– Знаешь, заигрывать с потусторонними силами – вообще идея так себе. А просить Кровавую Мэри пропустить нас через свой замок… Вот вообще не прельщает, даже если Глагол и говорит, что знает ритуал, чтобы откупиться от проклятого духа.

– Сюда! Быстро! – прервал моё возмущенное бурчание призыв напарника.

Мы поспешили подойти. Роли были известны, и мы с Машей полоснули себя ножами по ладоням, давая возможность и нашей крови смешаться с той, которая уже наполняла чашу. Больно и… мерзко. Казалось, что вместе с кровью из тел вытекает тепло и капли души.

Каббалистические символы пришли в движение, вырисовывая сложный узор, словно спутники вокруг планет, в свою очередь вращающихся вокруг светила, которым выступала чаша с кровью.

– Повторяю: нас выбросит в разных местах Кровавого замка, – торопливо заговорил Оркестр. – Кровавая Мэри любит играть с гостями. Предпочитает принимать облик одного из них и, встретившись с другими, бить им в спину. Может обладать частью воспоминаний прототипа и его способностями. Наша задача: найти Несуществующего – его иммунитет к воплощениям Кровавая Мэри скопировать не сможет. При этом, если рядом с ним окажется Мэри под личиной, иллюзия спадёт. До встречи с Несуществующим никому не доверяем.

Кровь рун растеклась по полу тонким слоем, и перед нами предстал вид на дом Кровавой Мэри: замок, созданный из заледеневшей крови. Душа застыла, когда я услышал вопли жертв, умиравших в застенках месяцами и годами, отдавая кровь по капле. Хугин на плече нервно переступил с лапки на лапку, и я погладил питомца по спине. Это помогло взять себя в руки…

А затем нас окутал алый туман… На десяток секунд я потерял соратников из вида, а затем дымка рассеялась, и я обнаружил себя вновь в ледяном закутке, вот только холодная поверхность стен едва отражала, будучи насыщенного тёмно-алого цвета крови.

– И это совершенно не стрёмно… – пробормотал я и в несколько быстрых движений перевязал кровоточащую ладонь. А затем вновь почесал перышки Хугина.

Пет понял меня правильно, и вспорхнув, устремился вперёд по коридору. А я, достав наган, двинулся следом, чувствуя, как седеют волосы на спине. Ритмичная капель крови, стекающей с потолка, и утробные завывания из глубины стен – прекрасный способ заставить человека не расслабляться ни на мгновение!

Коридоры петляли, порой пересекаясь, а иногда становились тупиками… Вот только тупики здесь были не обычные, а превращенные в камеры: ржавая металлическая решетка перекрывала вход в небольшое помещение, где находились изувеченные тела.

В первой попавшейся камере был подвешен на цепях человек, с которого сняли кожу… но при этом он оставался жив – я видел, как подёргиваются оголённые мышцы, глазные яблоки вращаются, а рот с вырванным языком пытается что-то прошамкать.

Следующая камера оказалась двухместной… Хотя вернее будет сказать полутораместной – двое страдальцев оказались буквально сплавлены друг с другом таким образом, что превратились в воплощение карточного валета.

Нашёл я… хотя, уважаемые читатели, остальное я описывать не стану. Скажу лишь, что от некоторых видов меня выворачивало! А в нескольких случаях я рискнул вызвать гнев хозяйки замка и пристрелил страдальцев.

Немного взгрустнулось… Как-то привык я уже быть командным игроком. Есть в этом свои достоинства: по крайней мере в таких пропащих местах появляется шанс, что нападут не на тебя, а на твоего напарника…

Карканье Хугина стало признаком того, что мои мечты могут воплотиться в реальность, и дальше по курсу кто-то есть. Ворон выпорхнул из-за поворота, и поспешно приземлился на плечо, чуть не сбив меня и оставив несколько глубоких борозд на лёгкой броне.

– Стоять! – я взвёл курок так, чтобы звук был отчётливо слышен. – Назовись!

– Сергей, это я! – совершенно игнорируя мои указания, из-за поворота показалась Маша.

– Не двигаться! – я вскинул оружие и направил в грудь девушки. – Иначе открою огонь!

