Болело всё. К счастью, настоятель оказался настолько любезен, что решил потратить немного Веры и исцелить мои раны. Не самая распространённая специализация, но служителям храмов нужно быть лекарями душ и разумов, а иногда и тел. Я же во всю пытался сдержать свой иммунитет к Вере, чтобы хоть крохи целительства меня достигли.

В этот раз мы с Надей и настоятелем сидели в одной из каменных комнат где-то в подвалах храма, куда нас вели минут десять, не меньше. Судя по скромной, но дорогой и функциональной обстановке — рабочий кабинет Напалкова.

— Смерти не боятся либо безумцы, либо просветлённые, — резонно возразил настоятель. Руки, касавшиеся моих ран, ещё потряхивало. — Кроме того, я боялся не столько за жизнь, сколько за накопленную Веру.

— Даже так? — не особо удивился я.

— Согласно религии Последней Книги: «После смерти людям даруется возможность взглянуть и распределить Веру, полученную при жизни. Но только Истинную Веру. И в следующей жизни останутся все улучшения от этой Веры. И жизнь начнётся снова, дабы появился шанс возвыситься и найти себя.» — не преминула заметить Надя, которая сидела в уголке и пила чай из большой кружки.

— Всем нужно посмертие, — оскалился Брут. — Всех страшит участь взглянуть в глаза пустоте и раствориться в ней в конце… все боятся спокойствия. И черт с вами, — а затем добавил в мысленном диапазоне: — «Учти, у Напалкова мысли были куда более прагматичные.»

— Возможно, лучше вернёмся к насущным проблемам? — настоятель сам перешёл к делу. — Кто это был? И как это связано с письмом, пришедшим ко мне восемь лет назад и так вам необходимым?

— Мы как раз выясняем. И для лучшего понимания, как вас защитить, нам нужно это письмо! — безапелляционно заявил я.

— Резонно… — после краткого размышления, констатировал Напалков. — Я готов продать вам это письмо!

— Уй-я… — взвыл я, когда Напалков перешёл к лечению одного из сломанных рёбер. Это оказалось кстати, ибо за возгласом удалось скрыть своё охренение от столь беспардонной наглости. Практически самоубийственной. Но в отличие от Артефактора, он хотя бы вёл переговоры. Этим стоило пользоваться: — И что вы хотите за письмо?

— Полную защиту со стороны Издательства, пока этого убогого не поймают, — я, не раздумывая, кивнул. Охрана в любом случае гарантирована, нам не улыбалось, чтобы Артефактор усилился за счёт настоятеля. А Напалков продолжал: — После завершения дела я и последователи «Последней книги» должны наравне с Издательством предстать участниками этой операции. СМИ и отчеты всех уровней. Нам нужна своя доля Веры, — чуть подумав, я кивнул. Не очень приятно, но умалчивать ничего я не собирался. Да и Шеф пусть и поворчит, но не будет против. — Третье, это постоянный контракт с Издательством на очищение одержимых…

— Нет, — сразу же вклинился я. — Это невозможно. Организация для очищения одержимых выбирается по тендеру. А на тендер допускается по предварительному опробованию. Это требования антимонопольного комитета… — я заткнулся, понимая, что сболтнул то, чего не должен знать. Но решил закончить: — Максимум, допуск к опробованию. Сроки и условия вы обговорите уже с моим Шефом.

— Принимается, — взглянув на меня с толикой, как мне показалось, уважения и интереса, кивнул Напалков. И закончил: — Наконец, когда дело закончится, я хочу встречу с Богом. Хотя бы минут на пять.

Уважаемый читатель, я бы заржал… да не смешно. В бытность Редактором я сталкивался с такой неведомой хренью, что порой лучше сначала поверить, а потом уже крутить пальцем у виска.

— Я бы тоже не отказался от такой встречи, — задумчиво выдал я и сумел выпрямиться. Тело почти не болело. — Прошу, уточните, с чего вы решили, что мы хотя бы чисто теоретически можем подобное организовать?

— Как же? Вы разве, не знаете, за чем охотится Артефактор? — удивился Напалков.

Я почувствовал, что варианты «пытается усилиться» или «пытается воскресить своего бывшего соавтора» в данном случае не котируются. Я заинтересованно выгнул бровь.

