И чудо произошло.

Степан Аркадьевич сделал резкий выпад, вычерчивая в воздухе сложный знак. Воздух дрогнул, и на штурмующих обрушился настоящий огненный шторм.

Двор наполнился криками. Защитные сферы приспешников Воробья плавились, не выдерживая натиска магического огня. Горела их одежда, кожа, волосы. Ноздри щекотал отвратительный аромат горелого мяса.

Я покосился на Степана Аркадьевича. Велев нам остаться, он всё это время плёл сложнейшую технику, соединённую с защитными системами дома. Базовые артефакты были уничтожены, и теперь ему пришлось прибегнуть к последнему и самому сильному средству. Он сжигал собственный дом, но вместе с ним уничтожал и врагов.

Огромная цена. Но зато его бойцы получили шанс уцелеть.

В огненном смерче мелькнули красные, налитые кровью глаза, просвечивающие через пелену Образа. Воробей был жив и настроен биться до конца.

По двору пронеслась волна энергии. Пламя на глазах начинало затухать.

Теперь, когда пламя спало, мы видели, что сделал Воробей. Многие его приспешники погибли, их обожжённые тела тёмными кучами валялись под ногами, ничем не напоминая людей. Но остальных он успел закрыть мощнейшей защитной сферой. Такой сильной, что от одного взгляда на неё из глаз потекли слёзы.

— Невозможно… Огненный Инферно невозможно отразить!!! — простонал Степан Аркадьевич.

— Для этого ублюдка нет невозможного…

Воробей поднял лицо и посмотрел прямо на меня. Даже здесь я услышал его голос.

— Убить всех. Никого не жалеть. А Оскуритов… Оскуритов мой.

Уцелевшие бойцы Воробья бросились в атаку. Их всё ещё оставалось достаточно много, а сил у них было куда больше, чем у потрёпанных пожаром и кровавым столкновением бойцов Богатырёвых. Так что момент, когда Пределовцы пробьют последний рубеж обороны и ворвутся в дом, был лишь вопросом времени. Несколько минут, не больше.

Я не собирался стоять в стороне, позволяя Воробью творить всё, что он пожелает.

— Вы как хотите, а я пошёл! — произнёс я, наполняя себя Даром.

Я уже был готов броситься вперёд, когда меня остановил Степан Аркадьевич.

— Марк, стойте! — спокойствие давалось старшему Богатырёву с большим трудом. Его голос дрожал, но взгляд был уверенным и ясным. — Возьмите с собой артефакт. Он вам пригодится.

Он протянул мне защитный артефакт, тот самый, что хотел вручить до нападения Воробья. Коснувшись моей ладони, артефакт вздрогнул, и по телу растеклось приятное тепло. Степан Аркадьевич, как и всегда, не подвёл.

— Благодарю!

— И, Марк, прошу вас, будьте осторожны. Вы… вы стали мне почти как сын…

От его слов по сердцу как будто провели ножом. Он тоже стал мне близким. Да, мы были партнёрами по бизнесу. Но кто сказал, что общее дело обязательно должно разъединять людей? Иногда оно делает только ближе.

Я резко отвернулся и, пустив по телу Дар, прямо с места сиганул в окно. Рама треснула, не выдержав столкновения с усиленным магией телом, а осколки стекла забарабанили по поверхности защитной сферы, не нанося мне вреда.

— Марк, подожди, я с тобой! — крикнул мне вслед Максим.

— Нет, внук, для тебя будет особая миссия. Ты должен спасти Алину и вынести из дома вот эту коробку… — на самом излёте услышал я голос Степана Аркадьевича.

А дальше все звуки потеряли для меня смысл. Я был в бою, окружённый врагами и смертью. Кровь перестуком барабанов стучала в ушах. Я был настроен доказать Воробью, что, ворвавшись сюда, он совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Приземлившись, я закружился в стремительном боевом танце. Людоед мелькал в воздухе, разрубая плоть подвернувшихся под руку Пределовцев.

Выпад, разворот, рубящий удар, отскок — и два трупа лежат у моих ног.

Бросок вперёд, резкий крен вправо, лезвие меча, опасно скользнувшее у самого лица, — и очередной враг, сражённый магически усиленным ударом навсегда перестаёт дышать.

— Жижик, даю тебе полную свободу! Можешь делать всё, что захочешь!

