А вот этого я не ожидал. То есть, вместо того, чтобы быстренько сделать вид, что у нас и не было никакой помолвки… Вульфрик решил мне помочь?

— То-есть, то, что произошло с главврачом, это удар и по ним?

— Технически, да.

— А ты не находишь всю эту ситуацию немного странной?

— Извините, но я понятия не имею, что конкретно вчера произошло, — ответил Джонни-младший, понимая, что сейчас лучше не наговорить лишнего.

Я промолчал. Ну конечно, с чего бы ему это знать.

Интересный расклад получается. Они вызываются принять меня у себя, но врача подкупают, а моя охрана оказывается крысами. Сама невеста в этот момент — с неким Августом Локком. На профиле в избранном у неё фотографии с ним, но после того, как становится известно, что я вышел из комы, они резко оттуда пропадают. Локк тоже удивительным образом узнает, что я вышел из комы, в то время, когда даже мой клан об этом еще не проинформировали. С чего я это взял? Да с того, что если б он не знал, что я вышел из комы, то и не делал бы те провокационные истории. Конечно, в теории, они могли бы быть банальной игрой на публику, однако я почему-то в этом сомневался. Чертовщина.

Мы с Джонни продолжали идти по больничным коридорам. Час был довольно поздним, а потому вокруг нас стояла тишина, отчего шаги громко разносились по помещению. Я шел вперед, наслаждаясь тем, что мне больше не нужно лежать на одном месте неопределенное количество времени, и прикидывал возможных заказчиков моего убийства.

Если отталкиваться от всего, что я знаю, то есть несколько вариантов:

Первый: меня заказал клан Белецких, род невесты. О мотивах могу только догадываться. Но вариант допускаю, потому как им очень просто устроить покушение в больнице, которая тебе же и принадлежит. Причем у них это могло получиться, если бы не мое «воскрешение». И, скорее всего, об этом в итоге никто и не узнал — потому как продажный доктор сослался бы на то, что мое состояние было слишком тяжелым и не совместимым с жизнью. А они делали все, что могли.

Второй: Меня заказала корпорация Локк. Вот только не совсем понятно, для чего им это? Август имеет виды на Элизу, в этом я практически уверен… хочет устранить меня и породниться с аристократией, сделав Локк не простой доминирующей корпорацией, а новым кланом? Не знаю, достаточно ли у него ресурсов, чтобы выкупить честь Вульфрика.

Или же… меня заказала третья сторона, о которой я вообще не имею понятия. А корпорация Локк и клан Белецких вообще не имеют к этому отношения, но втянуты в другую непонятную мне игру.

Так или иначе, из источников информации у меня один только доктор Ибрагим, который всё что угодно наплетет, лишь бы спасти свою задницу, да пешка-медсестра, которую уж точно никто в детали убийства не посвящал. Надеюсь, Фридрих сможет нарыть побольше.

В конце коридора показалась белая дверь, что, надо полагать, вела к центральному холлу.

Если вернуться к вопросу скверны, то есть еще несколько интересных моментов. Я знаю, как работает регенерация и пренебрежение болью — они теперь оказывают противоположный эффект. Но что насчет Сдвига и Рывка? Я буду быстрее уставать и слабее бить? Звучит не больно полезно.

— Джонни, — он резко поднял взгляд на меня, — Ты не знаешь, где тут крыша?

— Знаю, конечно, — он довольно ухмыльнулся, — Я же не расхлебай какой, чтобы план здания, где находится мой подзащитный не выучить. Но зачем оно вам?

— Хочу, чтоб ты помог мне кое-что проверить, — услышав это, Джонни нервно сглотнул ком в горле.

Мы прошли через белую дверь в большой, но практически такой же безлюдный как и стационарное отделение, холл. О наличии хоть какой-нибудь жизни намекали лишь голоса дежурных медсестер, что обсуждали что-то в одном из многочисленных кабинетов. В итоге, дойдя до большого служебного лифта в конце, Джонни нехотя нажал на кнопку и та загорелась красным. Спустя минуту мы оказались на последнем шестом этаже. Судя по нагромождению различных коробок и скромному, в отличие от остальной клиники, убранству, он был чисто служебным. Еще немного погодя, мы нашли на нем заветную дверь с лестницей ведущей на крышу, в конце которой нас ждал навесной замок.

