Куратор, узрев всю эту картину, недовольно приподнял светлую бровь и вопросил:

— Я что-то не припомню, чтобы назначал общий сбор в вестибюле! Все могут быть свободны.

Толпа зашевелилась и мгновенно поредела, остались лишь самые смелые: старшекурсники и этерны первого курса.

— Калерия, дорогая! — раздался вопль Николя, который радостно устремился навстречу мне, заключая в объятия, едва мы с куратором вошли в приёмную. Я покраснела до корней волос и нервно обернулась, глядя, как потешается надо мной Кетро и его компания. Даже Себастьян радостно ухмылялся, что мне особенно не понравилось. Высвобождаясь из объятий Николя, я услышала, как куратор представляется моей матери.

— Лорд Адриан Верлен, куратор Императорской Академии, чем могу быть полезен, миледи?

— Баронесса Катерина Перье, — раздался высокомерный голос моей родительницы. — Приехала забрать свою дочь, которая сбежала из дома против воли главы нашего рода — графа Вадена Фьери.

— К сожалению, я не могу позволить академистке Перье вернуться домой, — вежливо сообщил куратор.

— Вы не имеете права препятствовать возвращению академиста домой до момента принесения присяги, которая, как мне известно, состоится только сегодня вечером!

Голос матери звучал так уверенно, что не оставалось сомнений — они с дедом внимательнейшим образом изучили устав Императорской Академии.

— Видите ли, госпожа баронесса, ввиду того что ваша дочь — уникальный специалист, присяга была уже принесена.

— Но... У неё нет разрешения ни одного из членов нашей семьи! — почти взвизгнула мама, что означало следующее — у Катерины Перье кончались доводы, а значит, она скоро сдастся.

— Мисс Трент, — обратился куратор к Георгине. Секретарша постучала ногтями с ярким маникюром по поверхности сенсорного планшета и зачитала, очевидно, выдержку из устава академии:

— В исключительных случаях абитуриент может принести присягу Императорской Академии досрочно, а также быть зачисленным без предоставления разрешения одного из членов семьи. К таким случаям относится: отсутствие обоих родителей либо родственников вообще, исключительно-выдающиеся способности абитуриента и острая нехватка специалистов подобного рода в Академии, а также личный указ Императора Гехарии.

Мама начала стремительно бледнеть.

— Но у моей дочери нет исключительно-выдающихся способностей... она талантлива, но не настолько же.

— Вы правы, баронесса, — вежливо сообщил куратор. — Видите ли, в ходе вступительных испытаний ваша дочь одержала победу над наследником одной из Правящих семей. Род Алриат обратился к Императору с просьбой, чтобы тот в свою очередь запретил принимать абитуриентку Перье. Однако нынешний правитель Гехарии отличается проницательностью, и прекрасно знает, что травников — даже просто талантливых — сейчас остро не хватает. Поэтому издал личный указ о приёме Калерии Перье в Академию.

Я слушала куратора с открытым ртом. Несмотря на то, что несколько минут назад сама же умоляла сделать для меня исключение, почему-то в то, что он сказал про императора, сразу и безоговорочно поверила.

— К тому же, — тон куратора принял доверительный оттенок, и он кинул многозначительный взгляд в сторону Николя. — Баронесса, вы не можете не признать тот факт, что у чистокровной аристократки в столице гораздо больше перспектив, чем в провинции.

Слово «перспектив» Верлен произнёс с каким-то особым значением, и, кажется, попал в точку, потому что злой взгляд матери внезапно смягчился и в нём загорелся корыстный огонёк.

— Николя, подождите меня в такси, — покровительственно произнесла Катерина Перье. Николя не решился возражать, бросил на меня умоляющий взгляд и поплёлся к выходу.

— Лорд Верлен, могу я дать наставления дочери наедине? — обратилась мать к куратору.

— Конечно, баронесса. Моё почтение, — лорд Верлен кивнул дежурному охраннику, тот нажал кнопку и прозрачную перегородку скрыли опустившиеся панели с шумоизоляцией. После чего все вышли, плотно закрыли за собой дверь, оставляя нас с мамой наедине, и наконец-то представление для всех собравшихся в вестибюле было окончено.

