— Идиот!

— Признай это! — потребовал этерн, ухватив девушку за подбородок.

Влада сцепила зубы так, что они едва не закриспели, а потом вдруг устало спросила.

— Чего тебе от меня надо, Малик?

— Тебя, — без малейшей насмешки ответил этерн.

Девушка сделала безрезультатную попытку вырваться.

— Отпусти меня. Пожалуйста.

Малик слегка ослабил хватку, но не отпустил.

— Тебе самой нравится быть со мной, признай уже это и хватит усложнять себе жизнь. Мне прекрасно известно, что после той нашей ночи, у тебя больше никого не было.

Вместо ответа последовал удар коленом в пах. Малик выпустил девушку из захвата, согнувшись пополам.

— И не жалко тебе отца будущих детей избивать? — прохрипел он.

— Никогда такого не будет! — прошипела Влада, выскакивая в коридор.

Когда Алриат добрался до ангара номер три, Кетро уже находился внутри, вбивая координаты, чтобы активировать стационарный телепортатор.

— Только не говори, что на ночь глядя и не предупредив куратора, мы отправимся охотиться на настоящих монстров.

— Если боишься, можешь остаться, — ответил Кетро, не поворачивая головы в сторону друга. Илрэмиэль уже переоделся в огнеупорный комбинезон и вооружился парой мечей и кинжалами.

— И отпустить тебя одного? Ну нет. По какому поводу мы собираемся рисковать жизнями?

— Чтобы не оказаться там, где нам совсем не место. Метательных звёздочек ещё прихвати, — добавил он в догонку Малику, который отправился переодеваться и вооружаться. Когда тот вернулся, Илрэмиэль взглянул на друга и хмыкнул, увидев наливающийся синевой фингал.

— Дай угадаю, Воронцова была не в курсе, что находится в постели с тобой? Совесть есть?

— Да в курсе она была! — возмутился Алриат. — Я накинул частичную иллюзию, нацепил морду того гарунита, с которым она флирует! Фигуру, запах, рост — всё оставил. Просто дал ей возможность сделать вид, что это не я. Видишь, она пришла, значит неравнодушна ко мне! Из вредности сопротивляется своим чувствам.

— Почему бы тебе не попробовать выяснить отношения, поговорив с ней по-человечески?

— По-человечески я не умею, — хмыкнул Алриат. — Я же не человек. Лучше скажи, как прошло с Перье?

— Нормально. Откат только проходит медленнее, чем ожидалось — вторые сутки дышать не может нормально рядом со мной.

— Так вот почему мы идём на верную смерть, — пробормотал Алриат, заворожённо глядя в экран, где уже мигала информация о месте, куда Кетро собрался их отправить. — Ты сдурел соваться вдвоём в гнездо огненных змеюк?

— Зато для дури в голове места не останется. Тебе тоже полезно.

— Лучше бы воспользовался откатом антропийки.

— Я же не ты, — хмыкнул Илрэмиэль, шагнув в портал.

— Вот это сейчас было обидно! — крикнул Алриат, отправляясь вслед за другом.

Гнезда из нескольких десятков огненных амфисбен всё-таки оказалось недостаточно, чтобы окончательно выбить из головы мысли о Калерии. Парочка ожогов на руках и лице тоже болели недостаточно сильно, чтобы забыть о том, что всего пара коридоров отделяет его от девушки, у которой замирает сердце рядом с ним.

Кетро посмотрел в запотевшее зеркало ванной, поморщившись от ожога, который раположился на правой скуле и плавно сползал по подбородку к шее.

Можно конечно сходить в целительский блок за мазью, но зачем, если к утру ускоренная этернийская регенерация сделает своё дело, а физический дискомфорт хоть немного, но отвлекает от душевного.

— Откат, у неё всего лишь откат, — повторил себе этерн. — Она бесится даже из-за небольшого инцидента.

Он вошёл в комнату, раскрыл учебный планшет, собираясь немного поработать над проектом, но тут внимание привлекло сияние, исходившее от запястья. Хлопком в ладони этерн выключил освещение в комнате, и лучи полной луны, проникавшие сквозь окно, ещё ярче осветили причудливые символы, бежавшие по левой руке от кисти до самого локтя.

