Он даже свернул в сторону, сложил всё оружие на краю арены. Это не было признаком самоуверенности, нет. Хотя этерн не сомневался, что легко справится с девчонкой, какие бы сюрпризы она не готовила. Илрэмиэль просто хотел дать себе время осмыслить увиденное. В памяти быстро отыскалось Проклятие Луны, к которому антропийки частенько прибегали, чтобы охмурить приглянувшегося этерна. Ирония заключалась в том, что проклятие изобрела этернийка по аналогии с древней традицией заключения браков.

— Последнее время ты ведёшь себя как девственник, — заявил Малик, слизав с запястья девушки очередную порцию шоколадного мусса.

Кетро поморщился и ладонью отвернул лицо девицы, которая лезла к нему с поцелуями.

— Тебе тоже не помешало бы для разнообразия, — заметил он, осушая последние капли внушительных размеров бутылки Гран Трид. *

— Зачем? — изумился Алриат и гостеприимно усадил обиженную другом девушку на второе колено. — Рэм, а если серьёзно — что происходит?

— Ты правда хочешь обсуждать это сейчас?

— Почему нет? Ариана и Лиз никому ничего не расскажут, правда, девочки?

Девицы уставились на Илрэмиэля преданными глазами. Он снова поморщился. Чего им всем так неймётся забраться к этернам в штаны?

Умненькие первокурсницы Императорского Университета, из неплохих семей, а ведут себя, как последние шалавы. Это повторялось из года в год, и даже девушки, которые вроде бы изначально не гнались за этернами, а действительно поступали, чтобы учиться, рано или поздно оказывались в их постели. Например, Влада Воронцова… Воспоминание о девушке вызывало особенно неприятные ощущения. Кетро испытывал душевный дискомфорт от мысли: Калерия может быть в курсе, что её подруга тоже побывала в его постели. Хотя, положа руку на сердце, для того чтобы найти подругу, с которой Кетро не спал, Калерии пришлось бы искать за пределами Академии, а ещё лучше — столицы.

Что же с ним случилось, когда в Императорскую Академию явилась Калерия Перье? Его персональное проклятие. Сначала он подумал, что Калерия наложила Проклятие Луны. Он подумал так, даже несмотря на то, что магия на него совершенно не действует! Вот идиот… Вёл себя как придурок, подозревая и допрашивая, потому что никак не мог поверить, что в нём на самом деле проснулись чувства к девушке. Не только к девушке. Она будила в нём целую бурю эмоций, словно одним своим присутствием освобождала всё то, что так долго скрывалось в глубине его полуживой души. Новые ощущения вызывали такой дикий дискомфорт, что он постоянно ощущал крайнюю степень раздражения. Постоянно хотелось куда-то бежать, драться, убивать, а ещё придушить треклятую Перье, которая вызывала это сумасшествие. Как назло, она постоянно оказывалась рядом и этерну приходилось призывать всю свою силу воли, чтобы сдерживать агрессию. Нет, на самом деле, он не смог бы причинить вред антропийке, даже если бы захотел. Инстинкты этерна просто бесновались, заставляя защищать девушку от всего на свете. Все эти противоречивые чувства раздирали на части Илрэмиэля Кетро, которой привык к тому, что в душе царит равнодушие ко всему происходящему вокруг.

Прогнившей вишенкой на торте неприятностей стало то, что Кетро больше не мог прикоснуться ни к одной девушке. Вернее, мог, но прикосновение к любой особи женского пола вызывало рвотный рефлекс. К любой, да… кроме треклятой Калерии Перье! Это случайно обнаружилось во время первого занятия по энергопотокам, когда ему пришлось прикоснуться к ней, чтобы скорректировать позицию, и… Треклятая мужская суть встрепенулась, от пальцев по рукам побежала волна электрических разрядов, которые будоражили и воображение, и физиологию. Приходилось бороться не только с агрессией, но ещё и с желанием, которое теперь удовлетворить могла только одна девушка.

— Это точно какое-то проклятие, — повторял он себе каждый день, когда приходилось смотреть на пшеничного оттенка волосы, собранные в высокий хвост на затылке девушки, и сходить с ума от желания прикоснуться губами к нежной шее.

