— Я сама! — меня тут же обмотали сухим полотенцем, сверху нацепили халат, после чего Кетро начал раздеваться сам.

— Может выйдешь из ванной и прекратишь на меня глазеть? — раздался издевательский смешок. Только тогда я осознала, что стою и действительно наблюдаю за процессом оголения этерна, который успел уже снять футболку и джинсы, оставшись лишь в нижнем белье.

Молча пошла в комнату, упала на кровать и замоталась в одеяло, прикрыв глаза. Дрожь не хотела униматься, конечности заледенели, и я лежала в позе эмбриона, пытаясь согреться.

Кетро вышел из ванной, завёрнутый ниже пояса вторым полотенцем.

— Я вернусь, — сообщил он, активируя телепорт. Через пару минут вернулся уже полностью одетый в сухие джинсы и футболку. Сел на кровать, помог подняться и поднёс к моим губам бутылку с какой-то травяной настойкой.

Я отпила и закашлялась, выплюнув почти всё, что выпила, но мне не дали даже вздохнуть.

— Пей ещё! — потребовал он. Я откашлялась и начала пить из бутылки маленькими глотками. Не понимаю, как можно пить такую гадость — вкус спирта и каких-то трав.

— Дай-ка мне, — отнял бутылку, выхлебал почти половину содержимого и снова отдал мне.

Встал, скрестив руки, нахмурился.

— Надо, каким-то образом понять, кто и почему проклял Марлен передающимся проклятием страсти. И как-то снять его с Сильван.

— А с меня ты его снял? — я осознала, что ляпнула глупость, сразу же. — То есть… А ты не можешь заставить её поклясться на крови, так же как меня?

Кетро посмотрел на меня странным и долгим взглядом, в котором я прочитала очередное оскорбление моих умственных способностей. Наконец он ответил, отводя взгляд в сторону.

— Это должен сделать кто-то другой.

— Почему?

— Потому что, — он сделал паузу. — Тот, кто снимает проклятие, берёт ответственность за проклятого на себя.

— В каком смысле? — с подозрением спросила я, начиная ощущать смутную тревогу. В самом деле, почему я не подумала о том, что такое проклятие не может так просто сниматься любой клятвой на крови. Здесь должно быть что-то ещё…

— Тебе лучше не знать, а то опять начнёшь истерить в приступе самобичевания.

— Кетро! — я повысила голос. Осознание того, что я, видимо, должна Кетро гораздо больше, чем думала, а должна уже немало… — Скажи, в чём суть?

— Не твоё дело, — отмахнулся он. — Я взял на себя ответственность сам, и тебя это не касается. Проклятие разорвано, все побочные эффекты пройдут через несколько часов. Суть в том, что я не могу это сделать ещё для кого-то, не снимется с неё. Нужен другой…

— Представитель мужского пола?

— Само собой. И надо это сделать прежде, чем она попытается ещё кого-то убить или убьётся сама. Хотя мне лично не жаль эту тупоголовую волчицу.

— А меня? — спросила я.

— Что?

— Ну… Сильвн — тупоголовая волчица, тебе её не жаль. Я — подлая антропийка, почему тебе стало жаль меня?

Снова долгий и странный взгляд.

— Перье! — кажется я вывела-таки этерна из себя. — Прекрати задавать идиотские вопросы, сил уже никаких нет. Ты согрелась, кстати?

На мой взгляд вопрос Кетро тоже особой гениальностью не отличался, потому что несмотря на то, что я допила всю бутылку, продолжала трястись даже под тёплым шерстяным пледом.

— Пойду переденусь, — решила я. — Кстати, ты можешь больше со мной не нянчиться, уже ночь — спать пора.

Это я намекнула на то, что проклятия проклятиями, а время уже за полночь и академистам пора спать. Я вышла в гардеробную, ощущая неловкость от того, что этерн в моей комнате. Кажется, действие проклятия сходило, потому что мне снова стало неуютно в его присутствии, а от зелёного взгляда я и вовсе не знала, куда прятаться. Хоть он уже много раз демонстрировал благородство, помогал мне, я продолжала ощущать себя в его присутствии дико дискомфортно. Может быть дело в том, что при каждом удобном и неудобном случае меня обзывают дурой? Я боюсь даже слово лишнее сказать, чтобы не выглядеть идиоткой.

