Внезапно произнёс Верлен, а я вздрогнула от его холодного тона с нотками стали.

— Я всё понимаю, лорд Верлен, — спокойно ответила я. — На вас совершено покушение, от одного из академистов поступил донос о том, что наследница графа Фьери привезла целый чемодан подозрительных ингредиентов. Мне совершенно непонятно другое!

Последнюю фразу я почти выкрикнула. Лорд Верлен обернулся, удивлённо посмотрев на меня.

— По какому такому праву вы заявили господину Траупу, что я — ваша невеста?!

Тон я не сбавила. Ситуация меня на самом деле бесила. Сильно бесила. Я сбежала из дома не для того, чтобы моей судьбой распоряжались посторонние люди, ведь я даже родным этого не позволила!

— Калерия...

— Не смейте меня называть по имени! Знаете, что? Сейчас мы будем разговаривать не как куратор и академистка, а как люди равного положения. Полагаю, мы с вами оба придерживаемся культа чистокровности и вам прекрасно известно, что переговоры о браке в этом случае ведутся исключительно родителями и опекунами. Как минимум, вы обязаны поставить девушку в известность о своих намерениях прежде, чем заявлять на всю Академию, что собираетесь жениться на мне! Подобное — недопустимо, даже если вы просто хотели защитить меня от необоснованных подозрений в вашем покушении!

Лицо горело, я была дико зла, хотя и опасалась, что куратор просто отчислит меня за подобное неуважительное отношение прямо сейчас, но Верлен сделал то, чего я никак не ожидала. Он не стал отвечать мне, а просто коснулся пальцем сенсорной панели своего браслета, и в воздухе появилась голограмма в виде лица моего деда.

— Уважаемый лорд Верлен! Безусловно мне и моей дочери очень лестно то, что вы обратили внимание на нашу девочку. Мы, разумеется, даём согласие на её брак с вашим сыном, поскольку считаем, что лучшей партии не найти во всей Гехарии. Смеем заверить, что и вы не смогли бы сделать лучший выбор, поскольку Калерия воспитана в самых строгих традициях культа чистокровности. У нас только одна просьба — чтобы лорд Адриан постарался завоевать её расположение до официального объявления помолвки. Калерия — молода и романтически настроена, как многие девушки её возраста. Нам бы очень хотелось, чтобы она была счастлива. Хотя мы дадим согласие на этот брак в любом случае.

Голограмма исчезла, а я бессильно опустилась на кровать, чувствуя, как меня покидает желание жить. Вот так просто... Думала, что сбежала? Ага, конечно! Нашла, где прятаться — в Лланарэ, где каждый второй аристократ, а все аристократы знают друг друга в лицо.

— Что ж... давай теперь поговорим не как куратор и его академистка, а как двое чистокровных, родители которых договорились о браке.

Кровать скрипнула под весом лорда Верлена, когда он присел рядом со мной.

— Я действительно хотел защитить тебя от обыска и допроса, поскольку знаю, что господин Трауп славится своими жестокими методами.

— И приставили ко мне Кетро, чтобы тот защитил меня на полевых учениях?

— У этерна слишком длинный язык, — холодно ответил Верлен. — Да, нужно соблюсти приличия. Ты приехала, проучилась полгода, не справилась, была отчислена. Однако за это время успела полюбить своего куратора. Вполне достойно звучит для светской хроники, не находишь?

— Лорд Верлен, — я посмотрела в ледяные голубые глаза. — Я вас не люблю, вы мне даже не интересны, как мужчина. Я не хочу выходить за вас замуж.

Куратор поднялся с кровати и направился к выходу.

— Ты привыкнешь ко мне, — объявил он всё тем же безэмоциональным тоном. — Привыкнешь и смиришься, а пока учись. Разумеется, я не могу позволить Себастьяну Сверру продолжать ухаживать за тобой, поэтому поставлю его в известность о моих намерениях. И короля Бъярны на случай, если молодой Сверр решится на какое-нибудь безумие. Кетро тебя убережёт от опасностей во время промежуточного теста, можешь быть спокойна рядом с ним, этерну я доверяю. Хотя, конечно, ты не сдашь тест, но уж точно не погибнешь.

— А вы не боитесь, что он изведёт вашу невесту? — ядовито поинтересовалась я. — Раз вас ему не удалось убрать с дороги.

