Контейнер вновь дёрнулся, на сей раз не сильно, но вполне ощутимо. Струйка холодного пота пробежала между лопаток. Признаюсь честно, пусть я и не хотел лезть в бой, но то, что он идёт буквально в паре десятков метро от меня — нервировало. И в случае неудачи контейнер не постесняются взорвать.

Взгляд Феникса, парившего сейчас над дирижаблем рядом с Нейтрон, открыл вид на происходящее:

Первое и самое эпичное, что бросалось в глаза — так это медленно, но верно переходящий из парения в падение Змей Горыныч. Не удивительно, если учесть, что две головы отсечены, а у третьей закатились глаза. Манёвренности ему не добавляло и отсутствие задней правой лапы вместе с хвостом. Конечность была выдрана с мясом, так что торчали неаппетитные обрубки. В паре километров позади виднелась новообразованная полянка с обломками вековых сосен, сваленных, словно сухие веточки. Исходя из этого, я мог предположить, что всё это — последствия атаки Нейтрон.

Но мало Горынычу старых повреждений, так на его спине в данный момент происходил бой. Хотя «бой» — громко сказано, так как борьбу между Бабайкой и Мимиком невозможно было различить. Собственно, я даже сражающихся разглядеть не мог: две бесформенные тени с огромной скоростью метались по спине дракона, пытаясь поразить или захомутать друг друга искорёженными отростками, которые даже близко не походили на конечности. При этом спина Горыныча превращалась в кровавое месиво, а крылья — в лоскуты.

Отсутствие кота Баюна я воспринял, как потерю в страшной сече. А вот Лихо Одноглазое жило и здравствовало, более того, с поддержкой нескольких последователей Кощея теснило Лотерейщика и… Не веря глазам Феникса, я переключился на камеру одного из дронов, но вид не изменился: женщина, лишь едва за тридцать, с миловидным лицом, шикарными рыжими волосами и в домотканой рубахе с вышивкой, стоя по пояс в металлической ступе с кучей рычажков и датчиков, из дна которой било реактивное пламя, оказывала поддержку Лотерейщику.

'Баба Яга — одержимая (внештатный сотрудник Критиков).

Колесова Кира Генадьевна. Не замужем. Детей нет.

Работа: охрана леса в заповедной зоне.

Вера: ИВ 435. БВ 5465. МВ 65984.'

Одержимая на службе Критиков? Ладно… главное, что помогает. А она действительно помогала, отбивая большую часть атак помощников Кощея. И это всё во время многочисленных кульбитов, которые приходилось делать парочке, оказавшейся в меньшинстве. Прикрытие позволяло Лотерейщику контратаковать… вот только с учётом Лиха, который приносил неудачу, все заклинания Критика были максимально слабыми и неуклюжими. Попытка выстрелить из оружия ДИТРа так и вовсе заставила транспортного дрона заискрить и задымиться. А затем взгляд Лихо прошёлся и по Яге, так что и её ступа, забарахлив, стала рывками проседать.

Но не успели помощники Кощея усилить натиск, как один из них врезался в пень. И да, уважаемые читатели, я не оговорился — именно в пень. Огромный пень древнего дерева прилетел с земли, причём не один — за ним последовал целый артобстрел, направленный на приспешников злодея. Это, если я правильно понимал, леший вносил скромную лепту.

И, наконец, самый эпичный бой происходил между Кощеем и Оркестром. Не знаю, какая личность руководила главой отряда на сей раз, но Критик заливисто смеялся. И это при том, что он скинул перчатки своей техноброни и голыми руками отбивал волнистое лезвие черного меча Кощея. Тот оставался невозмутим и максимально брутален: гремел доспехами и атаковал с таким натиском и яростью, словно спасает мир… ну, или свою жизнь.

Вроде все при деле — значит, я спокоен! Феникс, на которого я вновь переключился, по моей просьбе сделал кульбит и молнией, как в прямом, так и в переносном смысле рухнул на одного из всадников, который, прикрываясь общей суматохой и невидимостью, подкрадывался со спины к Нейтрон. Но чутьё Феникса не обманешь. А я, со спокойным сердцем от своего вклада, буркнул:

— Ну… хотя бы не летающие матрёшки — и то ладно, — пожал плечами и отключился.

