При очередной циркуляции я приметил в толпе покидающих универ согбенную фигурку с огромной папкой подмышкой. Че ж он, бедняга ее в Инвентарь то не засунет? Тяжело ведь.

Убрав шляпу в Инвентарь, чтобы не отсвечивать, я купил у торговца жареных ящериц на палочке и, насвистывая, двинулся вслед за задумчиво бредущим Гудалхом.

Что ж. Охота началась!

Вопреки ожиданиям, кушать на Улице Студиозусов преследуемый мною эльфик не стал, а, свернув в переулок, углубился в квартал и вскоре привел нас в небольшое уютное заведение под скромной вывеской «Столовальня Яха». Здесь под навесом, вдали от шума, ужинали и пропускали кружечки с пивом мелкие клерки и подмастерья. Едва Гудалх расположился на веранде, я притормозил и, сообразив, что в нынешнем одеянии будут слишком заметен, завернул в подворотню, где быстро поменял одежу на свой походный костюм, мигом превратившись из высокомерного городского хлыща в бывалого путешественника.

Проходя мимо углубившегося в тарелку с наваристым борщем эльфика, я набросил на него «Первый Уровень Подчинения», а затем «Кукушонка Боли» и... на этом все.

Как будет работать «Кукушонок» я в душе не е... знал, но решил попробовать именно этот вариант. Заморачиваться с баффами и набором Деструкции было долго (да и довольно странно ни с того ни с сего набаффывать малознакомого чувака), а использовать Чарга мне показалось сродни стрельбе из пушки по воробьям.

Оставив Гудалха наедине с Кукушонком, я отчалил «домой».

Утро снова встретило основательным шумом за окном. Твою мать, здесь вообще можно нормально поспать?

Весь вечер я пытался настроиться на заарканенного эльфика при помощи внедарогаровской магии. Сказать, что это была чертовски сложная задача – ничего не сказать. Я и медитировал, и представлял чертового Гудалха в сознании, и пытался отследить Чары... но добился только сильной головной боли. Хотя под конец экспериментов вроде даже стало казаться, что он находится где-то на востоке... хотя, думаю, это были скорее глюки от усталости, чем реальное ощущение.

Шумное утро не добавило настроения. Я распахнул ставни и, хмурясь, выглянул на улицу. Постоялый двор, где я остановился, находился на параллельной Овечьей улице. А Овечья, в свою очередь, шла от самого Порт-Холма – места, где были сосредоточены сразу несколько врат-порталов в иные миры. Камалион являлся одним из самых оживленных транспортных узлов всего Дар-Огара.

– Жрецы выловили-таки гада!

Голос соседа заставил меня вздрогнуть. Вчера я довольно резко отшил его навязчивые предложения подбухнуть, но сегодня, походу, он уже ничего этого не помнил.

– Какого гада?

– Ты что, не слыхал о заварушке в дыре под названием Синкол гм... Арадо? Или Амадо?..

Твою мать! Я как стоял, так чуть не выпал в осадок!

– Какой-то темный маг с прихвостнями объявил войну Великой Семерке! Ну и получил, мерзавец, по заслугам. Месяц назад сам Великий Жрец Угга Антониус с половиной Жреческой Гвардии отбыл в эти неведомые срани, чтобы покарать отступника... – разъяснил мне расклад Рико, почесывая пузо.

Ну твою же мать...

– Э-э-э... И что там они шумят?..

– Так покарали же, ха-ха-ха! Везут. Небось, кинут в Булаву Гарна гнить до скончания веков...

Твою же, бл*дь, мать...

Все отличные от мата слова куда-то разбежались из враз загудевшей головы...

Рельяр здесь?!

Гомон на Овечьей улице нарастал, и я как ужаленный бросился натягивать портки. А через пару минут выбежал из постоялого двора и рванулся в сторону шумящей толпы.

Овечья улица была забита народом. Множество подмастерий, рабочих-ремесленников, еще каких-то горожан, да и просто зевак и путешественников, столпились под небольшими похожими на вязы деревьями, коими был обсажен тротуар. По мощеной дороге все еще двигался «городской транспорт», но вдалеке уже слышались неразборчивые гортанные голоса, грубо расчищающие дорогу.

А вот и жрецы. Почему-то ранее они мне представляли сухонькими старичками в развевающихся одеждах... Какое же было мое удивление, когда вместо них появились крепкие воины в самом расцвете сил, верхом на мощных, укрытых золотистыми попонами жеребцах.

