– Говори всё как есть, – кивнул он ей.

– Я никого не видела. Мы вошли в комнату, я спросила вас об обеде, а потом вы закричали и упали в обморок.

Дана ошеломленно смотрела на служанку.

– Почему ты врёшь?! – вскричала она, как только дар речи вернулся.

– Простите, но я не вру.

– Дана, родная моя, – начал отец. – За дверью стоял охранник, что я приставил к тебе. Он ничего не слышал и не видел.

– Но это неправда! – Дана расплакалась. – Папа, он был здесь, он угрожал мне. Почему вы мне не верите? Мифа, прошу тебя, скажи правду! Пожалуйста!

– Но, госпожа, я и так сказала правду, – виновато ответила она.

Дана бросила руку отца и отвернулась.

– Уходите, – громко и уверенно сказала она.

– Дорогая, может тебе нужна помощь? – постарался войти к ней в доверие отец.

– Уходи, пожалуйста, – она повернулась, зло смотря на Больдо, а потом и на всех остальных присутствующих. – Уходите все!

Я материализовался за толпой людей и самодовольно улыбнулся ей. Девушка побледнела и тут же ткнула в меня пальцем:

– Вот же он, – завопила она.

Естественно, когда все обернулись, меня уже не было видно.

– Он правда был здесь! – с отчаянием в голосе говорила Дана, она прекрасно понимала, как это всё выглядит.

Люди сочувственно смотрели на неё и начали перешёптываться.

– Думаю, нам всё же стоит уйти, – мягко сказал Больдо и люди начали медленно уходить.

– А мне, госпожа? – сомневаясь поинтересовалась Мифа.

– Убирайся, толку от тебя никакого, предательница.

Девушка тут же выскочила в дверь и в комнате остался один Больдо.

– Доченька, если я чем-то смогу помочь, то ты только скажи.

Она села и с вызовом посмотрела на отца.

– Дай мне 150 золотых, как просил Владимир.

– Хорошо, как скажешь, – вздохнул он и вышел.

Дана ещё какое-то время лежала отвернувшись.

– Ну, что ты молчишь? Доволен?

Я ничего не ответил, так как знал, что тот охранник смотрит сейчас в щель двери и всё внимательно слушает. Девушка со злобой кинула в мою сторону одну из множества подушек на её постели, которая, естественно, пролетела мимо.

Решил, что на сегодня с неё хватит и ушёл. Лето это хорошо, но зимой окна закрыты и нужно будет как-то изощряться. А осень уже не за горами, ночи всё холоднее!

Крина встала с моей постели и начала одеваться. Я внимательно смотрел на неё.

– Когда Розалия придёт в себя не вздумай ей что-то ляпнуть.

– А какое ей дело с кем вы спите? – безэмоционально ответила она.

– Такое вот дело. Она влюблена в сосуд, чем я с удовольствием воспользуюсь.

Крина обернулась и внимательно посмотрела на меня.

– Вы собираетесь трахнуть её?

– Пока нет, но время покажет. В любом случае, на нашей стороне будет один из героев. И если ты из-за своей же тупости спутаешь мне карты, но сильно пожалеешь. Сама знаешь, есть вещи пострашнее смерти.

– Я не такая дура, – обиженно сказала она. – Розалия ничего не узнает, не беспокойтесь.

– Я очень на это надеюсь.

Когда Крина ушла, я решил позвать элементаль. Она не должна была заходить в мою комнату без спроса, но проследить за ней для меня не представлялось возможным. Всё же иногда появлялось странное чувство, будто она всё же следит за тем, как я занимаюсь сексом с демоницей.

Встав и одевшись, я проследовал в соседнюю комнату.

– Анна? – тихо позвал я приоткрыв дверь.

– Да, папа? – она села на кровати, на которой до этого лежала.

– Мне нужно немного с тобой поговорить.

– Я тебя слушаю, – улыбнулась она.

– Ты ведь ничего не расскажешь обо мне и Крине Розалии, – поинтересовался я садясь на кровать.

– А что я не должна рассказывать? – удивилась она.

– Что я сплю с ней, провожу время наедине ночью.

