Но главной мыслью, посетившей мою голову, было: как же мне все-таки повезло. Я не знаю, кто этот дед на самом деле, но когда он «ходил за чаем», я не услышал ни единого звука или шороха, не почувствовал ничего подозрительного. Ничего такого, что, как я считал, можно почувствовать, когда рядом умирает человек насильственной смертью.

Старик смог убить проводника бесшумно, так, между делом. А затем вернуться назад и даже не измениться в лице, будто мгновение назад не человека жизни лишал, а просто… эм, за чаем сходил. Ну, да, именно это он и делал.

Что страшнее: труп в вагоне или остановка в этом чертовом городе? Даже не знаю. Но надеюсь, мы скоро поедем и из проблем останется только труп. Как никак, это был всего лишь стоп-кран, небольшой осмотр — и машинист опять тронет поезд. Мне нужно просто немного подождать.

«А если не тронет?» — пронеслось у меня в голове. И следом последовало решение. Тогда мне придется пройтись по поезду, к головному вагону, отыскать машиниста и выяснить обстоятельства. Донести о том, что случилось. Ничего сложного.

В какой стороне там голова поезда? Ага, в той же, где и труп. Класс.

Пулей пролетев мимо комнаты проводника, я оказался в тамбуре, где вышел старик со старухой. О том, что я вообще в этом вагоне был не один, сейчас свидетельствовала только небольшая щель в дверях, из которой дул сильный сквозняк. Я попробовал дернуть за ручку — заперто. Видимо, дедуля прихватил у проводника ключи(или что там?) и обеспокоился о том, чтоб запереть за собой. Спасибо ему, что уж тут сказать.

А вот у меня ключей нет — и это проблема. Не знаю, как в других странах, но у нас все выходы и входы закрываются на замок во время поездки, чтоб какой-то дурак не решил выскочить на полном ходу и отполировать лицом землю.

Открытыми оставляют лишь двери между самими вагонами. Что значит, все выходы в противоположной части моего вагона закрыты, так как он — крайний с конца.

Остается один путь, который мне, собственно, и нужен — к голове поезда через смежные вагоны. Я стоял как раз перед нужной мне дверью и не долго думая потянул за ручку. Времени в обрез, не ровен час — и появятся люди отца.

Я оказался в тамбуре соседнего вагона. Передо мной — очередные двери, ведущие уже в пассажирское помещение. Слышно голоса. Человеческие, слава богу. Молодые. Говорят довольно спокойно, особенно учитывая то, в какой ситуации мы оказались.

Я приоткрыл следующую дверь и увидел гораздо более приятный, чем у меня, интерьер вагона-люкс.

Людей было немного. Две девушки рядом с тремя молодыми парнями, чуть старше меня, что столпились почти в противоположном конце вагона, зрелая женщина и… старик без ноги, сидевший на своем месте посреди вагона. Он хмуро уставился прямо на меня.

Я неспешно шел к ним, меня все еще прожигал взглядом мужчина, осматривая с головы до ног, женщина витала в облаках. Остальные были слишком увлечены разговором.

Так, пока я не дошел, нужно еще решить, как представляться гражданским, в случае чего. Одет я повседневно: когда выходил из дому пытался подобрать самую простую и недорогую одежду из доступной мне — серая толстовка, простые джинсы и тренировочные кеды — так что я должен выглядеть, как обычный парень.

Я не собираюсь трепаться о своем происхождении, а также сообщать никому ни о случившемся в моем вагоне, ни о сумасшедшем деде с бабкой, что вырвались на свободу и бродят сейчас где-то неподалеку, ни об ужасах этого города, услышанных мною от тех двух(хотя я не уверен, можно ли вообще верить словам тех умалишенных). Вообщем, зачем разводить панику?

Хм. С одной стороны, мое происхождение обязывает взять руководство на себя, я формально имею прав даже больше, чем начальник поезда. Но с другой — нафиг оно мне надо? А вот сказать работникам поезда о том, кто я есть, придется. Как-никак у меня в вагоне труп. А старики ушли. Подозрения сразу падут на меня.

Значит, решено. С гражданскими я контактирую по минимуму, в идеале вообще миную разговоры и направляюсь прямиком к персоналу.

И я хотел воплотить свой план на практике, на морозе пройдя мимо людей, но… увы.