«Феникс» — самый сложный пункт. Не в плане того, что мозг можно сломать, разбираясь, а в плане того, что морально было сложно изменять настройки и параметры существа, которого ты хотел считать другом и напарником. А я ведь мог настроить не только внешний вид или силы Феникса, но даже его характер и отношение ко мне.

Внешность я не трогал изначально. Хотя отметил, что там имелись пункты, которые были завязаны на количество вложенной Веры. Например, плотность и размеры тела, от которых зависела материальность Феникса, а также его физические атаки или способность переносить грузы — вроде меня.

В характере я изменил лишь одну настройку, выкрутив на максимум параметр «Автономность». Но даже так он застыл на отметке в 75% и, даже вложившись туда Верой, я не смог сдвинуть её ни на процент. Потому и возлагал такие надежды на Астрал и разделение душ.

Но даже на этом уровне «Автономности» появился приятный бонус: Феникс теперь мог накапливать собственную Веру. Истинной у него пока не набралось, но вот Бытовой — несколько сотен, а Мимолётной и вовсе под тысячу. Как хозяин Феникса я мог ей распоряжаться и вкладывать куда пожелаю в рамках развития Феникса. Но за все время я не потратил ни единицы. Более того, я настроил так, что Феникс при необходимости мог использовать всю мою Мимолётную Веру. Для боя и работы я использовал Рабочую Веру, только и исключительно её! Я надеялся, что однажды Хугин сможет самостоятельно распорядиться собственной силой… как некогда Брут.

Ах да, всё же я вкладывался и в ещё один параметр для питомца: «Интеллект». Автономный и тупой Феникс — сомнительное удовольствие.

Раздался скрежет металла, и одна из входных створок контейнера отогнулась. Вернее, небольшой уголок, в который тут же просунулась волосатая ручка, пытаясь за что-нибудь уцепиться.

— И чем они там только занимаются? — пробормотал я, поднимаясь. — Допустить до контейнера Лихо. Только подумать! — я со всей силы припечатал по волосатой ладошке каблуком, рявкнув: — А ну пошёл вон, нечисть поганая.

Ручка дёрнулась и исчезла, а короткий крик сразу же снесло гулом ветра. Я же с чистой совестью вернулся на место.

Имелся у Феникса и интересный подраздел: «Стихии» — сюда перенеслись все мои бывшие магические способности, только распределённые по стихиям. По факту, тот же воздушный щит или огненный удар, которым меня не раз спасал Феникс.

Стихий оказалось много — больше сотни. Всё, что я знал и просто мог предположить, как стихию. Начиная от стандартных, вроде «Огонь», «Вода», «Воздух» — на использование которых уходил минимум Веры. Продолжая не самыми распространёнными: такими как «Камень», «Металл», «Природа» — и подобными, на которые Веры уходило несколько единиц РВ. И, наконец, довольно экзотические, подобно «Тьме», «Свету», «Гравитации» или даже «Технологиям» — на которые уходили уже десятки единиц РВ.

Последний момент, на который я обратил внимание в разделе «Феникс» — короткая запись:

«Обратная одержимость с Фениксом — доступно».

Конечно, приятно, но после сражения с Глаголом в моей книге, как-то не сговариваясь, мы с Фениксом решили не использовать эту способность. Она была настолько болезненна и так нас напугала, что мы оставили её, как средство для «самоубийственного последнего шанса».

Я поёрзал на месте. От долгого сиденья задница уже начала затекать. Да и в погнутую дверцу контейнера поддувало и стало зябко.Благо осталось сущая малость.

«Откат Времени» — самый компактный пункт. Тут я мог разменять 1 ИВ на шаг в прошлое равный 10 секундам. У меня всегда были вложены 2 РВ, чтобы при необходимости лишь коснуться татуировки и запустить процесс. Собственно, если не считать Феникса, это единственный затратный навык, на который я и тратил Рабочую Веру.

Плюс в этом же пункте у меня имелась короткая запись, появившаяся после дела с янтарной комнатой: «Возможность помнить временные ветви активирована ×100». То есть я мог помнить не только 20 секунд, которые, отматывал назад и изменял, но и чужие путешествия во времени примерно на полчаса. В теории. Ибо на практике я с подобным ещё не сталкивался.