрещала Кормет, — то у нас и выхода нет, кроме как дать им бой! Тогда и размышления смысла не имеют: остаёмся и дерёмся так, как только можем. Или победим, или… заставим их пожалеть, что не остались у себя на поверхности.

Только сейчас Олег обратил внимание, что хитин сколопендры, кажущийся разноцветным из-за её ауры, на самом деле — бледно-серый или белый. Хм. Она альбиноска, потому что для её расы это нормально? Или… просто существо, родившее и выросшее здесь, без солнца; возможно, не видевшее его никогда в жизни, и не могло быть иным?

— Есть вариант третий, — возразил Фаргор, уже севший обратно. — Спрятаться. Запереть вход так, чтобы они никогда не нашли его. Это отрежет нас самих от поверхности на долгие месяцы, лишит всего, что мы там добываем, но зато поможет выжить.

[Пока — лучшая идея, что здесь прозвучала,] — прокомментировал Владыка. — [И самая выгодная для нас — можно было бы пересидеть тут до конца кризиса, залечь на дно. Но вот могут ли они сделать это?]

«А могут?»

[У них есть маги, и неплохие, думаю. Но как они спрячутся от Убийц и Магов SS-рангов? От техники? От всего этого, вместе взятого?]

— Как ты это видишь, Фаргор? — кажется, Шок мыслил в том же направлении. — Замуровать вход в Нижнюю? Вырастить тонны камня?

— А почему бы и нет? — пожал тот плечами; в такой обстановке этот совсем человеческий жест смотрелся странно. — У нас есть литоманты, способные на это.

— На каменную стену толщиной в несколько километров? — наверняка Шок мерил расстояние не в земных километрах, но «Голос монстра», очевидно, адаптировал все непонятные термины к тому, что было для слушателя наиболее близким. — Они смогут вырастить в лучшем случае сотую часть от того, что нужно, чтобы люди поверили в такую обманку! Они наверняка знают — если не точное направление, то хотя бы примерное, и будут искать тут. Вот если они пророют и километр, и два, и ничего не найдут…

— Не утрируй, — возразил Фаргор. — Столько не понадобится.

[Были бы они по-настоящему умными, выстроили бы два города, или три,] — высказал Владыка своё мнение. — [Этих пустот тут… больше одной. Я даже отсюда чувствую соседнюю. Конечно, на одном месте обжиться легче! Зато если придут враги, то и вырежут тоже всех.]