– Это ты обратилась к Критикам, чтобы они отправили меня в Зазеркалье?

– Да, – просто ответила девушка. – Когда я им рассказала причину, они были рады помочь.

Я даже приоткрыл рот… Спросил я больше для проформы! Потому ответ выбил меня из колеи. Более того, я теперь не знал, как общаться с Машей. Я пришёл за утешением и поддержкой, а попал к тому, кто обрёк меня на этот кошмар…

– Зачем? – только и смог я выдавить из себя.

– Неужели ты наконец хочешь услышать моё предсказание? – нити тьмы заклубились в ауре девушки. – А как же закон Гудвина?

– Я хочу понять, что может стоить жизни ребёнка… – я едва успел прикусить язык, чтобы не сказать: «нашего ребёнка». Маша безмолвствовала. Она ждала. Захотелось встать и вытрясти из старой подруги ответы. Я заметил алые разводы в своей ауре. Пришлось усмирить чувства, в первую очередь гордость, и сказать слова, которых ждала девушка: – Я пришёл к тебе за предсказанием.

– Тогда ты должен за него заплатить!

– Ты издеваешься? – не сдержался я и поднялся. – Я зря сюда пришёл.

– Если ты уйдёшь, то смерть Ани будет напрасной, – поймал меня на первом шаге голос Маши. – Смерть очень многих будет на твоих руках и окажется напрасной. И ты знаешь, что это правда. Не я первая тебе это предрекаю. Если не ошибаюсь, Лотерейщик? – я споткнулся на третьем шаге и замер. Маша надавила сильнее: – Тем более я прошу не так много: расскажи, как наши отражения сошлись в Зазеркалье?

– Ты же пророк и должна знать, – обернулся я.

– Я знаю варианты будущего, но не прошлого, – Маша опустила глаза и тихо добавила: – Когда я только возродилась, мне было одиноко. Ты боялся ко мне прийти. Ты выбрал другую. И я осваивала дар предсказания… Я пыталась предсказывать твоё будущее. Но у тебя иммунитет. Однако я случайно вышла на твоё отражение… Мне нравилось наблюдать за их жизнью. Это было отдушиной. И мне интересно, с чего всё началось?

В её ауре и взгляде я увидел боль. Муку о потерянном вместе с годами, прошедшими без неё. И каплю завести… Ведь у её отражения была семья, а у неё – нет. Лишь одиночество и силы видеть будущее других.

– Ты наблюдала за Зазеркальем и не предупредила Редакторов и Критиков о предстоящей Войне? О вирусе Веры? – удивление, раздражение и капля стыда бурлили в сосуде моей души.

– Почему не предупредила? Ты не хотел слушать, но Шеф, а затем и Критики меня услышали. Думаешь, мисс Спектр случайно свела тебя с Глаголом? Случайно именно ты расследовал дело с ИИ? Это всё благодаря мне! – плечи девушки поникли. – И нет, я не могла предотвратить проникновения вируса, отравляющего Веру в наш мир. Этого нельзя было предотвратить без вторжения в Зазеркалье и новой Войны.

– То есть ты играла мной последние полгода? Ненавижу предсказателей…

– Хочешь узнать, ради чего? Заплати! – припечатала Маша.

Кроме военных секретов я поглотил память и о личных отношениях отражения. Скрывать я не видел причин, благо связь между отражениями Маши и меня оказалась банальна до невозможности, потому я нехотя заговорил:

– Приход Веры погасил солнце в Зазеркалье – это отвлекло твоё отражение от произнесения рокового желания. Затем годы выживания, в апокалиптичных пустошах – отражение первых петель реального мира. Твоё отражение каждый раз не выживало: в реальности не существовало её оригинала, чтобы обновиться. Но после крайней перезагрузки настала мирная жизнь, и отражения этим воспользовались, заведя семью…

– Спасибо… – волнения в ауре Маши затихли. – Одно желание. Одно лишь желание…

– Маш, предсказание, – на грани грубости напомнил я о себе.

– Да, конечно! – встряхнулась Маша. – Ты не представляешь, как я рада, что ты наконец пришёл! Знаешь… я долго думала, как рассказать тебе о том, что случится и что к этому приведёт. Но если я начинаю с начала, с того момента, где мы находимся, то рассказ уходит в бесконечность: я говорю о событии – о множестве способов, как ты можешь отреагировать – следом, какие последствия – и опять вектор реакций. Это огромное дерево событий, которое даже предсказатель не всегда может видеть полностью.

