Она проводила меня взглядом до кресла и, осмотрев мой новый костюм, с улыбкой произнесла:

— Тебе идет.

Хм, не помню, чтоб мне делали комплименты девушки. Странное, но приятное чувство. Только немного смущает.

— Откуда вообще у тебя мужской костюм? — я перевел тему.

— Бывший.

Мне не казалось, что она из сентиментального типа девушек, что хранят вещи бывших парней. Хотя… кто знает, что она под этим подразумевает.

— Богатый у тебя был бывший. — костюм действительно выглядел очень дорого.

— Раньше все вокруг меня были… богатыми.

— Да ну? — я окинул взглядом её однушку.

— Богаче тебя.

Я вопрошающе приподнял бровь.

— Моя фамилия Шраут, и закрыли тему, — Тина закатила глаза.

Эта фраза заставила меня зависнуть на несколько секунд. Сложно найти более влиятельный род на территории Империи, чем Шрауты. Они прошли с Императором всю Мировую войну и внесли огромный вклад в то, чтобы добиться перемирия. После войны этот клан был одарен таким количеством земель и власти, что даже спустя сотню лет после её окончания сам факт знакомства с одним из Шраутов вполне себе работал как рычаг давления… или как взятка, если угодно. Потому что разгневать их — значит разгневать самого Императора.

Я прикусил губу, постучал себе ладонями по бедрам и все равно не смог удержаться от дальнейших расспросов. Хотя по ее реакции было видно, что девушка не очень хочет продолжать эту тему.

— Нет, нет, нет… да я все равно что с суперзвездой сейчас стою, почему… да с чего ты вообще работаешь на УБИ тогда?

Она несколько устало посмотрела на меня, на лице будто было написано: «ну вот, опять». После чего молча встала и отправилась к чайнику.

Похоже, я что-то не так сказал.

— Не пойми меня неправильно. Не думал, что вживую увижу кого-нибудь из Шраутов. Я восхищен.

Тина громко стукнула чашкой с растворимым кофе по столу передо мной.

— Восхищен чем? Тем, что я родилась с фамилией Шраут?

— Не-а, — я широко улыбался, — Тем, что ты родилась с фамилией Шраут и сидишь в этой квартире.

Девушка захлопала глазами.

— Поясни.

— Ну смотри, — я слегка наклонился поближе к ней, — я знаю, что такое родиться в клане, хорошо? И прекрасно понимаю, что если бы ты захотела, то сейчас бы не на УБИ работала, пытаясь завербовать меня, а сидела бы на личной яхте с коктейлем в руке. А раз мы сейчас посреди трущоб, а ты пьешь не шампанское, а растворимый кофе, значит у тебя хватило сил сделать выбор. Это можно уважать.

— Его сделали за меня. — она пыталась не подавать виду, но было заметно, что ей было лестно слышать мои слова.

— Это как?

— Думаешь, легко с синестезией находиться в окружении, где каждый владеет магией? До шестнадцати лет не было ни дня, когда меня не разрывала головная боль.

— Я об этом не подумал.

— Всем было плевать на то, какие у меня проблемы. Я должна была держать лицо несмотря ни на что, а я не могла, да и не хотела. Для кого-то попасть на… все эти светские мероприятия — сказка наяву. Меня же на них не ждало ничего, кроме страха и боли. В какой-то момент мне это надоело. Я должна была стать наследницей, но понимала, что если это произойдет… не выдержу.

— Все настолько плохо?

— Ты не понимаешь. Боль от синестезии не похожа на что-либо еще. Ты словно ощущаешь, как все твои жизненные силы истощаются в мгновение ока, но никогда до конца. Сейчас я… привыкла. Но тогда… Не думаю, что смогла бы выдержать с тобой в комнате и часа.

— Но подожди, разве можно так просто отказаться от наследства, особенно в таком роду, как Шрауты?

— Нет. Но у меня есть младший брат. С ним всегда… меньше проблем. Он не сбегал из дому, не испытывал панические атаки при партнерах отца… и я отказалась в его пользу. Мне так было проще, никто толком не стал возражать, — голос девушки начал слегка подрагивать.

— Серьезно, вот так просто? — я глянул на задумчивое лицо Тины.

