Я, толком не понимая, что происходит, неуклюже пожал руку Ибрагиму. Похоже, желание выслужиться перед моим кланом стоит у него выше врачебной этики. Но я совру, если скажу, что он мне хоть сколько-нибудь понравился изначально.

— Марк Ротт, — сухо бросил я.

— Знаем-знаем! — скользко улыбнулся доктор, — Это большая честь… ой, ну, то есть, соболезнуем, конечно, что вы оказались в такой ситуации. Главное, не переживайте. Нам сообщили о вашей уникальной особенности, очень интересно, знаете. Поэтому пришлось лечить вас без применения магии, что, конечно, не радует, однако, вы довольно быстро пришли в себя, как я могу поглядеть. Всего за три дня вы уже пришли в сознание.

— Где я вообще? — стоит ли говорить, что личная больница нашего клана выглядела иначе. Её бы я узнал в мгновение ока, так как провел в застенках тамошних палат не одну неделю.

— О, вы в лучшей столичной клинике! Хочу вас заверить, работают у нас только профессионалы с родословной! Всякий трущебный сброд мы бы к вам и на километр не подпустили! — так значит, я все-таки добрался до столицы. Не уверен, правда, что это теперь для меня значит.

— Сколько мне здесь еще торчать?

— Видите ли, из-за ваших особенностей, выписать мы вас сможем не раньше, чем через месяц. Методы у нас инновационные, даже если обходиться без магии, однако, большое беспокойство вызывает состояние вашего глаза.

— Я думал, он остался где-то на ветке, — хмыкнул я.

— Так… да не так. Ваш клан смог обеспечить пересадку, однако, без магической поддержки — сами понимаете, нужно уповать на удачу, приживется ли он.

Я нахмурился. Зная себя, лучше уповать на что угодно, окромя удачи.

— Марк, мне, кстати, сообщили, что вы можете ускорить собственную регенерацию?

— Да… но…

— Никаких но! Нам любая помощь в борьбе за здоровье нашего дорогого пациента пригодится, так что делайте это поскорее!

Доктор Ибрагим мерзко растягивал слова, делая ударение на каждый слог, что меня невероятно бесило. К тому же, пренебрежение болью довольно странно повело себя.

Однако, слова врача имели смысл, организму явно не помешает небольшой допинг.

— Хорошо, доктор, — я кивнул.

— Попрошу вас, Ибрагим! — он снова улыбнулся, как торгаш на рынке.

Зажмурив глаз я активировал навык регенерации, опасаясь, что он принесет мне нерадостные последствия, однако, ничего не произошло. Я выдохнул.

Может, это просто паранойя, в конце-концов, кто знает, насколько сильно я пострадал той ночью. «Спасибо» тому старику — я даже не понимаю, что со мной стало. Хотя… догадываюсь, но не хочу даже думать об этом. Не могу сказать, что сейчас нахожусь в самом трезвом состоянии рассудка.

Ибрагим заметил узоры на моих руках и довольно кивнул.

— Вот видите, всё в порядке, а теперь отдыхать! Обещаю, вы даже не заметите… как все будет кончено.

После этой фразы врач резко развернулся и зашагал к выходу, где его уже ждала медсестра. Я смотрел ему в спину, и когда тот уже почти закрыл дверь, окликнул его.

— Докт… Ибрагим!

— Да-да? — Он встрепенулся и аккуратно развернулся ко мне со своей фирменной улыбкой.

— Меня кто-нибудь навещал?

— Боюсь, что, кроме господина Фридриха, никто не приходил.

— А, хорошо… — я отвернулся и посмотрел в окно, что находилось по левую сторону от моей кровати. Не знаю, на что я надеялся.

Я решил отвлечься и проверить, что творится у меня в телефоне. Он лежал на тумбе рядом с кроватью, как раз на таком расстоянии, что я без проблем мог дотянуться до него рукой. Кое-как вытащив из него зарядку, я взял мобильник в руку. Кровь с экрана телефона старательно оттерли и помимо разбитого стекла о событиях той ночи ничего в его внешнем виде не напоминало. Оранжевый чехол, кстати, куда-то пропал, и теперь смартфон непривычно лежал в руке, то и дело намереваясь выскользнуть из неё.

