Оценивая опасность нового места, я огляделся. Статичная композиция, от которой по спине, чеканя шаг, промаршировали мурашки.

Классический актовый зал, принадлежащий старенькой школе: высокие потолки метров под пять, окна вдоль одной из стен лишь немногим меньше, рамы, заклеенные газетой и ватой, но местами стёкла разбиты, а на них виднеются следы крови. В самом зале множество уроненных стульев и соответствующее им число детей от семи до двенадцати, стоящих в жутковатых позах с испуганными лицами. При этом позы чем-то схожи у всех, а главное похожи на жутко улыбающуюся троицу, которая застыла на сцене.

На сцене уже не дети! Высокое, под пятиметровый потолок существо, настолько худое, что казалось, будто оно вытянуто на дыбе, высушено, мумифицировано и готово сломаться от любого движения. Второе нечто имеет жуткие сиреневые волосы и безумный взгляд, а сейчас застыло на одной руке, делая колесо. У третьего фрика черно-белое лицо и длинные рукава, которыми он в данный момент оплёл одного из учителей и тянул того к сцене.

Кроме существ, детей и учителей в зале имелся один… демон: недалеко от распахнутой двери стоял красный гигант, чья клыкастая пасть распахнулась в рёве, но которого почти погребли своими телами дети. Шеф!

– Мда… – только и прокомментировал случившееся Глагол, перенёсшийся вместе со мной. – Артефактор, ты это видишь?

А в ответ тишина… Создатели этой локации явно не хотели, чтобы с попавшими сюда связались извне. Хакеры с нижних уровней крайне нелюдимые! Я бы не удивился, если бы не прошедших испытания ждала смерть! Но надежду на благополучный исход внушали сразу две двери: первая, находившаяся недалеко от Шефа, была раскрыта, и через неё виднелся закоулок… Вот только чтобы добраться до неё, нужно крайне аккуратно обойти детей, окруживших демона. Вторая дверь в дальнем конце зала имела красный цвет, намекая о месте предназначения.

– Ничего не трогаем! – сразу распорядился я. – Осторожно доходим до дверей и проверяем на возможность выйти!

– Ты узнаёшь это место, – утвердительно заявил Глагол, неспешно отходя и стараясь не задеть ни одного элемента сложной конструкции.

– Одно из моих первых дел, – нехотя поделился я, понимая, что для меня сетевые странники устроили личное испытание, хорошо покопавшись в моём прошлом. – Во время спектакля «Буратино» у актёров самодеятельности от Веры детей случилась одержимость. Ну, они и подчинили себе всех детей, сделав марионетками.

– Предлагает выйти! – оборвал меня комментарий Глагола, застывший у выхода.

– А у меня закрыто… – подёргал я ручку красной двери.

Переключился на виденье информационных потоков… глухо. Я уже было решил, что эту особенность программ Артефактора сумели закрыть, но тут на поверхности двери стал проступать рисунок: среди тёмных нитей кода имелось словно бы четыре углубления, от которых шли алые запоры, удерживающие дверь закрытой… и одновременно тонкие, едва заметные жгутики, тянувшиеся в зал, к застывшим фигурам.

Интересно, вот только пока не понятно. Спешить взламывать что-либо я не стал, решив поискать, что-нибудь, способное стать ключами от данной двери. Чтобы отвлечься, я продолжил рассказ об этом месте:

– Жуткое дело! Иммунитет мой тогда был чисто символическим, и меня захватило! Я тогда наравне со всеми плясал и пел в мюзикле… – меня аж передёрнуло. – Вот только здесь несколько несоответствий!

– Конкретней?! – насторожился Глагол, с интересом обходя застывшие фигуры и рассматривая их.

– Первое и основное: на дело я прибыл не с Шефом, а с Шуруповым – он был моим напарником первые пару лет у Редакторов. И учитывая, что остальная композиция восстановлена достаточно точно… полагаю, это должно что-то значить и быть частью ключа к Красной комнате.

Руководствуясь собственными словами, я подошёл к Шефу и внимательно его осмотрел. Привычная фигура демона, блестевшая алой кожей и даже заваленная почти десятком детских тел, казалась исполинской. Дотрагиваться до неё я не спешил – обстановка нервировала. Вместо этого стал проверять видимые части Шефа в различных фильтрах наруча.