– Дерево вероятностей, – я кивнул, вспоминая о войнах предсказателей.

– Верно! – обрадовалась девушка. – Потому я начну рассказ с конца. Ведь несмотря на бесконечность путей, вероятных концов всего три!

– И один из них: перезагрузка петли, – кивнул я, вновь пользуясь знаниями Критиков. – Если происходит вторжение отражений. Если Вирус начнёт набирать силу. И в других вариантах…

– Да, это самый распространённый конец. Второй вариант встречается намного реже, но он хуже: петлю не смогут перезапустить. Тогда погибнет сначала реальность: либо от Вируса, либо от отражений. Затем сгинет и Зазеркалье – они не смогут выжить без оригиналов, даже если захватят разрушенную к тому времени реальность.

– Оптимизм прямо зашкаливает. И какой же тогда третий вариант? – повторил я сакраментальный вопрос.

– Есть одна ветвь в древе вероятностей, стоящая между этими двумя вариантами. Достичь её теоретически возможно, но практически… Это очень сложно. Причина в том, что ключевые решения, которые влияют на создание ветви, скрыты. Всё из-за того, что один из основных участников этих событий невидим для предсказаний – это ты.

Мы с Машей подошли к окну в её доме. Обыденный вид для девятиэтажки в спальном районе: двор с детской площадкой, несколько разрозненных деревьев и пара ям со времён буйства Бога, множество машин, кошки на лавочках, парочка тёмных личностей в дальнем углу двора… Идиллия! Которая может быть разрушена…

– Например, этот разговор. Я знала, что он состоится: видела, как мы встретимся и разойдёмся, но содержание его я не могла предсказать. Знала, что есть два разветвления из этой точки: ты мне поверишь – тогда третий вариант возможен; ты мне не поверишь – тогда один из двух, описанных выше.

– Ты так и не сказала, что станет результатом этого варианта. Все спасутся?

– Нет… – чуть нервно качнула головой Маша. – Умрут многие. Но ряд твоих решений может привести к тому, что лекарство от вируса Веры будет найдено, а война между Реальностью и Зазеркальем так и не начнётся.

Я прикрыл глаза… Опять смерти. Опять! Как же я этого не хочу! Будь они прокляты! Ненавижу! Не-на-ви-жу… Но отсутствие противостояния – это то, за что стоит бороться. Победа любой из сторон – лишь виток конфликта при условии временных петель. Я выдохнул и открыл глаза. Устало уточнил:

– И что для этого я должен сделать? Почему именно я?

– В решающий час ты сделаешь выбор, который будет способен изменить мир. И не спрашивай, какой: ты сам скрылся от предсказаний. Но я знаю ряд ключевых моментов, через которые ты должен пройти, чтобы получить необходимую силу и знания для правильного выбора, – поспешила рассказать Маша. – Многие ты благополучно преодолел и без моей подсказки. Но есть несколько, в которых высока вероятность, что ты пойдёшь по пути, ведущему к катастрофе… И ближайший: ты должен навестить Шефа и встретиться там с Шуруповым. Вам придётся найти общий язык.

Я стиснул зубы. Надя знала, о чём говорит: шанс, что и следующий наш разговор с Шуруповым закончится конфликтом, крайне велик. Но зная, какой исход мне нужен… придётся постараться. Свой урок я выучил и не допущу смертей из-за собственной самонадеянности.

– А что ещё? – переварив первую порцию плохих новостей, приготовился я жрать остальное дерьмо.

– Остальное после встречи с Шуруповым… – я начал хмуриться, но аура Маши заиграла весёлыми искорками. – Не волнуйся, как ты понял, я не сижу на месте и помимо тебя действую для воплощения лучшего будущего. Следующие шаги я подскажу тебе в нужное время. Ты ведь мне доверяешь?

Ненавижу предсказателей… Но и спорить я не стал: знание – оружие, которым, не умея пользоваться, можно только навредить: нарушить ход времени – последнее что мне надо. Вот только Маше я более не доверял. Совершенно. Однако это не помешало мне заговорить вновь:

– А Надя? – робко спросил я.