Впереди, зорко осматриваю лежащую перед ним улицу, ехал здоровенный лысый битюг богатырского телосложения. Он изредка скалил зубы в том, что считал приветственной улыбкой, и крепко держался за притороченный к поясу меч в потертых ножнах. За ним попарно ехал целый отряд мордоворотов в желтых ниспадающих одеждах, смотревшихся на них, как монашеские сутаны на культуристах, а затем... Черт подери! А за ним в большой телеге, в кованой клетке виднелась подозрительно знакомая карликовая фигура.

Рельяр!

Стоило только кавалькаде показаться из-за поворота, как окружающий народ взревел в приветственных криках и более не стихал.

– Во славу Угга!

– Антониус победитель!

– Виват Антониусу!

– Так его, ублюдка!

– Мочи гада!

Не прошло и минуты, как в Рельяра полетел шквал подгнивших помидоров, тухлых яиц и капустных кочерыжек. Маленький маг едва был виден за высокими бортами. Треугольная голова болталась на колдобинах, и не было ни единого признака, что он вообще обращает на окружающих внимания.

Черт подери, на несколько мгновений мне даже стало жалко ублюдка. Он рискнул и потерпел поражение. Наверное, едва я заставил его снять блокаду Синкола, туда тут же хлынули собранные жрецами Семерки войска. Какая ирония судьбы – по сути, он повторил путь презираемого им отца.

Маленькая фигурка быстро покрылась подтеками от разбитых яиц и лопнувших помидоров. Какая-то домохозяйка метко опрокинула ведро с нечистотами прямо на клетку, чумазые городские дети метко швыряли в мага небольшие камешки и собачьи какашки...

Чернь, мать ее... Везде ищет потеху. Чернь одинакова во всех мирах. Вначале носит на руках, а затем плюет вслед. Уверен, коли оступится, то и Верховный Жрец Антониус сполна хлебнет ненависти той же толпы, что сейчас была готова качать его на руках. Хотя, чем им угрожал Рельяр-то? Ну стал бы очередным Локальным Богом, коих по всему Дар-Огару десятки! Что он есть, что его нет, какая им вообще разница?

Кавалькада неспешно, но и особо не мешкая, продвигалась к центру города. Туда, где виднелась большая перевернутая пирамида Храма Угга.

Ну и хрен с ним, с Рельяром. В конце концов, что это я так разнежничался? Надеюсь, засадят ублюдка в каземат на долгие столетия, как недавно он меня, и я вместе с остальным миром забуду кто это такой.

Клетка, дребезжа колесами телеги, прокатилась мимо. Я уже начал расталкивать толпу, чтобы вернуться на постоялый двор, как вдруг согбенная фигура дрогнула, маленький маг поднял голову... и взглянул мне прямо в глаза.

Бл*дь!

Тут же пара яиц разбилась о его высокий лоб, залив лицо отвратной жижей, но он не обратил на них никакого внимания, а вдруг улыбнулся и щелкнул пальцами.

Вы выполнили задание «Услуга Рельяру».

Вы получили 18-й Уровень,

Вы получили 19-й Уровень,

Вы получили 20-й Уровень,

...

Вы получили 27-й Уровень.

В страхе, что кто-то из жрецов сейчас обратит внимание на то, на кого смотрит карликовый маг, я с рычанием ввинтился в толпу.

Чертов маленький крысенышь! Вот же ублюдок!

А ты, Том, тоже хорош, побежал смотреть на этого гондона, сломя голову! Вот на черта?!

Я уже и думать забыл о том задании, что он выдал перед отправкой в лагерь суренов! После произошло столько событий, что это обещание золотых гор так и кануло в небытие... А теперь, гад, видимо, решил, что раз я получил обещанное, то буду его выручать?

Ха-ха! Как бы ни так! В гробу я видал этого злобного карлика! Но не было ли это и предостережением? Что, если ублюдок решит приплести меня к своим делишкам и вывалит эти расклады Антониусу как на духу? Держу пари на змеиные клыки Угга, я попаду в соседнюю с Рельяром камеру уже через полдня. Нет, сама принадлежность к Мертвому Богу, слава яйцам, пока не была незаконной, но жрецы Семерки явно имеют на него зуб. Иначе, с хренали им вообще вмешиваться в планы его адептов? Что с отцом Рельяра, что с ним самим?