Ого. А вот это уже прогресс. Я с гордостью поглядел на паренька — мой ученик!.. Впрочем, отчего-то мне казалось, что если на Тиграна этой уверенности хватает, то вот в присутствии его отца она пропадёт.

— Я тебя понял, — скрипнул зубами Тигран. — Но…

— Какие ещё но? — не дал я договорить ему. — Может быть, пойдём уже, а? Нехорошо заставлять господина Флетчера ждать.

Тигран счёл за лучшее промолчать, чтобы не ввязываться в новую перепалку.

Звякнув — прямо как в фильмах! — двери лифта раскрылись, выпуская нас на верхнем этаже. Да, а у отца Августа был… стиль. Белые панели на стенах, широкие окна. Без лишней вычурности, вроде той, что была в кабинете Крейна в Университете Плутающих. Я не видел личного кабинета Крейна в его офисе, в башне, но почему-то был уверен, что тот ещё ужаснее.

— Идите, — махнул рукой Тигран. — Он у себя.

Это были первые слова, что он сказал за то время, как мы поднимались. Сам он заходить внутрь, видимо, не собирался, и направился куда-то в другую сторону.

— Как думаешь, — прошептал Август, как только Тигран удалился, — всё очень плохо?

— Смотря с какой точки зрения смотреть, — пожал я плечами. — Может, стоит взглянуть на это как на шанс донести до отца, что ты не придаток и не послушная марионетка, а полноценная личность?

— Ты не знаешь моего отца… — пробормотал Август.

— Не знаю, — согласился я. — Для этого я сюда и пришёл.

Добравшись до конца коридора, Август постучался в большую дверь — и распахнул её. Выражение лица у него сейчас было… как у смертника, идущего на казнь. Как бы парень не перенервничал!..

— Всем доброго утра, — улыбнулся я, заходя внутрь. Говорить «всем» действительно имело смысл — кроме солидного типа под пятьдесят, в дорогом костюме, здесь сидела ещё какая-то брюнетка с видом человека, думающего, что он знает об этой жизни всё.

— А… госпожа Ланн? — удивился Август, входя за мной. — А что вы тут делаете… в такое время?

Я поглядел на часы. Тридцать шесть минут седьмого.

— Думаю, стоило бы спросить, что она делала тут получасом раньше, — хмыкнул я. Глаза брюнетки расширились, затем снова сощурились… Но она промолчала.

— Артур Готфрид, полагаю, — Флетчер-старший изучал меня испытующим взглядом. Если в глазах его молодой любовницы читались лишь брезгливость и презрение, то этот, кажется, и правда пытался меня изучить. — Красивое имя.

Я учтиво наклонил голову.

— Интересно, — заметил Флетчер, перемещаясь от окна к большому столу, — вас действительно так зовут? Или вы просто нашли в старых сводках красивое имя и решили назваться им?

— Вам паспорт показать? — уточнил я. Разумеется, никакого паспорта у меня не было, но блефовать я умел всегда.

— Да… в принципе, неважно, — пожал плечами миллионер. — Меня совершенно не интересует, как вас зовут на самом деле. У меня к вам, если вдуматься, только один важный вопрос: сколько?

— Сколько чего?

Разумеется, я сразу понял, о чём говорит Флетчер, но играть нужно было красиво.

— Сколько денег, — вздохнул делец, садясь за стол, — вы хотите получить, чтобы раз и навсегда исчезнуть из жизни моего сына, а также моей собственной?

— Папа! — искренне возмутился Август. Я же… картинно почесал подбородок.

— Дайте-ка подумать. Как насчёт пятнадцати миллионов долларов?

— Вы… — Флетчер даже привстал от возмущения.

— Что? — я поглядел на него с чувством полной справедливости. — Вы спрашиваете у меня, за сколько я готов предать человека, который мне доверяет. Я спрашиваю у вас, сколько вы готовы заплатить, лишь бы лишить сына того, что он хочет.

— Что хочет мой сын — его дело, моё дело, но уж точно не ваше, — вновь вернув себе самообладание, сообщил мне отец Августа.

— Папа, — вновь включился Август. — Ты это серьёзно? Ты правда думаешь, что…

— Помолчи! — вот теперь уже, встав, Флетчер грохнул рукой по столу. — Это ты думаешь невесть что. Думаешь, что можешь делать, что тебе взбредёт в голову, общаться с кем попало, позорить меня, не взирая на мою деловую репутацию…

Он не стеснялся ни меня, ни девицы, выливая на сына всё, что накипело.