— А?

Дурное предчувствие отозвалось холодком в животе еще в тот момент, когда я на еще заблокированном экране телефона увидел стену оповещений из различных соц. сетей и мессенджеров. И хотя я еще не видел их содержимое, так как отключил краткое отображение содержимого оповещений при поднятии телефона, сама интенсивность взаимодействий с моим профилем не на шутку подогрела моё любопытство. Я свайпнул изображение замочка в сторону и услышал знакомый щелчок, свидетельствующий о том, что экран разблокирован.

Перед моими глазами расстелились ряды с иконками приложений. Я не держал на телефоне много хлама, но тем не менее пытался следить за трендами и устанавливал все, что было в какой-то мере актуально. Социальных сетей это тоже касалось, даже не смотря на то, что на этом поле новые игроки появляются довольно редко, иногда такое все же происходило и я каждый раз регистрировал в них свой профиль, который как правило так и оставался полупустым и никому не нужным. Все таки я предпочитал больше серфить по интернету, чем делать контент самому. Вернее, я его вообще не делал. От того сильнее было моё удивление, когда увидел, какие числа светятся в углах иконок приложений.

Оповещений с «Постера», самой популярной на данный момент соцсети, было столько, что их количество не влезало в красный квадрат в углу иконки, потому там красовалось лаконичное «999+». В других же приложениях, масштабом поменьше, количество оповещений тоже зачастую исчислялось сотнями.

Я какое-то время просто переключался между рабочими столами моего телефона, пытаясь осознать какую шумиху навел и боясь выбрать какое-нибудь из приложений и просмотреть посты с упоминанием меня. Что уже говорить о личных сообщениях. Там должно быть вообще много всего интересного.

Я отложил телефон и посмотрел в потолок, пытаясь успокоиться.

Хорошо. Теперь ты, своего рода, звезда. Господи, и почему я вообще согласился на этот стрим. Чем я вообще думал?

Ладно, начнем с простого.

Помимо приложений, красный квадратик так же светился на зеленой иконке отвечающей за звонки, пропущенных было, конечно, не так много как прочих оповещений, тем не менее я никогда еще не видел, чтобы ко мне пытались дозвониться 49 раз. Я снова поднял телефон к лицу и нажал на Пропущенные.

Практически все они пришлись на тот самый день, когда я почти не погиб. Большинство принадлежало службе безопасности, все многочисленные номера которой определяются у меня автоматически. Видимо звонили те, кто искал меня, после того как я выключил стрим. Увы, — я опустил глаз вниз на ноги, — абонент не смог подойти к телефону.

Из общей массы выделялся звонок от Фридриха, что записан у меня отдельно от безликой «Службы безопасности», и два вызова от «скрытого» абонента.

Допускаю, что это была Элиза, она пыталась дозвониться до меня несколько раз. Первый раз, именно её звонок спровоцировал Коротышку наброситься на проводника с машинистом. Затем она позвонила мне уже после того, как вся сеть увидела, что со мной сделал старик. Неужели беспокоилась? Я нахмурился, не зная, что думать по этому поводу. Скорее всего её одолело простое любопытство, наверняка решила, что я просто заделался в пранкеры или еще что.

Уж перезванивать и узнавать я точно не собираюсь. Вообще не следовало писать ей ничего изначально. Чем я только думал? Кому что пытался доказать? Теперь просто включу дурачка и сделаю вид, что и не общался с ней вовсе. В конце-концов, из-за нее меня чуть заживо не замуровали в каменной коробке с трупом наедине.

Не думаю, что теперь когда-нибудь смогу думать обо всей этой поездке без стыда. Детская, наивная глупость стоила мне последствий которые предстоит разгребать еще очень долго. Возможно поделом меня никто в клане не воспринимал всерьез, возможно… я в какой-то мере даже заслужил то, что со мной произошло.

В горле собрался ком и чтобы отвлечься от самокопаний, я все таки решился на то, чтобы проверить социальные сети.

Первым делом — «Постер». Палец потянулся к салатовой пиктограмме, на которой в минималистическом стиле был изображен пленочный фотоаппарат из белых линий.