Удар наискосок. Правая рука и голова Виссариона, замерев, падают на песок; остальное тело продолжает двигаться, молниеносно отращивая потерю.

– Я выполнил своё обещание, – заключил Виссарион. – Отправил тебя в самое начало. Дал шанс всё исправить. Твой враг – демоны; это они продержали тебя в гробу двадцать лет. Так почему ты атакуешь меня?

– Да потому что…

Я осёкся. Пока моё тело здесь сражалось с Виссарионом, разум вёл бой с эмоциями, пытаясь вернуть себе контроль над телом.

Ладно. Он прав. Чёрт, как болит голова…

Я остановился. Монтировка выпала из моей руки на песок.

– Полегчало? – осведомился Виссарион с ехидцей в голосе.

– Пошёл ты… – я уже не кидался на него, но злость всё ещё оставалась, а дикая головная боль лишь усиливала её. А ведь он почти не защищался всерьёз, вдруг осознал я. Пожелай Виссарион – он обратил бы меня в пыль за пару секунд, с монтировкой или без. Просто он… не хотел меня убивать.

– Знаешь, – Виссарион покачал головой, затем шевельнул рукой – и монтировка оказалась у него. – Я пришёл сюда затем, чтобы посмотреть, справишься ты или нет. Изгонишь Тьму, или она окажется сильнее тебя.

– Я справлюсь, – глухо отозвался я. – Мне нужно время, но я справлюсь.

– Очень может быть, – кивнул Виссарион. – Думаю, ещё двадцати лет тебе хватит.

Движение рукой – и в пространстве арены открылся портал.

– Что?! – я рванулся вперёд. – Нет, ты не можешь…

– Я могу всё, что пожелаю, – ответил Виссарион. – Закрыл бы тебя тут насовсем, но…

Он покачал головой.

– Любопытство. Хочу однажды всё-таки узнать, как ты убил меня. Я закрою этот мир так, что никто, кроме меня, не сможет сюда попасть – и приду через двадцать лет. Если окажется, что этого мало… подожду ещё столько же, и так – пока не добьюсь своего.

– Неспортивно! – взревел я, прилагая все силы, чтобы не кинуться на Виссариона вновь. – Ты должен хотя бы оставить мне шанс!

– Например? – уже зайдя в портал наполовину, Виссарион замер и оглянулся на меня.

– Пусть… – я думал всего пару секунд. – Пусть, кроме тебя, портал в мир сможет открыть твой ученик – но лишь снаружи, не изнутри.

– Идиотом меня считаешь? – по лицу Виссариона скользнула тень. – Я в курсе, что ты вытащил Сенат и он ждёт тебя в твоём родном мире. Твои спутники всё мне рассказали. Неплохая попытка, ученик, но я предпочту не рисковать.

Ох, чёрт. Доберусь до этих болтушек – языки вырву.

– Погоди! – я шагнул вперёд. – Всё равно неспортивно!

– А это и не состязание.

– Тебе всегда было интересно следить за моими идеями!

– Я бы последил и на этот раз, – заявил Виссарион, – но выпустить в Мультивселенную существо с твоей силой и Тьмой демона слишком опасно. Двадцать лет, ученик, и до встречи!

В последней отчаянной попытке сделать хоть что-то я мысленно рванул на меня монтировку – в последний момент, когда Виссарион уже почти скрылся в портале. Это удалось; оружие влетело прямо мне в руку…

Но Виссарион даже не оглянулся.

Портал закрылся. На двадцать лет.

Я сжал в руке монтировку. Оружие, которое даёт мне почти абсолютную власть внутри этого мира… Но никак не поможет выбраться за его пределы. Открыть двери способен только Виссарион.

Только Виссарион. Только Виссарион. Погодите-погодите. Только…

Я обвёл глазами опустевшую арену. Мокрый от крови песок, тело госпожи Сонним, и…

Я присвистнул.

Паззл «Собери Виссариона» в почти полной комплектации. Кой-чего, наверное, не хватает, но ведь это всё равно будет Виссарион?

Не факт, что сработает, но попробовать стоит.

Говорят, медитативная работа помогает успокоиться. Творчество – отличная терапия. Рисование, лепка из глины. Собирание паззла.

К тому моменту, как передо мной лежало нечто, напоминающее Виссариона, головная боль почти прошла, и я был спокоен, словно буддистский монах на лугу среди ромашек.

