…Юн ждал за дверью. Его фигура, как обычно, не выражала ни капли усталости, да и вообще не выражала ничего, кроме вечного подозрения ко всему и всем. Завидев свою госпожу, он отклеился от стены и зашагал за ней к выходу.

— Нет, — оборвала его Юнджи.

— Госпожа? — лицо наёмника не переменилось, но тон был вопросительным.

— Я иду обучаться боевым искусствам, — отрезала Юнджи. — Хороший из меня выйдет воин, если до занятий меня будет за ручку сопровождать охранник. Останешься здесь.

Юн молча кивнул и вернулся к стене.

Чёрта с два он отпустил бы её одну, что бы она ни сказала, если бы об этом заранее не позаботился отец. Впрочем, не всё ли равно?

…её новые товарищи по учёбе уже собрались во дворе дома мастера Муна. При её приближении все обернулись, но никто ничего не сказал. С большинством из них она уже познакомилась вчера; юные версии своих родителей, и только. Чуть меньше гонора, и то хорошо.

— В доме всё тихо, — произнёс вместо приветствия Хёнсо, один из двух детей барона Мо. — Если он и собирается выходить, то…

— А что ты хотел услышать через стены, тупица? — фыркнула Дайе, дочь другого барона. — Топот? Песни?

— Пфэ, — хмыкнул Джиан, сын местного графа — самого влиятельного человека в округе и владельца того самого замка, что был видел из любой точки города. — А вы не думали, что это может быть лишь часть тренировки? Заставить нас ждать его. Час, два…

Юнджи хмуро глянула на шестерых товарищей по несчастью и уселась на низкую лавочку перед домом. Ох. Ей с этими людьми вместе учиться ещё очень, очень долго, так что лучше не раздражаться в первый же день. Но, Великие Мастера, как же это сложно.

К учебному процессу нужно подходить основательно. Ребёнок, он как чистый лист — сделал одну помарку, и всё, проще убить и завести нового.

Хмыкнув сам себе, я выглянул в окно. Мои новые подопечные уже собрались во дворе. Всего семеро — достаточно много, чтобы я не расслаблялся, и достаточно мало, чтобы я не сошёл с ума.

Вот они все, слева направо. Хёнсо Мо и Джунсо Мо. Бароньи детишки, 15 и 13 лет соответственно. Самые младшие и самые, соответственно, слабые, второго вообще дали в нагрузку — мол, нужно пользоваться, пока именитый мастер здесь.

Тэмин Убин. Сын того самого барона-очкарика, что увлекается ботаникой. 16 лет, похож на отца. Тихий, субтильный. Как говорится, внешность обманчива.

Дайе Нигай. Внучка третьего из местных баронов — того дедка, что вчера уверял, будто для устранения повстанцев нужна армия. 16 лет. Топчется нетерпеливо и раздражённо, кажется, не слишком довольна тем, что оказалась здесь.

Чон Бэтами. Дочь виконта Бэтами, командира местного гарнизона. 16 лет. Стоит чуть в стороне от всех остальных и, кажется, серьёзно настроена на занятия, а не на болтовню — сказывается воспитание папаши-военного.

Джиан Кан, сынок лысого графа, владельца пафосного готического замка на холме. 17 лет. Похоже, уверенно держит среди местной золотой молодёжи титул лидера, красавчика и первого жениха на деревне.

И Юнджи Арин, с которой я уже был знаком. 17 лет, дочь наместника. Я так и не разобрался в титуле её отца — то ли это был фактически правитель целой страны, то ли её крупной области, но ясно одно: девушка по знатности кроет всех остальных, вместе взятых.

Всех, кроме Юнджи, я видел вживую впервые, и искренне был благодарен одному из баронских слуг, который взял на себя тяготу нарисовать к моему приезду небольшие портретики. Всё-таки удобно знать заранее, где кто из твоих учеников, а не гадать. Портретики с подписями я теперь держал под рукой, как шпаргалку.

Ладно, пора. Дожевав бутерброд с холодной телятиной (да, я специально спросил, и меня клятвенно уверили, что это именно телятина), я отряхнул руки и поспешил вниз по лестнице.

Как и чему я собирался их учить?.. О, у меня уже были идеи.

Говорят, каждый ученик становится подобием своего учителя. Что ж, мой учитель был своеобразен и, если честно, их него был так себе педагог.