— Эй, пацан! — один из трех парней заметил меня, когда я все таки сумел тихо миновать их и подошел к двери в следующий вагон. Остальные резко обернулись и уставились на меня, — Туда нельзя.

— Почему? — остановившись, спросил я и сразу же заметил, что боковая дверь на улицу была открыта.

— Проводник сказал оставаться тут, — ответил мне тот же. Бритоголовый, на вид едва ли за двадцать, одет, как и его друзья в «особенную» брендовую одежду. Такую можно носить исключительно членам определенных неофициальных группировок, так называемым «правым», и запрещено одевать обычным людям, богачам и даже членам кланов.

Особенно членам кланов. Ведь именно им противостоят эти «группировки». Если в такой одежде увидят на улице человека, не относящегося к их партии, то обязательно спросят, на каком основании он её носит. И если ты не из «их числа», то разденут прямо там, на улице.

Такие спутники — та еще проблема. Мне теперь точно нельзя раскрывать свою личность. Если эти трое и правда члены того движения, о котором я думаю, то о богатеньких сынках могущественных кланов они не лучшего мнения, а следовательно — конфликта не избежать.

Пауза, во время которой я хмуро рассматривал причудливый внешний вид парней, заметно затянулась. Теперь, чтобы не давать им повода придумать претензию в мой адрес, нужно выдавить из себя всё возможное дружелюбие.

— Думаете, долго стоять будем? — произнес я с вежливой улыбкой.

Все тот же бритоголовый глянул на меня с легким презрением в глазах и, сложив руки у груди, лениво ответил:

— Мы тебе, б**ть, на справочную похожи? Жди, — он раздраженно покачал головой и повернулся к своим менее разговорчивым товарищам, которые от нечего делать решили закурить прямо там.

Девушки прыснули смехом.

— Скорее на информационный стенд, — сказал первое, что пришло на ум. Я не хотел им грубить, но такой наезд на ровном месте меня тоже не обрадовал.

— А ты смешной у мамы, да? — по лицу главного из троицы(ну а кем еще может быть этот бритоголовый?) было заметно, как сильно его раздражает то, что я постоянно отрываю их от разговора с девушками.

Он демонстративно выдохнул и посмотрел мне прямо в глаза.

— А с чего дверь на улицу открыта? — я продолжил задавать вопросы, пытаясь делать вид, что не заметил, как им докучаю.

Бритоголовый втянул грудью воздух и, скорчив улыбку в духе: «Когда ты наконец-то уйдешь, мудак», решил, что проще будет быстро ответить мне, чем ждать пока я уйду сам.

— Проводник хотел пройти по вагонам, но дверь с какого-то ляда не открывалась. Вот он и вышел через улицу, а нас посторожить её попросил, — он на секунду замолчал, очень внушительно глянул на меня и отчетливо произнес, — Ты ВСË спросил?

— Ага, — улыбнувшись, кивнул я и оперся спиной о стену. Мол, решил подождать как все.

Что тут сказать… я просто блистательно втерся им в доверие! По крайней мере, с меня не стали спрашивать и переключили внимание обратно на девушек. Судя по тому, как парни смотрели на последних, их интересовало не столько само общение, сколько их тела. Особенно блонды, у нее оно было словно с обложки журнала.

Что же до остальных пассажиров… Я еще раз окинул косым взглядом вагон. Самой перепуганной выглядела женщина в летах. Она дрожащими пальцами теребила какой-то кулон у себя на шее и нервно оглядывалась по сторонам. Одноногий старик же, напротив, был спокоен, как удав. На его лице даже сияла мирная улыбка, а еще он то и дело протирал свои костыли салфеткой, видимо, от скуки.

В то же время парни вернулись к беседе с девушками.

Бритоголовый комфортно развалился в сиденье и выдавал сомнительного качества шутки, каждая из которых, тем не менее, попадала в цель, заставляя девушек прикрывать рты ладонями от смеха. Было видно, что он не привык лезть из шкуры вон, чтобы получить немного женского внимания, все шло как по маслу и без особых стараний. Чего нельзя сказать о его друзьях. Первый — коротышка — невпопад перебирал темы для разговора, в попытках перетянуть одеяло на себя и делал дамам неловкие комплименты, от которых испытывал стыд даже я, а второй — длинный и худой — больше молчал, изредка поддакивая бритоголовому.