Вместо ответа настоятель прошёл к одной из картин кабинета и, отодвинув в сторону, принялся набирать комбинацию на дверце сейфа. Ну, а почему нет? А полминуты спустя передо мной лежал заламинированный листок бумаги, тот самый, за которым я и пришёл.

Сообщение оказалось простое:

'Доброго часа, Напалков Кирилл Анатольевич.

Я знаю, вы умный и амбициозный человек. Я знаю, вы ищете новые пути, а пришедшая в наш мир Вера открывает бескрайние возможности. И чтобы вы раскрыли свой потенциал в полной мере, я дарую вам Зерно:

'Автор мироздания поверила в наш мир, и в него пришла Вера.

Вера даровала каждому желаемое, и ОНА уснула.

ОНА ждёт, пока в неё поверят.

Много путей ведёт к НЕЙ.

Создание. Поиск. Принятие'.

Кроме Зерна, я дарую вам предсказание: «Когда число последователей достигнет 100 миллионов, ты встретишься с НЕЙ».'

Шикарное предсказание… в лучших традициях: ничего не объясняет. Хотя для создания религии, самое оно. Не поспоришь. Но что-то мне подсказывает, со второй строки Зерно вещало не о «Авторе Мироздания», а о Марии Козловой. А это значит, многомиллионная религия с охватом в страну всё же имеет в фокусе человека. Сокрытие его личности, конечно, уменьшило приток Веры до сущих долей процента, но с учётом охвата… Плохо так думать, но спокойнее от того, что девушка мертва и не может использовать эту Веру.

— И вы не выбросили подобный бред сразу после прочтения? — скептически уточнил я.

— Понимаю ваше недоумение. Но в тот момент, когда пришло письмо, слова Зерна упали на благодатную почву. Это сообщение стало толчком, отправной точкой, соломинкой, сломавшей хребет слона — прочитав его, я понял всю величину замысла Автора мироздания. Из него проросла Последняя Книга.

— Предсказатель оказался неплох, раз точно подгадал момент и человека, которому нужно его прислать, — резонно отметила Надя.

— А как насчёт последователей? — перешёл я к более важному аспекту.

— По последним данным, мы подходим к этому числу. А ваше прибытие лишь подтверждает истинность Обещания, — от смирения и благочестия в словах дельца мне стало не по себе. — В силу сказанного, я верю во встречу с Богом.

— О ней ничего обещать не могу, — наконец решил я. — Но предсказание забираю. Нам нужно его изучить.

— Понимаю, — кивнул настоятель и протянул мне руку. — Да благословит вас Автор Мироздания.

— И вас тоже, — на автомате буркнул я, пожимая руку.

За дверь я вылетел чуть ли не пулей. Надя шла следом, а Брут тихо смеялся у меня за пазухой. Его веселила бредовость ситуации.

— Зря ты так с ним, — неожиданно покачала головой Надя. — Он, конечно, не святой, как их представляют в привычных нам религиях. Но и не плохой человек. Он жертва сложившейся ситуации.

— Он делец, который продаёт свой товар, — поморщился я. Лично мне Напалков был не по душе. Я вообще не люблю людей, которые слишком много размышляют. А этот думает успешно. От таких не знаешь, чего ожидать. Я уже набирал Шефа, чтобы отчитаться: — Шеф, ваше приказание…

— Кугтыматов! — ор Шефа нежным наждаком шлифовал мой череп изнутри. — Ты где?

— В храме. Работаю, Шеф! Как вы и приказали! — радостным дурачком объявил я. — Письмо с новым предсказанием найдено!

— Какое, в пекло, письмо! — децибелы увеличились, и стенки черепа нехорошо задребезжали. — Идиот, ты что свидетелю наговорил?

— Э-э-э… какому?

— Максиму! Брату мертвой девушки-писателя! Наш психик припёрся к нему на завод, снять данные по соавтору, а в результате нашел лишь его окровавленный наруч в раздевалке! Между прочим, аккуратно снятый!

— А я предупреждал, он подозрительный тип! — не сдержался с плеча Брут.

— Он сам сбежал или это похищение? — задал я более актуальный вопрос.

— А кто его знает? Сейчас проверяем камеры с территории завода. Возможно, что-то засняли дроны… но надежды мало, — я так и представил, как Шеф потирает лоб, изборождённый морщинами.