– Хорошо, не скажу. А что в этом такого?

– У многих бывает ревность, и я не хочу, чтобы это чувство появилось у Розалии. Ты ведь помнишь, что она мне нужна?

– Да, помню, папочка. Не волнуйся, всё будет хорошо.

– Спасибо тебе.

Я приобнял её и поцеловал в макушку, очередной раз поражаясь тому, какая она горячая. Почему прежде, в первой жизни демоном, я не обращал на подобное внимание? Как порой всё может изменить отношение к происходящему.

– Забирай.

Дана протянула мне кошель, который я тут же схватил и подкинул в руке с довольной улыбкой.

– Доволен? Выставил меня полной дурой перед отцом, – с обидой сказала она.

– Но ведь было весело, разве нет?

– Скажи, ты ведь теперь оставишь меня в покое?

Я посмотрел в правый верхний угол с задумчивым видом.

– Даже не знаю, с тобой так весело.

– Ты же обещал! – в отчаянии вскрикнула она.

– Ты не хочешь, чтобы я приходил в гости? – показушно расстроенно спросил я.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, Владимир.

– Я бы может и рад, но у нас есть общий ребёнок, а это ответственность.

– Это мой…

Она осеклась, испуганно смотря на меня.

– Наш. Это наш сын.

Похоже, до неё начало доходить.

– Нет, ты не посмеешь…

– Не посмею что?

– Ты никогда не станешь хозяином этих земель! Слышишь? Это невозможно! Ты не имеешь никакого отношения к моей семье!

Из её уст это звучало скорее как оправдание, чем как тезис. Так что я лишь ухмыльнулся и исчез, попутно развеяв [Тишину].

Дана ещё какое-то время посидела на стуле, поперебирала свои склянки, а потом позвала стража, что стоял за дверью:

– Позови отца.

Глупышка. Я тем временем аккуратно подоткнул кошель под её матрас и уже занял удобную позицию за окном в ожидании представления.

Явился Больдо с ещё двумя своими стражами, что принялись обыскивать комнату. Дана всё это время стояла с гордо поднятой головой, уверенная в своей правоте. Но длилось это недолго, пока кошель не был найден.

– Клянусь, он был здесь! – в отчаянии вскричала она. – Пожалуйста, отец, поверь мне!

Старик лишь укоризненно покачал головой.

– Я хотел бы тебе верить, но факты говорят обратное. Прости.

Он развернулся и хотел было уйти, но Дана бросилась ему под ноги, встав на колени. Она взяла его за руку и со слезами на глазах начала умолять:

– Папа, папочка, прошу тебя, я не вру! Он был здесь! Он страшный человек! Пожалуйста, папа, не оставляй меня одну!

– Лекарь приедет через два дня. Он поможет тебе. Лучше тебе не покидать комнату в это время.

Больдо наклонился, чтобы поцеловать руку дочери и прижать к щеке.

– Я люблю тебя, дочка.

– Папа, нет! – только и крикнула она. – Владимир хочет стать хозяином этих земель! Он убьёт меня и тебя, всех, кто встанет на его пути! Пожалуйста, папа, верь мне.

Я видел выражение лица старика – ему было больно выслушивать этот бред. Поэтому он высвободил руку из хватки дочери и ушёл не проронив ни слова. Стража покинула комнату вслед за ним, прикрыв за собой дверь. Дана так и осталась сидеть на полу, поглощенная своим горем и закрыв лицо рками.

Её тихие рыдание не вызывали во мне никаких эмоций сочувствия или сожаления. Она считала себя самой умной, ставила выше других. Ни изгнанный шестой герой, ни даже родной брат не значили для неё ровным счётом ничего. А гордыня не зря считается грехом, за который расплата приходит отнюдь не в загробной жизни.

Я заранее озаботился о том, чтобы комната Розалии была достаточно освещена. За неделю состояние девушки заметно улучшилось: появился румянец на щеках, слегка поправилась. Так же было заметно, что она подросла, вот только насколько – пока было сложно судить, так как она практически всегда лежала. Она определенно повзрослела и уже была похожа на пятнадцатилетнего подростка.