Всё-таки источником проклятия был сам Сенат и его сила. По мере того, как паломники приближались к центру ловушки, ненависть и безумие Сената проникали в них. Дойти до конца было практически невозможно. Ну, разве что если Сенат по какой-то причине пропустил кого-то добровольно – что, впрочем, было не в его привычках.

Но паломники, одержимые своей верой, шли и шли в этот город. Самоуверенные юнцы, мнящие, будто именно они станут избранными наследниками. Достигшие предела старики, отправляющиеся в этот путь в качестве последнего служения перед смертью, Глупцы, считающие проклятие Пути Зла лишь преувеличенным слухом. Случайные путники, не догадывающиеся о ловушке впереди.

Казалось, ещё год назад я видел их живыми, когда в последний раз заглядывал в это место. А сейчас же передо мной лежали лишь иссохшие мумии.

Так а что за ловушка? Как я и говорил, это место было задумано лишь как темница для Сената. Здесь нет награды в конце пути. Но есть защита от дурака, который – ну вот мало ли, найдётся такой – сможет дойти до конца и узнать, ЧТО там пленено.

Подобно течению реки, путь ведёт к своему окончанию. Пока ты идёшь в потоке – тебе ничего не грозит. Но стоит тебе пройти своебразный «порог», повернуть обратно не выйдет – против тебя обратится всё течение.

Вдохнув полную грудь, я ухмыльнулся. Некогда густой, тягучей, злой силы, совершенно не чувствовалось. Откуда бы не взялись эти тысячи лет, прошедшие между пленением Сената и сегодняшним днём – тварь уже не та, что прежде. А значит, даже моих едва начавших восстанавливаться сил должно было хватить.

Я посмотрел на дорогу за монументом. Когда я создавал это место, я и не думал, что всё так обернётся. Десятки иссушенных тел в разорванном тряпье лежали практически друг за другом, все как один протягивающие руки в сторону конца дороги, которого, разумеется, видно не было. Выглядело так, будто даже умирая, они пытались доползти до своего «осквернённого божества».

Лишь затем, конечно же, чтобы шаг за шагом приближаться к ещё большему безумию, которое излучал из себя Сенат. Разумеется, в Тумане они даже на людей-то походили весьма условно и больше были похожи на почерневшие сгустки фанатизма, как те слепки в форме людей, что находили при раскопках Помпеев.

Весь их вид словно насмехался над мной. Вот он – консеквенциализм в виде религии, а заодно напоминание о том, что ничего не остаётся без последствий. Я никогда не страдал приступами мук совести, жертвуя людьми ради достижения своих целей, но эти-то умерли не ради какой-то цели, а в итоге дурацкой шутки.

Так оно и случается.

Что ж; если дочь Крейна ещё может быть жива, то она явно на пути к Сенату. Иначе не сидела бы тут столько времени, пока шли поиски и собирался поисковой отряд. Забавно, что они набрали столько народу для поисков в месте, где количество вообще не играет роли.

Скорее всего, я встречу её где-то по пути. Надеюсь, живую.

– Похоже, – Джонни-лидер, не ведая ни сомнения, ни страха обошёл постамент сбоку и указал на широкую улицу, – они ползли туда. Думаю, нам в ту же сторону.

Как всегда в точку, Джонни.

– Идём быстрее, – Джонни буквально загорелся, напав на то, что по его мнению было верной дорогой к богатству, – будем первыми, кто дойдёт до цели!

И тебя даже не смутило то, что тела так хорошо сохранились?.. Впрочем, плевать.

Прежде, чем мы ступим на Путь Зла, нужно забрать кое-что. То, что я оставил в качестве лазейки на случай, если захочу вернуться.

Дорога к месту заточения твари занимала по меньшей мере несколько дней. А я же не совсем отбитый, чтобы три дня идти прямо, даже не оборачиваясь. Я заранее позаботился об удобном способе обогнуть весь этот путь.

– Постойте, – воскликнул я, кидаясь к постаменту и запрыгивая к ногам собственной статуи. – Я кое-что заметил.