— Мне кажется, они только этого и ждали. Потом все произошло само собой. К моей семье пришли люди из УБИ, сказали, что могут помочь контролировать… синестезию и что им нужны такие, как я. Так как формальные права на наследство у меня еще остаются… родня, боясь, что мне придет идея вернуться, договорилась с УБИ о том, что меня сошлют работать куда подальше.

Насколько я могу судить, это логично. Изгнать кого-то из клана — слишком большой репутационный урон, как и вычеркнуть из линии наследования без особых на то причин, по крайней мере, таких, о которых можно было бы объявить на публику. Поэтому внутри кланов часто заключаются подобного рода сделки, когда наследник добровольно отдает своё место кому-то из родни. Ну, а так как Тина работает на УБИ, сомневаюсь, что она правомерно даже может оставаться наследницей.

— Вот я и здесь, — она стряхнула сигаретный пепел. — Здесь нормально.

За один разговор она выдала больше слов, чем за все время, что мы знакомы. Похоже, задел за больную тему. Хотя… у кого семья не больная тема? Проблемы такого рода, пожалуй, одна из немногих вещей, которую никакие деньги решить не в состоянии. Я не знал, что и ответить на её историю, так как меряться «а у кого была хуже жизнь в богатом клане» не хотелось. Благо, у меня оставался еще один вопрос.

Я глянул на постепенно заполняющуюся пепельницу и потянулся к чашке с кофе.

— А сигареты? Помогают справиться с синестезией?

— Нет, конечно, — Тина улыбнулась, — мне просто нравится дым.

Следующие пару часов мы говорили о чем-то отвлеченном, пытаясь скоротать время в ожидании Рубана. Никогда бы не подумал, что проведу свой восемнадцатый день рождения на съемной квартире с кем-то из Шраутов, да еще и по совместительству агентом УБИ. В какой-то момент темы для разговора начали кончаться, Тина в очередной раз закурила и уже привычно уставилась в окно.

Теплый солнечный свет во всю заливал квартиру через пыльные окна, казалось, что еще немного и я бы задремал прямо в кресле. Увы, этому помешал звонок на телефон Тины.

Она быстро достала мобильник из кармана куртки и приняла вызов.

Что ей конкретно там сказали было понять довольно проблематично, так как все её взаимодействие со звонящим сводилось к коротким «Да» и покачиванию головой. В любом случае, договорив она бросила мне пульт от телевизора, что лежал на подоконнике.

Я вопрошающе нахмурился и нажал на кнопку включить. На экране появился какой-то спортивный канал, увы, попасть с первого раза на нужную передачу, как в фильмах, мне не удалось.

— Найди «Локк ТВ». — мне сразу не понравилось к чему это идет.

Щелкнув раз пять или шесть пультом, я наконец-то добрался до нужного телеканала. Там шел выпуск новостей.

От увиденного у меня полезли глаза на лоб.

Под красной полоской вверху экрана с надписью «Эксклюзив» показывали видео, по всей видимости с камер наблюдения где я, полуголый, блуждаю по ночному парку в свете фонарей. Следующий кадр после склейки показывал, как парочка молодых людей с криками убегает, а я иду за ними. Всё было выставлено именно так, словно я их преследую.

Картинка с камер уменьшилась и улетела в верхний угол экрана, открывая за собой диктора, седого мужчину с хитрым оскалом в коричневом пиджаке.

— По неофициальным данным человеком на записи, которую вы только что посмотрели, является Марк Ротт, наследник клана Ротт, что объявлен в розыск и подозревается в убийстве трех человек. Вчера ночью он сбежал из больницы, куда попал после так называемого «несчастного случая», что может быть вам известен по серии распространившихся в интернете видеозаписей, которые мы не можем показать в эфире из соображений цензуры. Городская полиция предприняла попытку захватить подозреваемого, однако сделать этого им так и не удалось. Местоположение господина Ротта до сих пор остается неизвестным, однако стоит подчеркнуть, что он находится в неадекватном состоянии и очень опасен.

После этой фразы запись с камер снова растянули на весь экран, и диктор стал вещать уже поверх неё. В этот раз был показан отрезок, где я подошел к монументу и стал вчитываться в имена.