С другой стороны, кой-чему он меня всё-таки научил.

Последуем же его примеру.

—…обучение пролетит — и не заметим! — на лице Джиана играло самодовольное выражение лица, кажется, обычное для этого типа. — А потом — привет, Гвардия Наместника! Отец поможет с протекцией, а мои личные таланты…

Вначале Юнджи уловила тихий, резкий свист, и только потом осознала, что нож, пролетевший мимо головы юноши, вонзился в дерево и теперь дрожит там.

Второй. Третий. Юнджи не успела сообразить, какой по счёту нож пролетел мимо неё, срезав прядь волос. Это что, покушение? Кто-то решил…

— Семь, — припечатал молодой, энергичный голос, уже знакомый ей по вчерашнему приёму. — Семь кинжалов, молодые люди. Если бы я кидал их с целью попасть, то все вы — все семеро — были бы уже мертвы.

Ошарашенные ученики смотрели на мастера Муна, который быстрым шагом вышел из-за дома. Руки сложены перед собой, на лице лёгкая улыбка — он явно доволен эффектом, который произвёл.

— Вы… — голос Джиана дрожал, глаза были на выкате. От лощёной красоты юноши ничего не осталось — так исказились в этот миг черты его лица.

— Не я, а вы, — отозвался мастер Мун, шагая вперёд. — Не я, а вы были бы покойниками, будь это настоящее нападение. Не я, а вы не смогли бы защититься, даже если бы успели меня заметить. Не я, а вы стояли тут, делая из себя отличные мишени…

Он снова улыбнулся.

— А сейчас пусть каждый выдернет нож возле себя и метнёт его в меня.

— У-учитель? — растерялся Джунсо Мо, самый младший из студентов. — Мы должны…

— На первый раз обойдусь словами, Джунсо, — ответил тот. — На второй раз — последует… наказание. Итак, ученики, правило номер один, которое должно стать вашей новой жизненной установкой на время обучения: то, что говорю я, должно выполняться тут же, беспрекословно и без вопросов. Хотите что-то спросить — сначала сделайте, а уже потом спрашивайте.

Пф. Пижон, рисуется перед ними. Юнджи чуть скривилась, выдёргивая нож. Хочет увернуться от семи кинжалов и поразить их этим?

И почему он так молодо выглядит? Чуть старше её самой. Она ещё вчера обратила на это внимание. Разве он не должен быть… старше?

— Итак, — мастер Мун хлопнул в ладоши, — кидаем ножи.

…разумеется, он увернулся от всех. Нет, не так: он поймал все в полёте и, как ни в чём не бывало, уложил себе за пазуху.

— Что ж, — заключил он, вновь сводя руки вместе. — Все помнят о том, что я сказал — что мои команды должны встречаться не вопросами, а действием?..

Семь молчаливых кивков подтвердили это.

— Отлично, — он улыбнулся. — Тогда вот ваше первое и главное задание, основная цель всего вашего обучения, одна на всех семерых.

Небольшая пауза.

— Убейте меня.

…чего? Нет, кажется, этого она не ожидала.

Конечно, я не был бессмертным, в отличие от Виссариона. Но… я уже успел оценить силу этих семерых подростков, и варианта, в котором они справятся с заданием, не допускал. А к моменту, когда они окажутся в состоянии провернуть такой фокус, меня уже здесь не будет, так или иначе.

— Уточню, — внёс я своё главное отличие от учебного плана Виссариона, — убить меня должны именно вы. Просить помощи у кого-либо другого нельзя — только сами, своими силами.

Семеро учеников глядели на меня одинаковыми глазами по пять царских копеек и потрясённо молчали. Впрочем, нужно отдать им должное — вопросов не задавали.

— Каждый день, — продолжил я, — вы должны предпринять как минимум одну попытку убийства на всех. Действуйте в одиночку или коллективно, сбивайтесь в группы, продумывайте планы — решать вам. Способы не должны повторяться — это важно. И, конечно же, цена ошибки.

Я улыбнулся. Моей ценой ошибки был месяц взаперти. Что ж, здесь мне нужно что-нибудь более практичное.

— Каждый, кто провалит попытку или повторится в способе… Получает спарринг со мной. Учебную драку. Впрочем, будем честны: при разнице в моём и вашем уровне это будет скорее избиение.