— Это ещё что за дрянь? — пробормотал он. Сравнил с родовой татуировкой на правой руке, нанесённой золотисто-чёрными чернилами. Символы напоминали этернийские, но всё-таки отличались. По крайней мере, их смысла уловить он не мог. Смущало и то, что узор светился как бы под кожей.

Илрэмиэль открыл планшет, взял в руки стилус и принялся аккуратно перерисовать символы с руки на сенсорную поверхность экрана.

После снятия проклятия ко мне вернулась удивительная ясность мышления и, как это ни было прискорбно, повышенная этернистость.

Зелье приходилось принимать не раз в неделю, как раньше, а каждые два дня. Конская доза зелья, которую я приняла после клятвы на крови, помогла лишь на несколько дней, а обычный объём, которого ранее хватало на неделю, помогал теперь лишь в течение двое суток. Выяснилось это, когда на утро третьего дня я проснулась с позолотой в волосах, которая пробивалась даже сквозь химическую краску.

Линзы, которые я раньше носила только для того, чтобы ненароком глаза не вспыхнули смертельным сиянием, теперь требовались, чтобы скрывать золотистое мерцание.

Даже ежедневный приём зелья не убирал золото из глаз и волос до конца.

Скорость реакций повысилась, что заметил даже Кетро, который, несмотря на все мои протесты, регулярно являлся на мои тренировки с ИТэ и также регулярно отправлял меня на учебные симуляции боёв с разнообразными монстрами. К счастью, сила и скорость пробивались сквозь зелья в той мере, которая позволила списать их на результат от регулярных тренировок.

Сказать, что я испытывала неловкость в присутствии этерна, значит, ничего не сказать. С каждой тренировкой я убеждалась всё больше в том, что, кажется, в первые в жизни влюбилась. Кроме того, не покидало ощущение, что этерн постоянно сканирует мой эмоциональный фон, поэтому пришлось готовить себе ещё и зелье, замедляющее ритм сердца, которое теперь пускалось в бешеный галоп каждый раз, когда я сталкивалась с Илрэмилем.

Маме пришлось съездить в Бурж и привезти мне дополнительные запасы ингредиентов. Уехать самой мне можно будет только на двухнедельный отпуск в конце календарного года, который я собиралась посвятить исследованию неведомой странности, происходившей со мной.

Несколько дней назад в полнолуние меня ожидало ещё одно неприятное открытие — странные символы, которыми светилась кожа моего левого запястья. Я тут же перерисовала их, чтобы попозже выяснить, что они обозначают. Пока крутилась лишь теория о том, что через кровь Кетро, меня зацепила родовая магия и теперь требует прохождения ритуала принятия в семью. К счастью, неведомые символы проявились лишь в полнолуние, уже на следующую ночь на руке ничего не было.

Зато без проклятия я быстро справилась с проектом сыворотки, повышающей устойчивость человеческого организма к ядам, для которой Верлен мне любезно предоставил образец собственной крови.

Профессор Плант похвалил меня за столь быстрое решение вопроса и отправил все документы и образцы в Управление по надзору за применением магии, чтобы получить разрешение на проведение клинических испытаний.

В ожидании разрешения мой мозг требовал новых задач, и я подумывала о том, чтобы попросить образец крови у Кетро. Правда язык просить этерна об этом не поворачивался. Все усилия я направляла на то, чтобы сохранять ясность мышления и размеренность сердечного ритма в его присутствии.

Свидания с Адрианом сократились до одной встречи в неделю, но даже они не приносили мне удовольствия. Я помнила все свои ощущения, которые испытывала под проклятием, и могла лишь удивляться тому, как всё изменилось теперь.

В помолвке с Верленом оставался лишь один плюс — Себастьян не решался предпринимать какие-либо действия в мою сторону. Лишь однажды они с кузеном попытались сесть за наш столик на обеде. Адриану донесли об этом, и уже к ужину жених потребовал от Сверра держаться от меня подальше.

Кетро тоже не делал попыток сблизиться, что приносило мне смесь разочарования и облегчения. Потому что вздумай этерн предпринять хоть что-то — не уверена, что смогла бы оттолкнуть его.