— Илрэмиэль Кетро не хочет становиться Императором Гехарии, — ответил лорд Верлен, складывая руки на груди и буравя меня ледяным взглядом. — Надеюсь, я могу надеяться на то, что ты сохранишь этот секрет, но мы заключили договор, что Марлен Сильяэр откажется от трона. Сенату придётся голосовать, а если выбор будет сделан в мою пользу, то необходимость заключать брак отпадёт. Кетро и Сильяэр очень не хотят жениться, как и занимать трон.

— А вы, значит, стремитесь занять этот самый трон? — Жаль, что Верлена с детства приучали к ядам, потому что мой голос без сомнений был ядрёнее, чем смесь из пятидесяти самых смертельных веществ.

Уголок губ лорда изогнулся в усмешке, глаза оставались такими же бесстрастными.

— А я не безответственный мальчишка, который желает от жизни лишь свободной холостяцкой жизни. Вот скажи, Калерия, какого Императора ты бы предпочла? Избалованную девчонку Сильяэр, сумасбродного Алриата, охотника за юбками Кетро или нелюдимого Аэлрада?

Как бы ни было противно, но пришлось признать:

— Безусловно, вы будете прекрасным Императором, я против этого ничего не имею, но почему именно я должна становиться вашей женой — совершенно не могу понять!

— Потому что ты будешь прекрасной Императрицей, — заявил Верлен. — Спокойной ночи, моя дорогая.

Несмотря на то, что мне теперь было о чём подумать, я всё же не сдержала любопытства.

— Лорд куратор, о чём говорил господин следователь? Вы действительно выпили ядовитую смесь вместо чая?

Верлен уже стоял у двери, но всё же повернулся и ответил:

— Да. Георгина приготовила чай, который оказался ядом. При допросе господин следователь увидел следы стирания памяти. Я подозреваю, что ей принесли чай в качестве подарка, а потом стёрли память, чтобы скрыть личность дарителя. Однако Феб Трауп будет подозревать каждого, пока не найдёт преступника. Так что, если вам есть что скрывать, Калерия, спрячьте это получше, а ещё лучше — уничтожьте.

Лорд Верлен церемонно мне поклонился и вышел, а я уткнулась в подушку и проревела всю ночь напролёт, заснув только под утро

* * *

Новый день не дал возможности продолжить себя жалеть, поскольку меня разбудило сообщение учебной части, опередив сигнал будильника на целых полчаса. «Калерия Перье, вам надлежит срочно явиться в целительский блок! Калерия Перье! Срочно в целительский блок!» Я буквально впрыгнула в учебный комбинезон и понеслась на первый этаж. Занин чуть ли не кинула в меня униформой целителей в индивидуальной упаковке и коротко приказала:

— Переоденься, объяснения по дороге.

Целительница не производила впечатления человека, чьи указания можно игнорировать. Мгновенно переодевшись за небольшой ширмой, я подхватила две увесистые сумки, на которые указала Занин, и мы отправились на третий этаж.

— Перье, сейчас идут массовые допросы преподавателей и студентов, их проводит Феб Трауп.

Я вздрогнула.

— Вижу, вы уже знакомы с его методами, но как я наслышана вы очень неплохо справились с ним, отделались лёгким головокружением и болью?

Лёгким? М-да... но спорить с профессором Таэлар не стала.

— В общем, наша задача — диагностировать последствия допроса: шок, истерика, нервное истощение, физическое истощение, будут разные. Я диагностирую, вы — подаёте зелья. Всё ясно?

— Ясно, профессор.

— К сожалению, все мои лаборанты подвергнутся допросу, так что надежда только на вас.

— Поняла.

Ну да, меня-то уже допросили. Логично.

Среди однокурсников царила нервное напряжение, а около аудитории собралась огромная очередь мрачно хмурившихся магистрантов.

На лавках слева уже сидели первые пострадавшие, и целительница тут же направилась к ним.

— Кетро! — я вздрогнула. Моя ненависть к этому конкретному этерну росла в геометрической прогрессии. Мало того, что он посчитал меня расчётливой охотницей за выгодным браком, так ещё и доложил Траупу про чемодан с зельями! Что ж не рассказал о том, что я готовила незаконные зелья? Хотя понятно почему: он же тоже нарушил закон, сканируя моё сознание, просто пытался скрыть этот факт. Да и к чему рассказывать? Следователь сам прекрасно бы справился с раскрытием всех моих тайн.