Кофе или коньяк?..

Пожалуй, кофе. Двойную порцию и без сахара.

Старс-эн-Страйпс ходил по палате туда-сюда, постоянно что-то про себя бормоча, и это раздражало Джебедайю. Наверное, будь на месте Старса кто-то другой, его бы давно выгнали, но вип-статус Плутающего не давал персоналу клиники так с ним обойтись.

— Старс, — Джебедайя постарался, чтобы его голос звучал максимально мягко и терпимо, но раздражение всё равно прорвалось наружу. — Старс. Присядь. Не мельтеши перед глазами.

— Я… — Старс застыл посреди помещения, а затем повернулся к своему товарищу. — Джеб, что нам делать? Нам точно нужно что-то делать.

Джебедайя вздохнул, и это отозвалось лёгкой болью в сломанных рёбрах. Старс… слишком нервный и нетерпеливый. Джебедайя давно подозревал, что его продюсеры не позволяют Плутающему ходить в действительно опасные рейды, чтобы не рисковать своим «рекламным лицом» и не терять прибыли.

Что ж, как итог — Старс совершенно не готов к настоящей опасности. Вот и мечется, как пятилетка в супермаркете, потерявший из вида мамочку. Ох… что-то будет.

Джебедайя закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

— Что нам делать, Джеб? — снова повторил Старс. — От них никаких вестей. Пропали, как будто…

Джебедайя покачал головой, не открывая глаз.

— Они живы, Старс.

— Откуда ты знаешь? Ты торчишь тут в своей палате, пока они там…

— Они живы, — повторил Джебедайя уже с нажимом. — Во-первых, я верю в это и молюсь Господу, чтобы Он не оставил их в трудный час. А во-вторых, будь они мертвы, об этом бы уже трубили по всем новостям.

— А если… — Старс чуть не задохнулся от волнения. — Если тот, кто их убил, забрал тела? Или уничтожил? Специально, чтобы…

— Старс, — мягко, но настойчиво порекомендовал Джебедайя. — Иди и умойся холодной водой. Твой костюм слишком жаркий для такой погоды.

Моргнув пару раз, Старс и правда отправился в уборную, охладиться. И как он может носить эту парилку днём и ночью?..

Джебедайя помотал головой. Не о том он думает, не о том. Всё-таки, как бы ни раздражало паникёрство Старса и его уверенность в том, что всё плохо…

Всё действительно было плохо. Эмбер, Ральф и Йоко пошли ловить Готфрида — и попросту исчезли. Никто их с тех пор не видел, никто о них с тех пор не слышал, и даже телефоны не отвечают, выдавая один и тот же ответ — о том, что абонент находится вне зоны действия сети.

Старса можно было понять, в каком-то смысле. Вчера вечером они всё ждали, когда же троица объявится снова, затем пол-ночи копались в русском Интернете, ища хоть какие-то упоминания или зацепки.

Что ж, русский Интернет оказался точно такой же помойкой, как и американский или какой-то другой. Море лишней информации, чьи-то особо ценные мнения, шуточки в комментариях… И никакой конкретики. В основном, шумиха шла либо вокруг странного «интервью» (узнав о нём от Старса, Джебедайя посмотрел его уже дважды), либо вокруг заявления о Крейне.

И ничего о том, где Эмбер, Ральф и Йоко могли бы быть сейчас. Живые, мёртвые, здоровые, раненные — никаких следов.

Старс постоянно вспоминал о своём собственном похищении. Именно после него он, кажется, стал на порядок нервнее и истеричнее. Джебедайя не мог его винить — пережить то, что ощутил Старс, очнувшись в могиле… Не каждый сможет сохранить после этого рассудок.

И тем не менее, по мнению Джебедайи, Старс слишком уж нервничал. Увы, сейчас они ничего не могли сделать с ситуацией — ему самому было ещё рано вставать, а сам Старс… тот вообще, кажется, боялся от него отойти, чтобы не потерять последнего члена команды.

И всё время нервничал. Ходил, бормотал, причитал…

В то время как следовало терпеливо и праведно молиться. Сложив руки вместе, Джебедайя возвёл глаза к потолку и зашептал тихие, спокойные слова молитвы.

