Руки быстро обнаружили под плащом дорожную сумку, и я быстро нацепил её на себя. Интересно, у них в ходу документы?..

Вот лично у меня документов не было. А также денег, имени и места в этом мире. Так почему бы не позаимствовать всё это у того, кому ни деньги, ни репутация уже не нужны?

Ну и, конечно же, меч. Подхватив костяной клинок, я оценивающе хмыкнул. Да, тёмная штучка — рука так и разрывалась от тёмной магии, что будто испытывала меня, пробовала на вкус.

Тошнота становилась всё сильнее. Пора, иначе я не успею убраться с дороги; я поковылял к обочине, чувствуя, как появляется во рту привкус крови, как нога всё сильнее и сильнее наливается прежней болью…

Обочина. Дерево. Падаю в траву. Дальше не дойду. Лицом вниз, чтобы не захлебнуться в собственной рвоте.

Сознание меркнет.

Последнее, что пронеслось в моём мозгу — надежда, что больше мне никогда не придётся применять подобных заклинаний.

В этом месте дорога вновь переходила из неровной и извилистой в более-менее приличную, и лошади восприняли эту перемену с облегчением. Что до самой Юнджи Арин, то она взирала на мир вокруг с привычным молчанием, погружённая в свои мысли. Мерный стук копыт и вечерняя прохлада способствовали этому по мере сил.

Юн разделял это молчание, хотя его подозрительные взгляды по сторонам говорили о том, что воин не позволяет себе уйти в мысли, оставаясь настороже. Он то и дело поворачивал голову, реагируя то на тихий звук, то на полёт птицы; всё-таки Юн был параноиком. Впрочем… кажется, это часть учения Школы Капли Крови? Они там все такие — ждут удара из-за угла в любой момент.

Юну вообще, похоже, не нравилась эта идея — что его подопечная будет учиться у мастера из другой школы. Школа Капли Крови считала своими врагами практически всех, и даже для собственных же соратников не делала исключений. Что ж, именно из таких и получались лучшие телохранители.

Юнджи Арин вспомнила, какого труда ей стоило убедить отца не посылать с ней целый отряд слуг и воинов. Пожалуй, если бы не репутация телохранителей из Школы Капли Крови — безупречных, неподкупных — он бы никогда не поддался на её уговоры. А то, что Юн думает о её будущем обучении… в конце концов, кого это волнует, пока он продолжает молчать и держать свои мысли при себе?

Гораздо больше Юнджи беспокоило то, что об этом думала она сама.

Мастер Хэджин Мун из Школы Позвоночного Меча. Она слышала, что мастер Мун был… молод, особенно на фоне других мастеров. Дарование, тренировки с ранних лет, и, как следствие — почётная степень в неполные тридцать…

Вот только ей, как дочери наместника, не нужны юные дарования. Ей нужны лучшие — везде и во всём. Сможет ли мастер Мун держать марку, соответствуя её статусу? Для остальных учеников — тоже аристократов, конечно, но рангом поменьше, её мастерства хватит, а как насчёт неё?..

— Госпожа.

Это были первые слова, сказанные Юном за последние часов шесть, и потому Юнджи вздрогнула от неожиданности. Голос телохранителя звучал хрипло и тихо, но вместе с тем отчётливо.

— Что…

— Нужно сбавить шаг, госпожа. Там впереди что-то есть, — три коротких ножа, соединённых между собой цепью, появились в руках Юна мгновенно и беззвучно; напряжение на лице почти не отразилось.

Юнджи вгляделась в дорогу впереди. Да, кажется… Лесная дорога в сумерках была различима с трудом, но что-то тёмное действительно виделось впереди. Девушка перевела взгляд на Юна; в его зрачках еле уловимо мерцали алые огоньки. Тот наверняка видит всю картину в деталях, или вот-вот увидит.

— Что там? — как можно небрежнее и безразличнее осведомилась Юнджи Арин, действительно заставляя лошадь ступать медленнее.

— Бойня.

Ответ телохранителя был короток и предельно доходчив. Никаких попыток смягчить, скрыть от госпожи правду не было и в помине. Впрочем, спустя секунду Юн осведомился:

— Госпожа, если желаете, я могу расчистить путь, пока вы подождёте здесь.

Юнджи лишь презрительно фыркнула.