Вышла из гардеробной в плотной пижаме и тёплых носках на ногах. Кетро в комнате не обнаружила. Легла в кровать и укрылась пледом. Тут открылся телепорт, из которого вышел этерн в сопровождении Себастьяна Сверра.

— Себастьян? — от изумления я даже села на кровати. Оборотень странно смотрел на меня, как… на душевнобольную, затем обратился к этерну.

— Ты уверен, что это необходимо?

— Уверен, — сухо ответил этерн. — Ты дал слово.

Себастьян кивнул.

— Что здесь происходит? — нахмурилась я. Ощущение, что меня вообще происходящее не касается.

— Калерия, у тебя сейчас волна за волной будет приходить откат от проклятия, поскольку я снял его не совсем… стандартным способом. Я напоил тебя настойкой, в которой Занин смешала все необходимые компоненты, чтобы твоя нервная система пережила откат как можно безболезненнее. Себастьян займётся перенаправлением энергопотоков, заодно согреет, чтобы ты быстро заснула. Проспишь примерно сутки, а когда проснёшься — всё будет хорошо.

Я открыла рот, чтобы ответить, но потом закрыла его. Похоже, этерн всё продумал.

— Утром мы с Занин придём проверить твоё состояние, — сказал Кетро прежде, чем исчезнуть в телепортационном проходе.

Проход закрылся. Я продолжала сидеть на кровати, постоянно вздрагивая — внутренняя дрожь никак не хотела уходить.

Себастьян молча пододвинул стул к кровати, сел напротив. Взял мои руки в свои ладони, и я ощутила, как от пальцев начинает растекаться приятное согревающее тепло.

— Как самочувствие? — глухо спросил оборотень, не глядя на меня.

— Бывало и лучше.

Разговор не клеился. Согрев руки, оборотень опустился на колени и положил ладони на мои лодыжки. Я совершила слабую попытку предотвратить это, но Себастяьн не позволил помешать. Оставалось лишь наблюдать, как руки гарунита скользят от моих лодыжек до коленей, испытывая смесь стыда и блаженства. Тело согревалось, нервы успокаивались, сознание расслабилось и отказывалось анализировать ситуацию напрочь.

— Кетро прав, мы все идиоты, — наконец сказал Себастьян, пересаживаясь на кровать позади меня и кладя ладони мне на спину.

— Почему?

— Потому что я даже и не подозревал, что ты согласилась выйти за куратора под действием проклятия. Был уверен, что ты, как и все, просто попала под действие его ледяного очарования. Я сосредоточился на своей обиде на тебя и зависти к куратору вместо того, чтобы разобраться, как так вышло, что девушка, явно демонстрировавшая мне симпатию внезапно стала восторженной фанаткой другого мужчины. Причём такой фанатизм явно не в твоём характере. Ненавижу Кетро за то, что он всегда прав!

Хотела сказать, что тоже ненавижу, но внезапно поняла, что это не будет правдой. Несмотря на язвительность, резкость и грубые высказывания, поступки Кетро, складываясь в единую картину, говорили о нём совсем не то, что я сама думала изначально.

Руки Себастьяна уже лежали на моей макушке, согревая и вызывая сонливость. В завершение он легко провёл руками по всему телу сверху вниз.

— Ну как?

— Тепло, — ответила я, забираясь на кровать с ногами и прислоняясь к изголовью. — Спасибо.

Серые глаза Себастьяна странно смотрели на меня, наконец, он глубоко вздохнул.

— М-да, куратору можно только посочувствовать.

— О чем ты? — непонимающе спросила я.

— Потому что после снятия проклятия, твои эмоции к нему должны быть прямо противоположными тем, которые ты испытывала во время. Калерия, — произнёс оборотень почти шёпотом, сжав мои пальцы в ладонях. — Я не знаю, как мне искупить свою вину перед тобой, как оправдать то, что не заподозрил подвоха в перемене твоих настроений. И меня ужасно злит, что тебе помог Кетро, а не я. С этого момента… клянусь, я всегда буду первым, кто окажется рядом с тобой в трудное мгновение.

Я кивнула, кусая губы. Сознание прояснилось, и теперь я отчётливо понимала, что неожиданные чувства к Адриану были вызываны только проклятием. Однако также отчётливо помнила то, что до того, как прочитала дневник Марлен, я всё равно собиралась выбрать куратора и отказать Себастьяну. Беарниец перевернул мои руки и по очереди легко прикоснулся к губами к каждой ладошке.