— Она — специалист по зельям, может что-то распыляет незаметно? — твердил он себе, когда на тренировках руки так и тянулись прижать к себе антропийку, сорвать заколку, чтобы распустить русые волосы и пропустить их сквозь пальцы. Этерн изо всех сил сдерживал бурную фантазию, которая рисовала весьма интересные сцены с Калерий Перье в главной роли.

Он ещё пытался врать себе, когда Канхар Торо передавал ему костюм для незадачливой ученицы.

— Впервые вижу, что даришь девушке хоть что-то. Ещё ладно драгоценности, цветы или шоколад, как это делает лорд Малик в благодарность за совместные ночные похождения…

— Канхар, прошу тебя заткнись во имя всего хорошего, что у тебя есть в жизни! — раздражённо ответил Илрэмиэль тому, кто был ему большим отцом, чем Алехар Кетро. Мастер Торо промолчал, но губы пожилого этернита не сдержали отвратительно-понимающую улыбку.

В момент, когда он вписал имя Калерии Перье в графу «Первый помощник», заполняя форму для избранных капитанов, этерн понял, что окончательно сошёл с ума. Мысль, что девушка выйдет замуж и будет принадлежать другому мужчине, оказалась настолько невыносима, что перекрывала любые доводы разума.

Его раздражало в ней абсолютно всё. Откровенно слабая физическая подготовка, неловкие попытки стрелять и драться, а ещё невероятное упрямство. Хотя, если быть честным до конца, Илрэмиэля раздражало отношение девушки к нему. Он незаметно сканировал её эмоции и каждый раз натыкался на стену настороженности. Даже когда взял в отряд и помог оттянуть момент нежелательного замужества, антропийка лишь сильнее напряглась, подозревая его во всех смертных грехах.

Он пытался забыться с другими. Несколько раз, но потом понял, что лучше уж пусть по Академии ходят слухи о том, что он решил стать верным Марлен, чем разговоры о половом бессилии.

Сильван выставил из комнаты, заявив, что не интересуется волчицами.

Отказ Физалис мотивировал несуществующей любовью к Марлен.

Лишь с Георгиной Трент, его постоянной любовницей, позволил себе немного больше откровенности.

— Что с тобой, милый? — мурлыкающе спросила Георгина, легонько поглаживая по оголённой спине. К слову, Рэм с трудом сдерживал желание сбросить руку девушки и опорожнить содержимое желудка. Такую реакцию у него стал вызывать даже невинный физический контакт с женщиной.

— Ничего особенного, просто… знаешь, помолвка с Марлен наложила какой-то отпечаток. Возможно, мне стоит стать серьёзнее? — не признаваться же в том, что мужские желания теперь просыпаются лишь рядом с одной-единственной девушкой.

— Может быть, встретил кого-то особенного? — Георгина убрала руку с его плеча и встала, чтобы надеть платье, от которого он успел её освободить в попытке преодолеть своё странное помешательство.

— Не говори глупостей, Риша, — хмыкнул Кетро. — Просто… грядущая ответственность начала давить. Я как-то вдруг понял, что стану мужем и императором, понимаешь?

— Понимаю, — она легонько погладила его по плечу. — Не переживай, я никому не скажу о том, что тут случилось.

— Вернее, не случилось, — хмыкнул Рэм.

— Знаешь, такое бывает с мужчинами, которые вели слишком активную личную жизнь. Организм устал и хочет отдохнуть.

— Угу, — мрачно ответил этерн. Он, наверное, даже обрадовался бы, если дело обстояло именно так.

Девушка ушла и сделала ему огромное одолжение. Всем растрезвонила, что Илрэмиэль Кетро, который никогда никому не отказывал, решил стать верным женихом для Марлен Сильяэр и бросил Георгину. Она даже картинно рыдала в кругу подружек, которых среди студенток и академисток у секретарши куратора было немало. Рэм послал ей дорогущее ожерелье в благодарность — кстати, впервые в жизни подарил девушке украшение. Зато паломничество в его комнату, к счастью, прекратилось.

— Кетро, дело в антропийской девчонке? — голос Малика вернул Илрэмиэля в реальность.

— Причём тут она?

— Ты влюбился?

Рэм перевёл взгляд на друга. Да, можно врать кому угодно, даже себе, но от этерна, который знает тебя с детства скрыть что-либо невозможно.