— Мне не двенадцать, Юн. Если бы я не могла вынести вида трупов — какой толк было бы отправлять меня учиться боевым искусствам?

— Дело не в трупах, — коротко отвечал тот. — Я опасаюсь несработавших ловушек и недобитых злоумышленников, что могли бы причинить вам вред.

Ха. В этом весь Юн. Видеть опасность в каждом шорохе и пытаться её контролировать. Юнджи ничего не ответила, но лошадь не остановила, продолжив приближаться к месту бойни на одной с телохранителем скорости.

Тел было… около полутора десятков. Несколько умерли от вполне заурядных ран, таких, как арбалетные болты, но вот остальные…

— Что это? — вырвалось у Юнджи при виде иссушенных, будто выгоревших изнутри тел, с застывшими в агонии лицами и чёрно-кровавыми подтёками под глазами.

— Повстанческое отродье, — отозвался Юн, останавливаясь и спешиваясь. Оружие он держал наготове… но, на взгляд Юнджи, быть живыми эти существа не могли никак.

Повстанцы. Как дочь наместника, Юнджи, конечно же, много слышала об этих еретиках. Так называемый «Свет». Те на полном серьёзе считали Великих Мастеров демонами, а их дары — проклятиями; называли зверствами жертвоприношения и пытались навязать миру старую нелепую мораль, бытовавшую до прихода Великих Мастеров и основания Тёмной Церкви. То, что они напали на путников так близко к городу, конечно, настораживало… но всё-таки спрашивала девушка не об этом.

— Нет, — отозвалась она, тоже спешиваясь. — Я про… раны. От чего они умерли?

Судя по всему, повстанцы напали на карету и сопровождавших её слуг, перебили большую их часть, а затем… Брови Юнджи поползли вверх, когда она увидела нескольких мёртвых лошадей. Тех зацепило тем же, отчего умерли и остальные.

— Это сделал мастер, чья Сила достигла немыслимых пределов, — отозвался Юн. — Но что это за приём или школа, я сказать не могу, госпожа.

Ого!.. Чтобы Юн отозвался с уважением о мастере не из своей школы — дело почти немыслимое.

— Но он сам?.. — Юнджи подошла к распростёртому на земле обезглавленному телу в воинской одежде. — Погиб?

Юн не ответил. Застыв на пару мгновений, он вдруг ломанулся куда-то к обочине дороги; Юнджи метнулась следом и увидела, как он заносит свои ножи над лежащим телом…

— Стой! — повелительно выкрикнула она, и рука Юна буквально зависла в воздухе.

— Госпожа, — он явно был недоволен этим, — этот человек жив и может быть опасен.

— Что, если это тот, кто уничтожил повстанцев? — возразила Юнджи. — Посмотри, его одежда не похожа на их зелёные плащи.

— Она вообще ни на что не похожа, госпожа, — Юн опустил оружие, но всё равно стоял наготове; девушка не сомневалась, между его решением добить лежащего воина и самим убийством пройдёт не более секунды.

Насчёт одежды же… Да, Юн был прав. Странного покроя брюки и рубашка, незнакомого вида ботинки. Человек как будто был… неотсюда. Единственными знакомыми вещами были холщовая сумка на плече и…

Меч?

Костяной меч.

— Стоп, — нахмурилась Юнджи, подходя ближе. — Погляди на меч. Это же…

Она поморгала. Школа Позвоночного Меча?

— Ваш будущий учитель должен быть прибыть в город по этой же дороге, — отозвался Юн, уловив, к чему она клонит. — Несколькими часами ранее нас.

— Думаешь, это он?

— Или кто-то из его окружения, — пожал плечами Юн.

— У других не было меча, — Юнджи не вполне уверенно оглянулась на дорогу. — Юн… Он точно жив?

Тот лишь пожал плечами, так, словно вопрос не имел смысла.

— Дышит. Значит, жив.

Присев на одно колено, он залез рукой в сумку раненного и, покопавшись, вытащил оттуда сложенный свиток. Пробежавшись глазами, он протянул его Юнджи:

— Вот и ответ на ваш вопрос, госпожа.

Та взяла свиток. Так и есть. «Многоуважаемый мастер Хэджин Мун…» И дальнейшие словоизлияние. Ввиду того, что до аристократии города Хончи дошёл слух о ваших талантах, бла-бла-бла, не соблаговолите ли вы учить, бла-бла…