Разумеется, Виссарионом это ещё не было. Мёртвое тело – не то же самое, что живой человек (или кто он там был такой). Оживлять покойников…

Да, я ведь обещал Ино Сонним попробовать оживить её. Но это было скорее для успокоения. Если бы я мог действительно воскрешать мёртвых, то вид склепа семьи Готфрид не впечатался бы в мою память.

Впрочем, я действительно «украл» душу Сонним, убив её – она мне помогла, и я не хотел отдавать её демоном.

Движение рукой. Рядом со мной повисло лёгкое свечение.

– Что это, Готфрид? – изумилась Сонним. – Что ты сделал?

Хех. Я обернулся к парящему в воздухе призраку.

– Сделал то, что мог. Но… я ведь предупреждал, что тебе может не понравиться посмертие.

– Тогда зачем ты…

– Это лучше, чем Лимб, – пожал я плечами. – Лучше, чем небытие и пустота. Если хочешь, могу вселить тебя в какое-нибудь тело, но…

– Отлично, – фыркнула Ино. – Призрак или гниющий мертвец.

Я развёл руками.

– Зато Мать Рока мертва – окончательно. Демоны в этом мире ещё остались, но, полагаю, сейчас они сидят, затаившись, и молятся породившей их Тьме, чтобы я не нашёл их.

Это тоже своеобразная терапия, так? Виссарион запер их вместе со мной, чтобы я потешил жажду крови и успокоился.

– Ты всё-таки смог сделать это… – призрак, со всё ещё недовольным видом, скрестил руки на груди. – И… что планируешь делать дальше?

Я пожал плечами.

– Увидим. Хочу попробовать один трюк. Если получится – выберусь отсюда, если нет… ну, у меня будет двадцать лет на обдумывание планов.

Шаги. Снова шаги; обернувшись, я увидел вбегающих в арку Эмбер, Юнджи и Алекса. Ха. Одну из них я обещал прикончить при встрече, другому – вырвать язык…

Вспышка боли в голове возникла – и погасла. Изжить в себе Тьму будет непросто, но если я стану потакать ей – это будет невозможно.

– А вы здесь что делаете? – оставаясь неподвижным, я поднял бровь.

– Твой учитель, – отозвался Алекс. – Собрал нас всех вместе. Говорил, что демоны могут напасть на нас, чтобы манипулировать тобой. Затем сказал, что ты на Арене, и что мы можем идти куда захотим, потому что демоны больше не властны над этим миром. А потом просто исчез.

– Ага, – хмыкнул я. – Значит, он и вас бросил тут.

– Что? – распахнула глаза Эмбер. – Он же обещал вывести нас…

– А вы слушайте его больше, – пожал я плечами, подавляя в себе Тьму.

Вслед за Эмбер на арену выходила вся честная компания. Йоко и Ральф, профессор, детишки в бинтах и на костылях… Я оглядел их и хмыкнул.

– Становится людно.

– Готфрид, – заметил Ральф, – ты обещал, что вытянешь нас из этого мира.

Я пожал плечами.

– Если смогу – вытяну.

– Что это ещё значит? – голос Йоко сорвался на фальцет. – Послушай, ты…

– Йоко. Успокойся, – отрубила Эмбер.

– Нет, я…

Ох. Как мило и как знакомо.

– Знаете, от кого всё зависит? – уточнил я, глядя на американцев. – От вашего жреца.

– Кого?

– Жреца Света, – пояснил я. – И от того, как хорошо он улучшил мою монтировку.

Виссарион пережил несколько ударов монтировкой. Значит, где-то внутри находится маленькая – крохотная! – толика его души. Возможно, его личности. Самая капля. И если мне удастся вложить её в мёртвое тело передо мной, составленное из ошмётков…

Я распростёр монтировку над телом и сосредоточился. Всё-таки она была не просто оружием; душа Матери Рока открывала небывалые возможности. Я не мог воскресить мертвеца по-настоящему, но – как показывал сегодняшний день – мог сделать его подобие. Итак…

Все замерли, боясь дышать. Мало кто понимал, что я делаю – но торжественность момента пробрала всех. Из монтировки вниз полилась маленькая светящаяся линия, ударила прямо в грудь Виссариону…

Великан вздохнул и сел.

– Учитель? – вежливо (на всякий случай) уточнил я, щёлкая пальцем перед его лицом.

Ничего. Жизнь есть, воли – нет. Передо мной чистая болванка – являющаяся при этом Виссарионом.