— Закрыто, — охранник повеселел, надеясь, что это остановит меня.

— Можешь выбить?

— Эм… — Джонни замялся, — Уверены?

— У меня есть веская причина забить на беспокойство о сохранности местного имущества, — равнодушно ответил ему.

Тот пожал плечами, оглянулся и достав из-за пазухи пистолет, сбил его рукоятью ржавый навесной замок. Цепь, которой были обвязаны дверные ручки, с громким звоном упала на пол.

После нехитрого взлома, охранник первым прошел на крышу, посмотрел по сторонам, а затем уже махнул мне рукой, мол, чисто.

Я переступил порог и вышел на улицу, в лицо ударил свежий воздух. Тонкая накидка совсем не защищала от осеннего ветра, особенно поддувало снизу. Крыша же представляла собой открытую площадку метров тридцать на двадцать, с перилами по краю и нагромождением воздуховодов по бокам.

Вдохнув полной грудью, я огляделся по сторонам. Во многих офисных окнах до сих пор горел свет, желтые освещенные улицы перетекали в мосты через широкую реку. Пейзаж был завораживающим. Впервые в столице и скажу вам, она… другая. По сравнению с моим городом, всё здесь казалось куда более масштабным и внушающим трепет, даром, что место, откуда я родом, часто называли «второй столицей»… первая разительно от него отличалась.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что на местные виды я еще успею насмотреться.

Потому выйдя в центр крыши, я приступил к тестам.

Сколько бы я не пытался, у меня не выходило войти в то состояние, что позволило активировать черное проклятие. Рваные узоры с прошлого применения все еще покрывали предплечья и даже доходили до плеч, но с каждой секундой словно все больше уходили вниз и немного тускнели. Несмотря на все старания, у меня не получалось почувствовать того прилива мощи, который был в момент активации навыка. Но я все еще чувствовал его остатки. Значит, эффект этого неизвестного проклятия спадает со временем. Хорошо.

Осталось дело за аурами.

Для начала «Рвение». Раннее навык увеличивал импульс удара, слегка ускоряя пользователя, эффект сходил на нет после первого серьезного попадания.

Посмотрим. Руки загорелись желтым, я тут же ощутил сопротивление при каждой попытке движения, подобное чувствуешь, когда погружаешься в воду. Если двигаться плавно — то никаких проблем, но сделать резкое движение не выходит. Бежать скорее всего тоже будет сложно и слишком утомительно.

— Джонни.

— Д-да? — он с опаской глянул на меня, гадая что еще мне взбрело в голову.

— Брось в меня камень.

— Ч-что? Ну нет, я и так нарушил приказ Фридриха когда…

— Бросай камень говорю.

Он громко выдохнул.

— Я этого не делал.

Джонни присел на колено и покопавшись в гравии, которым частично была покрыта крыша, нашел более-менее большой камень. Может он вслух этого и не произносил, однако по глазам парня было отчетливо видно, что внутри он кроет меня бранью за всю эту вылазку. Это ему, однако, не помешало замахнуться и бросить камень мне прямо в грудь.

Сначала мне показалось, что он промазал. Однако спустя мгновение камень скатился с моей груди и одиноко стукнулся о пол. Значит теперь вместо того, чтобы придавать импульс… Рвение гасит инерцию? Теперь я смогу куда легче переносить удары? Правда вот двигаться в таком состоянии сложно, да и вряд ли инерция остановит какой-нибудь колющий удар ножом. Спорно, но уж точно лучше, чем ничего.

Хорошо.

Немного подумав, я все таки решил попробовать активировать Сдвиг. Надеюсь, в худшем случае я просто почувствую слабость.

Алый узор лег поверх черного, эффект оказался довольно странным. Я враз успокоился. От раздражения и злобы, которая хоть и подутихла, но всё это время сидела во мне, не осталось ни следа. Сложно это объяснить, но мысли тоже стали как будто в разы чище. С моим мозгом произошло примерно тоже самое, что происходит с телом, когда с жаркой улицы летом заходишь в помещение, где на всю работает кондиционер. Вот эта первая секунда блаженства пронеслась в моей голове, когда из неё выбросились все лишние и путающие меня мысли, вызванные эмоциями. Значит… сдвиг теперь вместо того, что разгонять меня, успокаивает? Судя по ощущениям, еще и пульс замедляет. Честно говоря, не сказать, что я был впечатлен.