— Безусловно, — кивнул я так же невозмутимо. — Вот только это займёт несколько дней минимум. Но есть вариант, как всё ускорить…

— Отпустить вас? — Художник вновь взял себя в руки, даже закурил. Трубка была уже набита, огонёк дал волю сладковато-горькому и чуть терпкому аромату табака. — Нет. Заказчик просил вас. Мы предоставим ему вас. Хотя могу подтвердить слово Алексея: мы сделаем всё, чтобы вы не достались этому психу! Мы чтим родных Редакторов и хорошие с ними взаимоотношения.

— Польщён. И даже заметил, сколько народу вы пригнали для меня одного. Но моё предложение несколько иное: я могу продать вам флешку…

Мне даже не пришлось заканчивать фразу, как я заметил — рука Художника с трубкой чуть дрогнула, выдавая заинтересованность. Он явно представил, как с помощью этой флешки, после поимки Артефактора они воскресят джинна. Чуть наивно, но от этого не менее реально. Преступный синдикат способный исполнять любую свою прихоть. Кошмар! Артефактор с Максимом — одиночки, ввиду этого и вполовину не так страшны.

— И что же вы хотите за данную «услугу»⁈ — одного тона вопроса было достаточно, чтобы понять: мои слова считают уловкой и бравадой. Это очевидно даже домохозяйке с тремя котами! Но Художник не был бы главой одной из преступных семей, если бы не умел рисковать, и главное — использовать людей. А мной он хотел воспользоваться по полной.

— Всего ничего! Для начала Артефактора. Мне нужно сдать его начальству по работе.

— Это даже не смешно, — отмахнулся Художник и вновь смачно затянулся, а затем лениво выдохнул аккуратное белое колечко дыма: — Мы сдадим его, как виновника смерти Временщика в столицу. Он наш спасительный билет.

— «Я нашёл Надю. Она одна. Она сможет помочь, но нужно, чтобы ты выбрался с минимумом охраны,» — отрапортовал Брут в сознании.

Отлично! Осталось придумать, как убедить человека, которому нужна моя бренная тушка, дабы он отослал меня прочь, да ещё и без надзора. Нужно отключить мозг собеседника, заставив поддаться эмоциям.

— Да неужели? Он ваш спасительный билет? — теперь пришлось усмехнуться мне, постаравшись отразить эмоции Художника. — Так значит, у вас на столе не карта ночного клуба, где у геймера располагается база и частные сервера, где работает игра, распространение которой и питает Верой его самого и его людей? И вы не изучаете, как лучше наведаться к ним в гости, пока они не накопили Веры и не наведались к вам?

Вот теперь я сумел по-настоящему удивить собеседника. Ну а что? Он серьёзно думал, Редакторы не знают, где устроились и чем развлекаются наши любимые криминальные элементы? Знаем мы прекрасно, если и не всё, то достаточно чтобы оперативно реагировать. Хотя и недостаточно, чтобы всех привлечь по закону.

— Дайте угадаю, — вдохновенно вещал я. — Вы с Геймером договорились сдать Артефактора. Но вы единолично решили, что вам и самому пригодится такой талант в команде. А Геймер… лучше быть единственным авторитетом в городе, чем с кем-то делиться. Голова недотёпы-Геймера ничем не хуже, чем голова Артефактора, дабы откупиться.

Да я сегодня в ударе. По лицу Художника я понял, что если и не заделался профессиональным предсказателем, то близок к этому как никогда. Пусть я не учился физиогномике, но уже долгие годы играю на нервах Шефа и до сих пор жив, а мимика демона не столь выразительна, нежели у человека, вот и нахватался. И моя прозорливость явно подставила меня, так как я, судя по разгорающемуся пламени во взгляде собеседника, начал лезть не в своё дело.

— И я очень надеюсь, уважаемые Редакторы поддержат мой благородный порыв в уничтожении криминальных элементов города? Могу уверить, всё пройдёт с минимальным ущербом. Возможно, даже удастся совсем избежать случайных жертв. И за раз. Если нам, конечно, никто не помешает… Иначе отвечать за «побочные эффекты» будет сложно.

Угрозы начинали раздражать. Но и пропускать их мимо ушей я не мог… Мне дорога моя шкура. Хотя я совершенно не в восторге от перспектив. Два полюса силы хоть как-то сдерживают друг друга. А если останется кто-то один, то не рано, так поздно начнёт наглеть. Так наверняка и всякая мелкая шушера полезет, и начнётся грызня. Но вставать, бить себя пяткой в грудь и кричать: «Не позволю!» — затея ещё более глупая.