Со стороны это, наверное, выглядело странно, словно озарение или удачный бросок на проверку проницательности в игре. Впрочем, меня не волновало, как это выглядит. Пару раз ударив ломом по каменному сапогу в метр ростом, я расширил трещину и сунул внутрь руку. Вот оно.

– Глядите, что нашёл, – радостно оповестил я всех, вытаскивая наружу то, что выглядело как стеклянный шар, только ещё и светящийся в темноте.

Дело оставалось за малым – активировать лазейку. Нужно просто повернуть шар в правильном порядке, вот только…

Увы, Джонни слишком хорошо вжился в роль главного и вырвал артефакт из моих рук до того, как я успел провернуть шар в последний раз. Парень приподнял артефакт в руке, как Гамлет череп Йорика, и задумчиво уставился на него.

Спустя несколько секунд его лицо озарила победоносная улыбка.

– Я понял – это ребус! – он ткнул в одну из фигур, нарисованных на шаре. – Ну типа как «три в ряд».

Не хотелось бы в этом признаваться, однако Джонни был прав. Я действительно заколдовал шар по принципу мобильных игр. Ну а что? Мне тоже нужно было чем-то коротать свободное время у Виссариона.

Я смотрел на то, как Джонни в поте лица пытается подобрать сложнейшую комбинацию из трех плохо отрисованных клубничек и старался не улыбаться.

Чтобы активировать лазейку – нужно просто повернуть шар в правильном порядке. Вот только это все бесполезно, если ты не Артур Готфрид.

– Что-то я… – брови Джонни шевелились так же активно, как и его извилины.

– Можно-ка?..

Я протянул ладонь к парню, и тот, недоверчиво покосившись, всё же передал мне сферу.

– Джонни, – на моем лице расцвела улыбка, – ты всё разгадал!

– Да? – откровенно удивился тот. Вся команда глядела на нас двоих, и я ткнул пальцем в последнюю фигурку и тут же передал артефакт парню.

Спецэффекты начались как раз в тот момент, когда Джонни взял сферу – выглядело так, будто артефакт среагировал именно на него. Свечение шара начало набирать обороты.

Джонни выпучил глаза и поднял артефакт повыше, держа буквально над головой. Впрочем, он, как и все остальные, смотрели не туда – шар был лишь ключом. Ключом зажигания, в каком-то смысле.

Скрежет и грохот камня заставили всех подскочить – даже я честно изобразил удивление, когда небольшая платформа – та часть постамента, на которой возвышалась моя же статуя – отделилась от монумента.

Пока вся группа удивленно переглядывалась, я в два шага вскочил на платформу.

На месте мы будем явно быстрее, чем через три дня.

– Джонни, – я хмыкнул, – да ты, кажись, избранный.

Чёрт бы побрал их самонадеянность.

Командир отряда оглядел остатки своей группы почти безнадёжным взглядом. В живых – вместе с ним – оставались всего четверо. И как так вышло?..

Казалось бы, что может произойти с группой из десяти человек? Лучшее вооружение и технологичные экзокостюмы, тщательная подготовка, запас провианта… Шесть лет опыта походов в Туман, в конце концов. Достаточные основания для того, чтобы выйти заранее, не дожидаясь большой экспедиции, рискнуть и сорвать куш; всё же Крейн платил немало. А риск… это неотъемлемая часть любой вылазки в Туман.

Но каждый раз, когда подобное дерьмо случается, ты осознаёшь, насколько же был к нему не готов.

Самым гнетущим было… то, что ничего не происходило. Никаких тварей из-за угла, драк, крови. Ничего привычного и обыденного для любого Плутающего.

Вот только из десяти их осталось четверо, и они уже третий день блуждают по этому грёбаному бесконечному подземелью.

Отряд шёл вперёд, почти не останавливаясь; командир и сам не знал, что за чувство вело их вперёд, не давая развернуться – может, то же самое, что кололо иголками их разум всё это время? То же, что заставляло видеть в каждой тени и каждом звуке свой худший кошмар? То же, что одного из них застрелиться на месте?

Впрочем, ещё трое погибли не из-за этого. Они просто… легли на пол и застыли, шепча странные молитвы – а сотни и тысяч иссушенных тел, которые уже буквально были полом в кошмарном подземелье, открыто свидетельствовали, что это и есть конец.