И мне повезло! Хотя не совсем верно! Не знай я, на что… или вернее, кого нужно смотреть, то наверняка бы пропустил инородный код. Я не программист, потому увиденное выглядело для меня, словно один код по цвету немного отличался от другого, пытаясь закрыть собой старый – этакая маскировка.

Очистить от инородной примеси изначальный код оказалось на удивление легко: лёгкий взмах цифровым щитом, и рассечённый код, словно паутинка, подлетел в воздух и там истаял. Главное не задеть фигуры рядом. Тут же тело, заваленное детьми, сменило свой вид с огромного Шефа на щуплого Шурупова.

Похоже на проверку информированности претендента на проход: Несуществующий это или не он… то есть я! Ну и такая же проверка способностей управления с цифровым наручем Артефактора. Простенько, но вполне надёжно, чтобы отсеять не званных гостей. Хотя я всё равно ожидал чего-то большего!

И тут с пронзительным скрипом все фигуры в помещении дёрнулись. И если часть только двинула глазами, то другие повернули головы или даже развернулись в полоборота. Почти сотня взглядов была направлена на меня. Сотня недобрых, пробирающих до костей, жутких взглядов. Вот только на этом любое действие прекратилось.

Я медленно поднялся, и взгляды продолжили следить за мной… Похоже, первой покупкой в Красной комнате станут новые трусы!

– Второе несоответствие: дело проходило не ярким днём, а уже в глубоких сумерках, – я двинулся к широким окнам. – Во мраке ночи при мерцающем свете это представление выглядело настолько жутко, что я после месяц просыпался от кошмаров!

– Как вы справились? – Глагол решил не вмешиваться и просто уселся на ступени, ведущие к сцене в стороне от основного действа.

– Нас спас Брут… Мой прошлый питомец, – я вздохнул, сожалея, что Хугина сегодня со мной нет.

Свобода воли привела к тому, что у питомца стали появляться свои дела. И сегодня Феникс умотал в бар воображаемых друзей к Блэкджек. Интересно, это можно считать за прогул на работе?

Также я решил не распространяться о том, что это дело можно считать практически официальным началом конфликта между мной и Шуруповым. Мой старый напарник хотел вызвать подмогу, дабы усмирить одержимых, ну а я… я был собой и полез вперёд. Как итог, детей мы спасли, и один из актёров даже остался в живых, вот только Шурупов почти месяц провалялся в больнице с переломом обеих ног. Простить этого он мне не смог, особенно на фоне того, что за данное задание мне Шеф выписал благодарность.

Зная, что искать, вторую паутинку-маскировку я разглядел на окнах без особого труда, и она распалась на строки кода, а помещение при этом погрузилось в полумрак. И снова скрежет… Огни глаз существ высветили, как марионетки по всему залу поднимают руки и тянутся в мою сторону! Скрюченные пальцы. Обломанные острые ногти… И рты, раскрывающиеся в беззвучном пении.

Я поёжился. Вот только это было второй по значимости проблемой! Первой являлось то, что больше несоответствий я не находил! А мне требовалось ещё два ключа. Я не поленился и сходил к красной двери, чтобы проверить: два из четырёх углублений остались.

Вполне возможно, что несоответствие кроется в каких-то деталях… Но я сомневался. В самом деле, неужели нетсталкеры Красной комнаты всерьёз рассчитывают, что спустя пять лет я буду помнить детали жуткого кошмара, творившегося в полутьме? Да и два прошлых несоответствия были глобальными!

– А где ты был в этой композиции? – вопрос Глагола неожиданно решил проблему.

Точно! Здесь не хватает меня! Вот только лезть в глубину смотрящих и тянущих ко мне рук существ совершенно не хотелось! И хотя разум утверждал: мне не причинят вреда, это всего лишь проверка – но бешено бьющееся сердце и вспотевшие ладони были в корне не согласны. И даже не из страха! Банально было позорно вспоминать тот момент.

Короткий разбег, прыжок, и я оказался на сцене. А затем самое сложное: раскорячиться точно так же, как и артисты! На одной ноге, руки раскинуты в сторону, а я пою дуэтом с фриком с черно-белым лицом. Мне же главное улыбаться…