— Не хватало только нашему городу войны банд! — я улыбнулся с лёгкой придурковатостью. — Ведь потери могут быть с каждой стороны.

Конечно, не в моём положении угрожать, но сейчас я говорил за всех Редакторов. Пусть Художник подумает ещё раз, прежде чем решаться на глупость.

— Повторюсь, мы чтим родных Редакторов и хорошие с ними взаимоотношения. Ведь такие, как ты, Сергей, стоят на страже спокойствия всего города. Я прекрасно осознаю всю опасность вражды с вами, и противостояние с редакторами не входит в мои планы, — заметил невзначай Художник, затушив окурок и переходя к следующему пороку: наливая себе выпивку из графина. Сто пудово чувствует себя гангстером!

Я наконец смог облегчённо выдохнуть. Меня наконец-то признали не просто расходным мясом, а тем, с кем можно вести дела. Но благоразумие никогда не было моей сильной стороной, и я решил усилить эмоциональное напряжение, заметив, не скрывая яда:

— Ваше приглашение не очень-то соответствует словам.

— Жизнь не всегда даёт нам то, что мы хотим. Ведь если бы я тебя вежливо пригласил, ты бы не факт, что пришёл, — Художник держал вежливую улыбку, но в самом тоне я почувствовал раздражение. Он не хотел признавать свою слабость. Не хотел терять лицо. Он не хотел говорить, что попал в ловушку обстоятельств и поимка меня — почти жест отчаяния.

— Возможно, и пришёл бы. Я дружелюбный. Везде ищу друзей, — покровительственно кивнул я.

— И что же ты хочешь, кроме Артефактора? — не столько меня, сколько себя спросил Художник, спеша сменить тему.

— Сущий пустяк: татуировку от вас.

Я не столько увидел, сколько почувствовал довольство. Все морщинки разгладились с первым глотком выпивки. Более того, Художник вальяжно потрепал по загривку проходившую мимо мантикору. Разумеется, он думает о возможности подчинить меня, вложив кусочек души в татуировку. Вот только мой иммунитет к воздействиям Веры выжжет и эту заразу. Я верю в себя.

— То, что ты просишь, — настоящий дар, который я вручаю лишь самым верным. Ты слишком многого хочешь. Придётся доплатить!

— С деньгами сейчас напряжёнка, — решил я поддержать игру Художника. — Могу погонять ваших людей. Они сегодня уже оценили мои способности.

По чуть напряжённым скулам я понял, что сумел вызвать раздражение, недостаточное чтобы отказать или обозлиться, но вполне достаточное, чтобы не доверить мне важное дело, при этом желая проучить зарвавшегося пацана.

— У меня есть более интересное предложение, достойное Редактора, — блеснула лысина Художника. — Организация помощи в начале нового театрального сезона, а то простои заставляют многих из моих людей совершать глупости. Нам требуется добыть кое-какой реквизит…

— Воровать даже не подумаю, — самым наглым образом оборвал я хозяина, не став скрывать брезгливости.

— Ну что ты. Воровать, при всём уважении, я бы тебе не доверил. К этому делу талант нужен и сноровка. Например такая, как у Алексея, ты даже не заметил, как он тебе палёный софт подсунул при передаче видео. Мы всегда знали твоё местоположение, и отслеживали все твои переговоры с того момента, — ответный удар на моё пренебрежение был хорош, но я его выдержал невозмутимо. А Художник всё так же доброжелательно продолжил: — Нам нужна помощь вполне легальная. Даже, я бы сказал, общественно полезная. Нужно изъять пару вещей из недостроенного крематория в паре кварталов отсюда. Мелочи, но они важны для антуража. Ты должен понимать…

Как не странно, но я понимал. Порой может понадобиться самая неожиданная фигня в неожиданном месте. Творчество — оно такое… Но это не отменяло подозрения, что там могло скрываться и что-то ещё.

— А в чём, собственно, проблема?

— Мы не знаем, — передёрнул плечами Художник. — Несколько дней назад наш человек вошёл внутрь и не вышел. За ним послали группу. И вновь никто не вернулся. Была предпринята ещё пара попыток, но всё безрезультатно. Они заходят и не возвращаются. Пытались пустить технику, но наши же люди её и сбивают. Явно что-то, связанное с Верой, — возможно, одержимость. В общем, по твоему профилю.