— Репутацию? — Август волком глянул в ответ. — Тебя только она волнует?

— А ты о ней и думать не хочешь, — парировал его отец. — У тебя на уме только игрушки и приключения.

— Туман — это не игрушки, — я видел, что Августу морально тяжело противостоять властному отцу… но он справлялся. Кое-как, но всё-таки. — Это — то, чем я хочу заниматься в жизни.

— Заниматься ты будешь тем, чем я скажу!

Мои глаза, как два мячика для пинг-понга, курсировали между этими двумя; пока я предпочитал не вмешиваться в пикировку. Что до девушки, то она так и продолжала глядеть на меня с выражением презрения. Кажется, она тоже пыталась понять, кто я такой… вот только подходила к вопросу заранее предвзято.

— Ты поставил мне условия — вернуть кредит, отбить затраты, — Август всё ещё пытался бить логикой, — и я всё вернул…

— Случайность, — отмахнулся его отец.

— Может, и случайность, — кивнул парень. — Но это случайность, выбранная мной. Я хочу сам решать, что делать с моей жизнью, и не смей командовать мной!

— Если ты… — вдохнул было его отец — и осёкся. Взгляд остановился на мне; кажется, он понял, что всё-таки не стоит затевать такие сцены при посторонних. Видимо, когда я уйду, Августа ещё ждёт продолжение, а пока…

Флетчер прокашлялся, поправил галстук и поглядел на меня совершенно спокойным, уверенным взглядом.

— Господин Готфрид, — обратился он ко мне. — Вы уже обдумали мой вопрос? Готовы назвать сумму, настоящую, а не фантастическую?

— С чего вы взяли, что я продаюсь? — фыркнул я.

— Продаются все, — с непоколебимой уверенностью в своей правоте заявил Флетчер.

— Особенно те, кто гонится за дешёвой славой, — фыркнула брюнетка.

Ого. А кукла-то говорящая.

— Господин Флетчер, — не обращая на неё внимания, заметил я. — Как для человека, владеющего средствами массовой информации, вы судите очень поверхностно.

— Что, думаете удивить меня, Готфрид? — совершенно искренне и по-человечески вздохнул он, выходя из-за стола. — Думаете рассказать, какая вы загадочная личность, какие у вас тонкие душевные грани и огромный потенциал? Что ж, я расскажу вам всё сам.

— Сделайте милость, — кивнул я.

Флетчер скривился; видимо, учтивый слог он счёл рисованием, тем более, что это так и было.

— Вы — Плутающий, Готфрид, — начал он. — По всей видимости, неплохой, раз Август так вцепился в вас. Но звёзд с неба не хватающий, иначе я бы о вас знал. Увидев возможность в дружбе с сыном миллионера, вы специально устроили этот фокус с бургерами — видимо, при помощи какой-то способности, полученной в Тумане, но бесполезной для чего-то серьёзного.

— И зачем же мне это было нужно, как вы считаете? — протянул я.

— Чтобы весь город увидел вас вместе с Августом, — Флетчер пожал плечами. — Так моему сыну будет сложнее откреститься от вас, когда этот запал пройдёт, так вы сами привлечёте внимание к своей персоне…

— Внимание в основном привлекало другой обстоятельство, вы не находите? — хмыкнул я.

— Как бы там ни было. Моему сыну не место рядом с клоуном, выступающим на потеху толпе, — отрезал Флетчер.

Я злобно хмыкнул. Никогда не был особо сдержанным человеком… а этот сноб умудрился почти вывести меня из себя.

— Думаете, знаете меня? — заметил я. — Думаете, это всё?

— Плетите что хотите, — махнул рукой Флетчер. — Но я всё сказал. И раз вы отказываетесь от денег, то я просто позабочусь, чтобы вы не подошли к моему сыну, иным путём. Во всём прочем, даже если я ошибся в какой-то детали — меня это не волнует.

— Детали, — протянул я. — Детали, значит. А вы не склонны слушать других, господин Флетчер, так?

Он приподнял бровь.

— Я поправил бы вас в этих самых деталях, — не сдерживался я, — но ведь вы мне не поверите. Я бы сказал, что я и есть тот самый Артур Готфрид, о котором вы подумали, когда услышали это имя, но вы сочтёте что это невозможно.