Маша послушно замерла на месте, подняв руки. Практически пай-девочка, которая забрела в страшный район… Вот только я видел взгляд Маши: спокойный и расчётливый. Хотя подруга заметно побледнела с момента входа в портал. Девушка замерла так, чтобы в одно движение вновь скрыться за поворотом или выхватить свой игольник. А чуть пухлопатый вид и лёгкая наигранная растерянность – маска, за которой Маша пыталась скрыть волнение от непривычной обстановки.

Ноги предательски дрожали в коленях при мысли, что передо мной может быть замаскированный кровожадный дух. Но я приблизился на расстояние действия своего иммунитета и… ничего не произошло. Никаких иллюзий или других воплощений на внешний вид. Однако я решил удостовериться:

– Почему Брут перешёл на темную сторону?

– По светлой стороне… – не задумываясь, ответила Маша.

Эм… Немного не то, что я ожидал, но ответ всё равно принимается. Я опустил оружие, признавая, что подобную ересь мог придумать только Брут. Девушка тоже расслабилась и опустила руки без волнения.

– Полагаю, ты знала, что встретишь меня?

– Кого-то из отряда… – поправила меня Маша. – Не забывай, сейчас вы все скрыты от предсказаний. Вы все для меня – белые пятна на древе вероятностей.

– Пятна, которые всё равно можно увидеть, если знать, куда смотреть…

– Не совсем. Обычно у предсказателей, чем ближе событие, тем оно чётче раскрывается: со всеми нюансами и пониманием происходящего посекундно. Чем дальше, тем меньше деталей можно разглядеть. На пределе видимости остаются лишь смутные образы и можно определить вероятность того или иного события... А когда я с вами, то словно всё время работаю на пределе способностей: пара-тройка минут относительно чётко, затем шансы и вероятности определяю, – Маша недовольно топнула ножкой. – Не представляешь, насколько бесит играть в это горячо-холодно!

– Эм… Соболезную? – даже немного растерялся я. Но всё же уточнил: – А определить, куда нам сейчас, сможешь?

– Нужно немного вернуться по моим следам, там есть развилка: я видела, что если сверну по другому ответвлению и поднимусь на уровень выше, то встречу ещё несколько белых пятен, – я лишь кивнул, и мы неспешно двинулись вперёд.

Мы поднялись на уровень выше, и теперь в стенах стали встречаться зарешеченные чем-то костяным окошки. Как бы противно мне ни было, но любопытство победило, и я заглянул в одно из них:

Передо мной раскинулся внутренний двор замка, полный небольших деревьев и кустарников, выращенных из живой пульсирующей плоти… Недалеко от окошка стояло дерево с шикарной листвой из кожи и несколькими фруктами, неестественно походившими на сердца. И один из этих фруктов держала хозяйка строения.

Возрастная женщина в изысканном тёмном бархатном платье века эдак шестнадцатого. Она парила в нескольких сантиметрах над землёй, так что прогнившие полы наряда жуткой бахромой скользили по костянной траве. Длинные рукава лохмотьями походили на порванные крылья. Мертвенно-бледное лицо с провалами глаз и ручейками кровавых слёз…

А затем Кровавая Мэри откусила от пугающего фрукта и неспешно повернулась в мою сторону… её позвонки захрустели, а голова неестественно выгнулась. А затем она жутковато улыбнулась зубами-иглами.

Я отшатнулся и рухнул на пол. Рывком перевернувшись, я сначала на четвереньках, а затем и бегом поспешил покинуть жутковатое место, стараясь держаться от окошек подальше. Маша, к счастью, не отставала, и через пару сотен метров или три поворота мы вновь перешли на шаг.

Переходы вызывали напряжение, но при наличии компании уже не столь гнетущее. А однообразие притупляло внимание. Потому я почти обрадовался, когда Маша не выдержала долго в молчании и спросила:

– Мне не нужно быть предсказателем, я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять: тебя мучает какая-то проблема, – и не дав мне дурацки пошутить, на корню подрубила мою мысль: – Нет, замок, конечно, дико страшный, но не поверю, что ты его боишься! Рассказывай, что случилось?

Я пожевал губами, не зная, стоит ли признаваться в мысли, которая червём грызла сознание с моего последнего разговора с Машей. Но если пророк не ответит, то другим я просто не поверю – они слишком предвзяты. Потому я решился: