«Поздравляю! Вами получен новый 199 уровень!»

Теперь я понимаю, почему Глагол так спешил с выдвижением и не дал мне толком экипироваться – если бы отражение «обновилось» после этого момента, то бой вышел бы на порядок сложнее, не говоря о возрастании шанса попасть в ловушку.

Вместе с победой игровые условности спали, и теперь у меня не было ограничений в действии и передвижений. В первую очередь я извлёк фляжку со священным вином, дабы залечить ушибы и ожоги прошедшей битвы. Во-вторых, подошёл к поверженному врагу и, насколько это возможно, присел на колено. Достойный противник! Тот, кем я мог гордиться… И сожалеть, что мне пришлось вступить в этот бой. Возможно, отражение был лучшей версией меня?

Я коснулся тела, и то начало впитываться в меня. Режущая боль растеклась по жилам, словно множество мелких зеркальных осколков копошатся под кожей, расходясь по всему организму. А вместе с болью пришли и воспоминания о жизни отражения в Зазеркалье. Все его знания о разработке Зеркальных маяков. О жизни с Машей. О воспитании дочек… Обо всём!

И только тут до меня стало доходить, что вероятно, меня вытащили на разведку не просто так. Они знали, кем является моё отражение в этом мире, и воспользовались мною, дабы получить его знания. Очередная манипуляция!

Команда наручу, и пространственный карман голо-картины схлопнулся, оставив меня с чувством потери и отстраненности сидеть на полу кабинета.

– Папа! Папа! – в комнату вбежала Аня. – Куда ты пропал?! Пошли, там тебя ждут.

– Пошли, дорогая, – я потрепал девчушку по голове, запоздало понимая, что жест принадлежит не мне, а отцу девочки. Более того, моя речь на инверсированном языке лилась ровно и чётко.

Я улыбался девочке, тяжело шагая. Маленькое чудо! Теперь я знал, что в Зазеркалье рождение ребёнка по воли матери-отражения, а не из-за оригинала, редкость: женщины-отражения «обновляются», и беременность исчезает. А пока реальная Маша была мертва её отражение жило полной жизнью… И так появились Аня с малышкой Юлей.

Глагол встречал меня настороженным взглядом, готовый в любой момент обрушить на меня либо выстрел из игольника, либо «Обещание». Но я лишь качнул головой, обозначая, что всё в порядке и я – это я. Напарник не расслабился, но чаю отпил.

– Аня, попрощайся с моим коллегой. Мне сейчас позвонили и вновь вызвали на работу…

– Опять… – девочка скрестила на груди руки и смешно надула щёки.

– Ты же знаешь, что это важно… – Анюта нехотя кивнула. Потому уже на выходе из кухни я добавил: – И передай маме, чтобы не ждала к ужину. Мы надолго.

– Ладно… – расстроенный выдох перешёл в булькающий хрип и сипение.

Я рывком обернулся и успел увидеть, как на пол оседает девочка с распоротым горлом, а над ней с окровавленным ножом стоит Глагол.

– Обещаю, ты замрёшь на минуту! – обрушился приказ Глагола, стоило мне дёрнуться, дабы активировать татуировку Уробороса и отмотать время.

«Внимание, внешнее воздействие Веры. Напряжённость: 15 РВ».

И я замер, с ненавистью глядя на напарника и одновременно не в состоянии отвести взгляд от того, как серые глаза девочки стекленеют, кровь перестаёт выплескиваться из перехваченного горла, а лицо мертвенно бледнеет.

– Так нужно, – Глагол был бесстрастен настолько, что будь сейчас возможность, я бы перегрыз ему глотку. – Мы не можем оставлять за собой свидетелей. Ты должен это понимать!

Я зарычал! Девчонка не была свидетелем! Она даже не поняла, что произошло.Мы могли просто уйти! По такой логике Семёныч – куда большей свидетель. А так мы лишь наследили! Это убийство! Бессмысленное и беспощадное… Или?

Я застыл. Это была провокация… Если бы победило отражение и хотело замаскироваться под меня, то Глагол бы визуально не смог бы определить подмену: внешность, память и даже силы могли быть у нас одинаковы. Правда выясниться только после проверки ДНК на базе – что далеко и подразумевает пропуск потенциального врага в тыл. Либо проверить реакцию на очень сильный внешний раздражитель…

– Ты урод, Глагол, – прохрипел я, когда меня отпустило «обещание» напарника. Но с места не сдвинулся: – Мразь. Гнида. И тварь…

– Это война, – Глагол чуть расслабился.

