Ответом была тишина. И Вульфрика это удовлетворило.

— Прошу вас, господин Председатель, — он указал на Элизу.

Гиарр стиснул зубы, но решил не спорить. Всё же одна тощая девушка — это не целая свора выживших из ума остолопов.

Сама Элиза всё это время стояла, прислонившись к стене.

Мне казалось, что выглядит она несколько иначе, чем обычно. Впрочем, не могу сказать, что знаю, какая она «обычно», ведь, пожалуй ни одну из ситуаций, в которых мы виделись, обычной не назовешь. Тем не менее, держалась она куда лучше, чем прочие клановские. Подействовала ли на неё скверна иначе, чем на других, или не подействовала вообще, было неважно. Факт оставался фактом: пока серьезные парни в костюмах дрожали от страха, эта девочка с пепельными волосами гордо стояла в углу вагона и просто наблюдала за происходящим. Интересно, могла ли скверна до сих пор не свести её с ума только потому, что она и без того достаточно сумасшедшая?

Впрочем, взять её с собой я решил не от того, что девушка смелая, а потому, что ей каким-то образом удалось раскрыть мой секрет.

И лучше увериться в том, что о нём никто не узнает, лично.

Услышав слова отца и молчаливое согласие Гиарра, она оторвала от меня взгляд и повернулась к председателю. Тот сделал шаг ей навстречу.

Я всего лишь один раз видел, как накладывают печать на человека, да и тогда принимал в этом процессе самое непосредственное участие. А потому было любопытно, что именно сделает Гиарр с Элизой. Воображение рисовало картины, где он водит по её лицу, вырисовывая на нём какие-то странные узоры, что-то при этом бубня себе под нос.

Правда оказалась куда прозаичнее.

Стоило Гиарру подойти к нам, как по вагону разнесся звук смачной пощечины, которую Председатель дал девушке сияющей синим цветом ладонью. Элиза тут же схватилась за щеку и гневно глянула на мужчину. Правда, того её чувства волновали мало.

— Это защитит ее от влияния скверны, — Гиарр отступил назад. — Вот только и не даст использовать свою силу, — он хмыкнул и покосился на меня, — К сожалению, печать ограниченна и не столь эффективна, как один небезызвестный атрибут.

Ни за что не поверю, что он заговорил про «Уроборос» в моём присутствии случайно.

— Но, — мужчина посмотрел на Вульфрика, — должно хватить.

— Благодарю, — злобно прошипела Элиза, всё ещё придерживая щеку ладонью. — Может, мы наконец уйдем отсюда?

К моему удивлению, Гиарр справился с запечатыванием клановских довольно быстро. Несмотря на медленно протекающую у присутствующих крышу, стоило ему напомнить, что один щелчок его пальца может подарить им безопасность, как толпа вмиг стала вести себя довольно послушно. Как будто каких-то детей, главы кланов завели своих наследников и помощников в вагон со столиками, где те вместе с охраной тесно расселись по углам, бормоча себе под нос какую-то несуразицу.

Еще минут пять ушло на то, чтобы Председатель вырисовал на дверях и стенах вагона невидимые узоры.

После всех этих махинаций мы были готовы к тому, чтобы выдвигаться. Конечно, основная масса народу осталась в поезде, но и без того нас было девять человек. А в условиях гнетущей тишины мертвого города… это всё равно что девяносто.

Гиарр с Белецким, кажется, тоже это понимали.

Мы с Элизой выбирались из поезда последними. Она хмыкнула, когда я подал ей руку, стоически не замечая железку в плече.

Что же, логично. Не то чтобы я вел себя очень галантно в нашу последнюю встречу возле клуба. Тогда я унизил девушку на весь интернет, после чего отправил кататься по городу с трупом парня, который позвал её на свидание, в багажнике. Такой себе из меня джентльмен.

Но ничего странного в том, что импульсивные поступки на свежую голову кажутся необязательными, не было. Плевать. В конце концов, она до сих пор жива. А это довольно редкое свойство среди тех, кто видит меня больше одного раза. Так уж получается.