Он искренне верил, что ситуация разрешится. Пока неясно, как, неизвестно, когда и с каким исходом. Но — с Божьей помощью и с Его же благословения — всё закончится хорошо.

Люк смотрел в окно машины без особого интереса. Август нет-нет, да поглядывал на него искоса, стремясь поймать во взгляде иномирного императора любопытство или какую-нибудь другую яркую эмоцию, но… нет.

Конечно, невозможно удивляться вечно. Видимо, к чудесам нового мира он уже привык, а если и не привык — всё-таки прошло слишком мало времени, да и видел он не так много — то, по крайней мере, пригляделся. Удивляться каждому новому чуду уже не хотелось и не получилось.

Да и тем более, Люк, кажется, попросту не понимал половины. Ещё бы — не зная языка.

Попытки научить его хоть каким-то азам русского, занявшие весь вчерашний вечер, успеха не принесли. Да, Люк запомнил отдельных несколько слов, запомнил имена своих собеседников, но… На этом всё. Вот он сейчас, сидя рядом с Августом, и смотрел в окно с равнодушным видом — этот мир не значил для него почти ничего.

По крайней мере, без Артура Готфрида.

Август вновь глянул в зеркало заднего вида. Нужно быть настороже; Артур совсем не будет рад, если они приведут к его секретному убежищу «хвост». Крейн, отец, журналисты — все сейчас интересовались Артуром, по тем или иным причинам.

С Артуром выходило странно. После вчерашнего разноса, что устроил ему отец, Август даже не думал, что тот сможет настолько и разительно всё изменить. Сказать, что папа был в ярости — ничего не сказать. И дело было даже не в личности Артура — ему, откровенно говоря, было плевать на то, кто тот такой — а на то, что сын посмел посягнуть на самое священное.

На право отца определять за него, что для него лучше.

Домашний арест и полный крест на любых мыслях о Тумане были, по мнению отца, ещё слишком мягким наказанием. Что-то не нравится? Говоришь, что ты уже совершеннолетний и имеешь право сам решать за себя? Отлично, тогда — вон из этого дома и не смей претендовать даже на копейку, принадлежащую Вульфу Флетчеру.

Именно поэтому Август был в таком шоке, когда всё переменилось. Он знал, что Артур способен на многое, но перемены в отце… это было сравни божественному чуду.

Конечно, отец старался сохранить лицо, сделав вид, что он сам смягчился, всё обдумав. Но Август-то видел, как изменилось его поведение, тон…

Артур сумел его заинтересовать. Настолько, что ради сотрудничества с ним отец был готов даже поступиться своими принципами и позволить ему, Августу, стать немного самостоятельнее.

Хэппи-энд? Как бы не так. Совершив означенное чудо, Артур просто исчез…

И всё.

Почти сутки, как он просто пропал с радаров.

Август, отец, Люк — все ждали новых чудес. Ждали громких новостей, сенсаций, неожиданного появления… а его не было.

Не то, чтобы Август сильно переживал — он догадывался, что у Артура могут быть свои дела, которые не подразумевают публичности. Но всё-таки… какое-то беспокойство в душе шевелилось.

Что до отца, то тот, кажется, нервничал. Судя по всему, он дико переживал, на ту ли лошадку поставил, и именно это его ело. Впрочем, оставаясь респектабельным бизнесменом до мозга костей, он старался не подать виду.

Ну, а о чём думал Люк, знал только сам Люк. Из тех редких слов, что он всё-таки запомнил, даже особого предложения не составишь.

Машина чуть сбавила ход, въезжая в приграничную с Туманом зону. Вот-вот должно было показаться поместье, а к нему лучше идти пешком — так они привлекут меньше внимания, если Август всё-таки привёл за собой кого-то.

…машина ещё не успела притормозить, а Люк вдруг распахнул глаза и подскочил так, что чуть не пробил макушкой крышу. Указав пальцем в сторону поместья, он что-то крикнул на своём языке… вот тебе и равнодушие.

— Погоди, — пробормотал Август, останавливая машину. — Я всё равно не понимаю, о чём ты…

Люк снова выкрикнул своё непонятное слово, а затем, сообразив, начал энергично жестикулировать, тыкая куда-то вперёд. Там и правда было… что-то. Вот только отсюда, издалека, Август не мог разглядеть, что именно.