Щебет звонка разнёсся по помещению, прервав зарождающийся конфликт. Мы с Глаголом переглянулись. Запоздало пришёл импульс от Феникса с образом Маши, подходившей к дому с укутанным младенцем в коляске. Стало очевидно – через дверь нам не выйти, если не хотим устранять ещё двоих свидетелей.

– Уйдём через Зеркальный маяк, – вынес я вердикт и на удивлённый взгляд Глагола пояснил: – Поглотив отражение, я получил все его знания. Нам нужно в кабинет.

Мы метнулись в соседнее помещение. Одновременно с грохотом разлетелось на осколки и щепки окно – Хугина оставлять в этом мире нельзя. Шум разрушений услышали за входной дверью, и трель звонка стала настойчивее. Послышались звуки доставаемых ключей и невнятные голоса.

Но поздно. Для открытия портала требовались три вещи: наруч со специальной программой – спасибо отражению, в рабочем компьютере имелась копия; данные, где находится зеркальный маяк, для точки выхода… не хотелось бы, чтобы нас размазало по всему Зеркальному лабиринту – Глагол владел информацией о координатах хранилища изъятых артефактов; третьим выступало обычное зеркало, достаточно большое, чтобы через него можно было пройти. Мне хватило половины минуты, чтобы произвести настройку программы. И когда входная дверь уже открывалась, мы исчезали в портале.

Движение рукой влево. Указательным и мизинцем чуть нажать. Средний палец на правой руке выбивает быструю дробь. Одновременно с этим космический корабль дважды крутится вокруг своей оси, выпуская ракеты в противника по левому борту и уходит в сторону. Быстрые, отрывистые, пусть и слабые удары сгустков энергии, словно пунктир проходят по корпусу корабля противника, и на предпоследнем радуга щита исчезает.

Новое движение рук… никогда не играл на пианино, но именно так я представлял себе выступление виртуоза. Хотя чем-то это похоже и на танец пальцев по клавиатуре во время вдохновенного написания очередного шедевра.

Удар по пульту управления, и чувствуется, как тот прогибается, позволяя произвести залп сразу из двух орудий. Корабль противника пытается уйти в сторону, но один из выстрелов попадает тому в двигатели. И тогда я даю один короткий, но точный импульс в кабину.

Вспышка взрыва – противник повержен.

– Третий раунд завершён! До начала четвёртого три минуты, – прокомментировал старпом произошедшее. – Должен предупредить, что дальше будут участвовать космические монстры. С ними будет справиться сложнее.

– Да хоть космический кракен или живая планета. Я всех похороню… – с решимостью и яростью отозвался я.

Концентрация ярости в крови была настолько велика, что я чувствовал абсолютное спокойствие. Спокоен, целеустремлён и полон жажды крови… Щиты «Пофигизма» давно застыли на 50 ед. и не опускались ниже лишь потому, что ярость придавала концентрации. Основные орудия «Страха» тоже были пусты… Благо второстепенные, запитанные от той же «Ярости» пушки заполнены до краёв и ни разу меня не подвели за три последних боя на Бесконечной арене в центре Уровня испытаний.

Начался четвёртый бой… я оскалился, наблюдая, как на фоне чёрной дыры центра астральной вселенной проявляется космический монстр. И от его вида меня передёрнуло, а волосы встали дыбом: огромное (ну куда без этого?), размером примерно с мегаполис-миллионик, медведеподобное существо, покрытое толстым слоем синей шерсти с большими добрыми глазами, милой… именно милой и дружелюбной улыбкой, без малейших оговорок, и лапами, которые тянулись ко мне с явным намерением обнять, и даже не имели когтей.

Настолько нелепо, что я даже растерялся, а скорость накачки оружия просела в разы – не каждый день приходится сражаться с игрушками демиургов. Однако рефлексы сработали быстрее разума: пальцы вжались в панель управления, утопая в ней, а корабль рывком вырвался из монструозных объятий. Мельком я заметил, что между шерстинок зверя, размером не уступавших вековым секвойям, пробегают дугообразные электрические разряды.