Гиарр сказал разбиться всем на группы по два человека и держать среднюю дистанцию друг от друга. Не отходить слишком далеко и не кучковаться. Это имело смысл. Даже среди тех тварей, что я видел своими глазами, были такие, что способны разорвать сразу несколько людей на части. А я видел только малую часть нечисти, которая обитает в здешних краях.

И я совсем не удивлюсь, если нежить станет куда более опаснее во время выброса скверны такой силы. Только выбравшись на улицу, я заметил, что небо над нами постепенно переливается цветами. Все оттенки, тем не менее, оставались довольно темными — темно-сиреневый, черный, бордовый… на фоне иссушенных острых веток на деревьях и без того зловещие небеса казались буквально угрожающими.

Гиарр с Белецким пошли первыми, прокладывая маршрут для нашей небольшой колонны. Остриху пары не нашлось, а потому он пристроился к Платову с Флейнсом, которые шли вторыми. К моему удивлению, толстяк довольно бодро двигал ногами, даром что его одышка временами перебивала по громкости все наши шаги. Страх смерти работает лучше любого кардио, надо полагать.

Манн с Гродским шли вслед за ними, и что первый, что второй не находили себе места, постоянно оглядываясь по сторонам.

Мы же с Элизой замыкали строй.

Первые минут десять дороги все боялись сказать и слово, чтобы не привлечь внимание какой-нибудь твари, но чем дольше мы шли вдоль путей, окруженных лесом, тем расслабленнее все становились. В той мере, в какой это возможно в мертвом городе, разумеется.

Когда разрезанный пополам поезд и вовсе исчез за горизонтом позади наших спин, Элиза повернулась ко мне. Она что-то говорила, однако…

Мы шли посреди жуткого леса под тёмно-красным небом, из-за каждого угла на нас могла выскочить какая-нибудь тварь, а в конце дороги меня ждало не пойми что.

Лучшего времени для того, чтобы заметить какая Элиза красивая, я не нашел.

По какой-то причине раньше я принимал её пепельные волосы за данность, однако сейчас всерьез засмотрелся на них и понял, что она ведь их даже не красит. Они такие от природы, что странно. Она говорила и, почти как в фильмах, медленно моргала, глядя на меня своими серыми глазами, что захватило моё внимание куда сильнее, чем должно было бы. Я ухмыльнулся.

Подумать только, что не так давно меня приводила в ужас сама мысль о том, чтобы встретиться с ней.

— А? — всё же она ко мне всё это время обращалась.

Девушка пробежалась по моему лицу зрачками и приподняла бровь.

— Говорю, почему ты не оставил меня там? — она смотрела на меня с подозрением, готовая заметить даже малейший намек на ложь.

— Не знаю.

Я посмотрел себе под ноги. На рельсы, которые служили нам импровизированной тропинкой. Конечно, мне не хотелось, чтобы Элиза растрепала кому-нибудь в поезде о моём бессмертии, но, если посудить трезво, то она, скорее всего, даже не заговорила бы ни с кем из этих остолопов, оставь мы её там. Да и если бы она хотела, то могла озвучить свою догадку в тот же момент, когда дошла до неё.

— И что ты собираешься делать с… — я запнулся и посмотрел ей в глаза, — новостями обо мне?

— Не знаю, — мне показалось забавным, что она тоже уткнулась взглядом вниз.

Острих впереди почему-то остановился, однако, видимо, тревога оказалась ложной, так как спустя пару секунд мы спокойно пошли дальше.

— Должен извиниться, — я неловко ухмыльнулся. — Наверное.

Она поджала губы и кивнула. Но больше для себя, чем в ответ на то, что я сказал.

— Иногда бываю злым. — оставалось лишь пожать плечами.

Самым грустным было, что я прекрасно понимаю, почему вел себя так с ней. Помню, что обвинял её практически во всем, что со мной происходило. Словно она действительно делала мне что-то плохое. Хотя в реальности-то я был недоволен именно собой и причиной всех своих бед был я сам. И крайнего нужно было искать не в невесте, которую даже толком не видел, и не в отце, который мной не занимался. А в своем уязвленном эго.

— Первое, что ты сделал, когда мы встретились — убил моего друга, Марк, — она иронично нахмурилась.