Живая клякса разразилась целой серией восторженных мыслеобразов, а затем, покинув насиженное убежище, всем своим массивным телом перетекла на асфальт. Не теряя скорости, бросилась на ближайшего Пределовца и разом облепила его с головы до ног. Несколько коротких мгновений — и на месте мощного татуированного бойца остался только наполовину истлевший скелет и обрывки одежды.

Меня наполнила сложная смесь отвращения и восторга. Мне, конечно, было известно, как именно Жижик поглощает пищу. Но я и понятия не имел, что он так может! Оказывается, всё это время у меня под рукой было мощнейшее беспощадное оружие. И я полный идиот, раз не использовал его на всю катушку!

— Чернота! Оскурит призвал Черноту! Мы все обречены! Спасайся кто может!!! — раздался истошный крик, и несколько Пределовцев бросились прочь.

Неужели это всё? Немного проявления фирменных Оскуритовских сил, и враги бросились врассыпную? Если это так, то сегодня Жижик получит такую огромную порцию блинов, что не сумеет съесть!

— Стоять! — Голос Воробья, металлический и пугающе вкрадчивый, прокатился по двору, заставляя трепетать каждую клетку. — Эта тварь — лишь крошечное проявление Черноты…

Жижик развернулся и, снеся по пути пару зазевавшихся Пределовцев, бросился к Воробью. Тот же, кажется, совсем его не испугался. Стоял с уверенным видом, ожидая, когда клякса подойдёт поближе…

— Жижик, нет! Не подходи ближе! — крикнул я.

Но было уже поздно.

Воробей вскинул руку с надетым на него браслетом, испещрённым Изначальными Рунами. Импульс силы, и по поверхности чёрного лоснящегося тела Жижика прошла дрожь. Голова разорвалась, но не чередой мыслеобразов, а настоящим криком боли.

Изначальные Руны, созданные профессором Смирным, были уникальным оружием, способным нанести вред Черноте. И Жижику, как её части, было очень и очень больно…

Разумеется, я не стал стоять в стороне. Взмахнул рукой, направляя в Воробья концентрированный сгусток энергии. По сути, полная ерунда. Но Воробью понадобилось сделать шаг в сторону, прекратив поступление потока силы в браслет.

Действие Изначальных Рун прекратилось, и Жижик, тихонько поскуливая, бросился ко мне за пазуху отдыхать и лечиться.

— Ты это заслужил, малыш. Ты много сделал. Теперь моя очередь!

Я помчался к Воробью. Мне наперерез кинулись несколько бойцов, причём не обыкновенных, а закованных в зачарованную броню, с сильными артефактами в руках. Не самая большая для меня проблема, но это лишнее время, да и дополнительное преимущество для Воробья…

Воздух вокруг внезапно наполнился огнём, и моих противников снесло в сторону взрывной волной.

Я обернулся и увидел Степана Аркадьевича. Он стоял у входа в поместье, прямой и спокойный, с уверенным взглядом. Его руки были протянуты вперёд и подрагивали, словно он, как кукловод, дёргал за невидимые нити.

Хотя почему «как»? Потоки огня били в Пределовцев в такт его движениям.

Я ухмыльнулся. Ну конечно, дом семьи одних из лучших артефакторов Империи был доверху наполнен различными артефактами. Даже после потери части из них в пожаре, Богатырёвым всё ещё было чем удивить вторженцев.

— Иди вперёд, мальчик! Остальных я беру на себя! — крикнул он.

Дважды мне повторять было не нужно. Людоед жадно рассёк воздух, и я ураганом налетел на Воробья.

На что был способен мой противник, я знал. И поэтому не стал сдерживаться. Сразу ударил всем, чем можно. Магия, усиление тела, наполненный энергией Людоед, Камень разрушения. Даже Жижик не сумел остаться в стороне и, высунувшись из-за моей спины, попытался цепануть его вытянувшейся лапой.

Атака была мощной, на самом максимуме моих возможностей. Да с таким натиском могли справиться считанные единицы из тех бойцов, с которыми я сталкивался!

Сложно пришлось и Воробью.

Энергетическая волна снесла его с места, два удара пришлись прямо в лицо, а Людоед, радостно взвизгнув, проскрёб по боку. Только атака Жижика попала в молоко — после столкновения с Изначальными Рунами он ещё не успел восстановиться и был очень слаб.