— Кали, деточка, ты очень расстроила нас с дедушкой, — тон матери резко сменился с надменного на заботливый. — Мы так берегли тебя от этого... общества. Ты же сама видишь, тут эти этернийские лорды, надменные, презрительно относящиеся даже к дворянам, если те из провинции.

Этого я не могла отрицать.

— Ты права, мама, я заметила и сама. Но ты должна меня понять! Я всю жизнь жила взаперти, ни с кем не общалась, мне хочется увидеть мир. Здесь у меня уже появились друзья!

— Понимаю, ты умная и любознательная девочка, к тому же Николя — безусловно не предел мечтаний для молодой девушки, которой хочется романтики. Куратор верно подметил насчёт того, что в столице выбор женихов гораздо шире.

Ах, вот что подразумевалось под словом «перспективы»! Ну ясно... Быстро же наш куратор вычислил, за какие рычаги нужно дёргать, чтобы направить мою матушку в нужном направлении.

— Мама, я не...

— Дочка, послушай, я понимаю и поддерживаю твоё желание присмотреться к другим молодым людям, только помни о двух вещах...

— Никаких этернов и скромность до свадьбы, — перебила я мать, поскольку эти «две вещи» мне внушали с самого детства. Мама тяжело вздохнула, и, кажется, на её тёмно-карие глаза навернулись слёзы.

— Да! Калерия, помни, что аристократы относятся очень строго к... неопытности своих невест. Кроме треклятых этернов, нравы которых просто отвратительны.

— Помню, — раздражённо ответила я и мысленно добавила, что сама успела в этом убедиться, но вслух говорить не стала, разумеется.

Мама, конечно, говорила правильные вещи, заботилась обо мне, но выслушивать это было крайне стыдно и неприятно, особенно в стенах Академии.

— Мама, обещаю! Я буду присматриваться только к чистокровным антропитам из аристократии! — воскликнула, желая поскорее вернуться в свою спальню в общежитии.

Когда мы вышли из приёмной, вестибюль, к счастью, полностью опустел. Я проводила маму до выхода, обняла её на прощание.

— Чуть не забыла! — в моих руках оказался специальный чемоданчик для лекарств, по весу которого я сразу догадалась о содержимом. — Наверное потратила все свои ингредиенты на приготовление зелий для боя, а ты же помнишь, что нужно регулярно поддерживать эффект. Здесь всё необходимое... Я пришлю ещё телепорт-экспрессом через месяц. Будь, пожалуйста, осторожна.

— Хорошо, мама. Обещаю быть осторожной, — это обещание я давала искренне и собиралась сдержать.

— Кстати, — мама понизила голос до едва слышного шёпота. — Присмотрись к вашему куратору.

— Мама!

— Превосходный кандидат в мужья. Чистокровный аристократ, молод, не женат, и не зря он пошёл тебе навстречу и принял присягу раньше времени, — мама многозначительно улыбнулась, и до меня дошло, что снисходительность Адриана Верлена к моей скромной персоне, едва ли не единственная причина, по которой она согласилась оставить меня в Академии.

Мать чмокнула меня и поспешила в такси, где ждал Николя.

Я повернулась и чуть не завизжала от неожиданности.

— Чертополох тебя раздери, ты, что, подслушивал?!

Илрэмиэль Кетро стоял за огромной мраморной колонной, прислонившись плечом к белоснежному камню.

— Перье, — голос этерна был невыносимым: такой тягучий как мёд, приторно-сладкий голос, в котором явственно слышалось презрение и насмешка. — Как же я счастлив, что приложил руку к твоей присяге, в прямом смысле этого слова. Определённо, ты сделаешь обучение нашего курса в Академии очень, очень весёлым. Во всяком случае, сегодняшнее представление мне безумно понравилось!

— Я тебе, Кетро, не клоун, чтобы сделать обучение весёлым! — прошипела я, злясь на Кетро и на себя, и на мать и вообще...

— Позволь с тобой не согласиться. — Он медленно отделился от колонны и встал на расстоянии шага от меня. — Что в чемодане?

Вопрос был задан довольно требовательным тоном, кроме того, злые изумрудно-зелёные глаза этерна начинали светиться золотистым...